Имеется и более серьезный аргумент против оправдания уважения к людям на основании их способности раскаиваться: такое оправдание не удовлетворяет требованию, гласящему, что уважительное отношение не должно основываться на качестве, которое может быть использовано во зло. Однако если обосновывающее качество – это способность радикально изменить собственную жизнь посредством раскаяния (или, иными словами, человеческая способность действовать свободно), то она может быть применена двояко: для изменения жизни как к лучшему, так и к худшему. На примере толстовского отца Сергия мы можем проследить движение в обоих направлениях в рамках одной жизни. Сосредотачиваться лишь на одном из них, а именно на изменении жизни к лучшему – значит совершать ту же ошибку, что и многие другие, кто пытался найти качества, которые бы оправдали уважение к человеку, но оставлял без внимания потенциальные негативные стороны этих качеств.
Критика способности раскаиваться как обосновывающего уважение к человеческим существам качества во многом справедлива. И все же это качество обладает особенностью, отличающей его от других перечисленных Кантом, включая способность вести нравственный образ жизни. Способность к раскаянию напрямую относится к условиям, когда проблема человеческого уважения наиболее остра, а именно к тем случаям, когда люди встают в своей жизни на путь зла.
Для начала рассмотрим более простой случай человека, который ведет нравственный образ жизни и которого, очевидно, можно за это уважать. Было бы странно отказывать такому человеку в уважении единственно потому, что он способен перестать жить нравственно и вместо этого переключиться на порочный образ жизни. Тот, кто живет нравственно, заслуживает уважения скорее за реальное достижение, нежели за некую присущую ему потенциальную способность. В качестве достижения нравственный образ жизни устанавливает презумпцию того, что ведущий его человек и дальше будет жить по тем же достойным принципам, если не будет доказано обратное. Такая презумпция приобретается путем собственно проживания жизни в нравственном ключе. Она не дана человеку от рождения, подобно кантовской способности вести нравственную жизнь, но скорее является следствием приложенных и прилагаемых им усилий.
Но как быть со злодеем, который живет дурно и, вероятнее всего, продолжит жить, руководствуясь все теми же гнусными принципами? Здесь не следует путать вероятность с презумпцией. Несмотря на высокую вероятность того, что он продолжит жить тем же образом, эту вероятность не следует подменять презумпцией, так как в принципе злодей все равно сохраняет способность измениться к лучшему и раскаяться. Наличие у него этой способности подразумевает, что он заслуживает элементарного человеческого уважения как человек, на которого нельзя «махнуть рукой», потому что у него есть пусть даже ничтожный, но все же шанс раскаяться.
Таким образом, будучи взятой в позитивном направлении своей реализации, человеческая способность вести нравственный образ жизни заслуживает уважения в качестве способности подтвержденной и составляющей презумпцию на будущее, тогда как в обратном случае уважение должно основываться на презумпции способности людей менять свою жизнь к лучшему.
Глава 5
Скептический подход
Скептический подход к проблеме обнаружения качества, которое могло бы оправдывать уважение к людям как к представителям человеческого рода, отражает сомнение в существовании такого качества. При этом скептический подход не является нигилистическим. С нигилистической точки зрения отсутствие обосновывающих уважение качеств означает, что люди не представляют собой никакой ценности, а значит, не заслуживают уважения. Скептический подход, напротив, опирается на представление о том, что в силу своего жизненного уклада люди считают всех представителей человеческого рода заслуживающими уважения. По мнению скептиков, это служит гораздо более убедительным оправданием уважения к людям, нежели потенциальное существование каких-либо оправдывающих это уважение человеческих качеств. При скептическом подходе уважительное отношение к людям имеет приоритет над любым присущим им качеством, благодаря которому они заслуживали бы уважительного к себе отношения.
В данном случае представляется полезным привести аналогию. Давно устаревшие экономические теории пытались объяснить вызывавшее недоумение стремление людей обменивать желанные и полезные товары и услуги на именуемые деньгами кусочки бумаги, «бумажная» ценность которых, по идее, делала такой обмен совершенно неравноценным. Эту странную, но общепринятую практику было принято объяснять тем, что ценность бумажных денег обеспечивается золотом: в любой момент можно было потребовать золото в обмен на такой чек. Бумажная купюра есть не что иное, как вексель, выписанный ее производителем для обмена на золото по требованию держателя. Хотя эта теория и впрямь опирается на исторические факты, ценность денег не определяется тем, чем они реально обеспечены, а скорее формируется благодаря готовности людей принимать их. Таким образом, именно люди наделяют деньги ценностью, ведь сама по себе она складывается из их готовности эти деньги принимать.
В рамках скептического подхода ценность людей формируется схожим образом. Люди ценны потому, что другие люди их ценят, а вовсе не благодаря каким-либо первичным характеристикам, определяющим такую их оценку. Поскольку наша форма жизни фактически присваивает значение человеческим существам, получается, что свойство принадлежности к человеческому роду, которое, по идее, должно обосновывать уважение к людям, на деле является вторичным по отношению к данному аттитюду. Скептический подход переворачивает логику обоснования с ног на голову: отказываясь обосновывать уважительное отношение к людям через то или иное человеческое качество, скептики ставят во главу угла уважительное отношение как таковое, которое, по их мысли, и делает ценным само свойство принадлежности к человеческому роду.
Критики скептической аргументации заявляют, что если уж «наша» форма жизни и впрямь предполагает уважительное отношение к людям как представителям человеческого рода, то это не что иное, как пережиток религиозных воззрений, в рамках которых человек рассматривается как существо, созданное по образу и подобию Божьему. С религиозной точки зрения каждый человек заслуживает уважения как потомок Адама. Но даже если допустить, что данное утверждение корректно описывает возникновение установки на уважение к людям в обществах, на которые оказали влияние означенные религии, это вовсе не означает, что постулат о «творении по образу и подобию Божьему» применим к современности. Одной из причин, по которым люди по-прежнему готовы принимать бумажные деньги, является исторический факт того, что в прошлом эти банкноты представляли собой векселя, обеспечивавшие их владельцев правом получения эквивалентного номиналу количества золота. Многие люди продолжали верить, что бумажные деньги сохранили это свойство даже после того, как большинство экономик в мире отказались от золотого стандарта. И все же при всей своей исторической достоверности эти факты никак не оправдывают текущую стоимость денежных банкнот, поскольку в настоящее время она целиком и полностью определяется готовностью людей их принимать. Аналогичным образом контекст, в котором зарождалось уважение к людям, не имеет отношения к контексту, в котором это уважение сохраняется в наши дни.
