Клэй напряженно смотрит на Люка. В комнате наступает тишина. Я чувствую его запах — от него разит потом, пропитанным едким привкусом страха.
— Клэйтон? — Люк побуждает его к ответу.
Он сглатывает и косится на адвоката. Мардж кивает.
— Я подбросил ее до Твин-Фоллс.
Резкий выброс адреналина заставляет меня вздрогнуть. Я ощущаю волны энергии, исходящие от Люка, но он внешне спокоен.
— Вы подвезли Лиину Раи? На вашем автомобиле «Субару»?
Он кивает и тяжело вздыхает.
— Она была сильно пьяна. Я беспокоился за Лиину. Я опасался за ее безопасность и душевное состояние. И это правда. Она… мне нравилась Лиина. Я нежно любил ее.
— Не сомневаюсь, — говорю я.
Люк бросает на меня гневный взгляд, и я прикусываю язык. Но я остаюсь туго скрученной, как пружина; мне хочется напасть на Клэя и вырвать ему горло. У него малокровная жена и крошечный ребенок. И этот ублюдок хранит коробки детского порно в сарае, где он учил Лиину и других детей.
— Итак, вы отвезли Лиину в город после того, как занимались с ней сексом.
— У меня никогда не было секса с Лииной. Мы сидели на бревне и разговаривали. Как я уже сказал, она была сильно пьяна. Я сказал ей, что собираюсь домой, и предложил подвезти ее. Я… я сказал, что будет безопаснее, если она вернется домой вместе со мной, чем останется одна в группе враждебно настроенных детей.
Дух мрачной иронии сгущается в комнате, как невидимое облако.
— Я подыграю вам, — говорит Люк. — Вы отвезли Лиину в Твин-Фоллс. Тогда где вы высадили ее?
Он трет лицо обеими руками.
— Я собирался отвезти ее домой, но когда мы доехали до перекрестка на северной стороне моста Дьявола, она захотела выйти из машины. Я отказался и заявил, что она должна вернуться домой, но она стала агрессивной и открыла дверь прямо на ходу.
— Почему она стала агрессивной? — спрашивает Люк.
— Я же сказал, она была сильно пьяна. Она вела себя буйно. Ей хотелось пойти в греческую закусочную Ари на другом берегу реки. Я хотел направиться в другую сторону: сначала к ее дому, потом ко мне домой. Но она настаивала, и я отпустил ее.
— Вы оставили пьяную ученицу — четырнадцатилетнюю девушку — одну, в темноте?
Он кивает.
— Вы можете ответить вслух, для записи?
— Да, я так и сделал.
— Давайте разберемся, правильно ли я вас понял. У костра вы беспокоились за безопасность и психическое состояние Лиины, а после возвращения в Твин-Фоллс у моста Дьявола вас вдруг перестали беспокоить подобные вещи?
Молчание.
— Что изменилось, Клэйтон? Лиина сказала что-то, сильно рассердившее вас? Может быть, она угрожала раскрыть, что вы занимались с ней сексом?
— Достаточно, детектив. Мой клиент уже сказал…
— Я не занимался сексом с Лииной. Мэдди лжет.
Я стискиваю кулаки на коленях.
— Вы когда-нибудь беседовали с Лииной о «тени», Клэй? Я имею в виду юнгианский контекст этого термина.
Он выглядит обеспокоенным. Сконфуженным и не уверенным, к чему клонит Люк на этот раз.
— Хм… да. Это было частью исследования мировой мифологии.
— Она когда-либо признавалась в любви к вам?
Он растерянно моргает, словно вопрос загнал его в угол. Барабанит пальцами по крышке стола.
— Она… у Лиины были сильные увлечения, даже влюбленности. Она неправильно интерпретировала вещи.
Люк достает из папки вырванную страницу и начинает читать.
Мы проводим большую часть жизни, страшась нашей собственной Тени. Он сказал мне об этом. Он сказал, что Тень обитает глубоко внутри каждого из нас. Иногда, быстро покосившись вбок, мы можем уловить ее очертания. Но это пугает нас, и мы поспешно отворачиваемся… Не знаю, почему Он рассказывает мне все эти вещи. Возможно, это способ косвенно обратиться к его собственной Тени и вывести ее на свет. Но я правда считаю, что наши Тени плохие — его и моя. Большие, темные и очень опасные. Не думаю, что наши Тени нужно когда-либо выпускать наружу…
Клэй смотрит на стол.
— Этому вы учили Лиину?
— Наверное, это ее интерпретация.
— Вы — это «он», о котором говорится в тексте дневника?
— Такое возможно.
— Вы знаете, что было написано в ее дневнике, Клэй? Вы поссорились из-за этого? И дело дошло до драки под мостом Дьявола?
— Нет. Ничего подобного. Я высадил ее у моста, и я никогда не видел ее дневник. Я не знал, что она писала такие вещи.
— Почему она написала, что у вас обоих очень опасные тени?
— Понятия не имею, что творилось у нее в голове, когда она это писала.
— Как насчет ее рюкзака? Она взяла его с собой, когда вышла из автомобиля?
— Рюкзак лежал на заднем сиденье. Я передал его, когда она вышла на улицу. А потом проехал перекресток и отправился домой.
— В какое время это было?
— Я… не уверен.
— Если вы ушли от костра примерно в девять вечера, то где еще вы были? Поскольку Лэйси сказала, что вы вернулись домой только в 3:42 утра.
— Я же сказал, это неправда. Я поехал домой. Там я начал пить в сарае, сильно надрался и завалился в постель в 3:42 утра.
— Куда отправилась Лиина между тем, как вы высадили ее, и двумя часами ночи, когда ее видели бредущей по мосту?
— Понятия не имею.
Люк выпрямляется и пристально смотрит на подозреваемого.
— Клэй, почему вы не сказали нам об этом, когда Лиину впервые объявили пропавшей без вести?
— Я… понимал, как это будет выглядеть.
— Мы могли бы сразу же устроить поиски в окрестностях моста Дьявола, — говорю я. — Вместо этого нам пришлось ждать целую неделю, прежде чем Эми Чан дала показания.
Люк бросает на меня очередной предостерегающий взгляд. Я умолкаю. Мое сердце громко стучит, ярость только нарастает.
— Кто-нибудь еще знал, что вы довезли Лиину до перекрестка? — спрашивает Люк.
— Я так не думаю.
— Вы узнаёте эту куртку? — Люк показывает Клэю фотографию куртки, которую принесла Лиина.
— Это моя куртка. Я одолжил ее Лиине две недели назад перед праздником у костра. Когда я давал ей частный урок у себя дома, пошел сильный дождь. У нее не было теплой верхней одежды. Моя куртка висела на крючке двери сарая, она попросила одолжить ее на пару дней, а потом вроде как присвоила ее.
— Как куртка вернулась к вам?
— Не знаю.
— Не знаете?
— Она каким-то образом оказалась в моем школьном кабинете во вторник утром, после уикэнда у костра. Вычищенная, прямо из прачечной. Ее оставили в пластиковом пакете. Вообще-то сначала я думал, что это Лиина вернула куртку, пока не стало ясно, что она на самом деле пропала без вести.
