Он недовольно поморщился. Говорить правду не хотелось. Не хотелось обижать отца. А что тогда говорить, если не правду?!
— Ты знаешь, у меня есть одноклассница Олька, — нерешительно сказал он. — Да ты её видел, состоятельная такая девочка, под взрослую одевается… вот у неё много новых почти вещей, и она лишнее мне дарит, чтоб я не ходил оборванцем…
Отец облегчённо кивнул. — …вот так я мог бы всё объяснить, и ты бы согласился! — безжалостно продолжил сын. — Потому что тебе так проще жить. И можно не обратить внимания, что женская одежда в некоторых мелочах отличается от мужской. И можно допустить дикое предположение, что я готов носить женские туфли — или что Олька покупает себе мужские, а потом дарит мне! Но дело в том, что ты сам захотел услышать правду… ведь захотел?!
Отец нерешительно кивнул. Он уже не был уверен, что ему требуется какая-то там правда. От правды одни неприятности, так все считают, и не зря, наверно…
— А правда заключается в том, для начала, что некий взрослый и функционально здоровый мужчина не может заработать денег достаточно, чтоб содержать себя и сына.
— Я зарабатываю…
— Падре! — сказал он проникновенно. — Помолчи! Ты желал правды? Ну вот же она, слушай! Я мог бы ходить в дешёвеньком или в обносках — но тогда меня не стали б уважать в классе и, что более важно, на улице, как не уважают тебя! И я должен деньги добывать себе сам. А как? Воровство бесчеловечно и потому, мягко говоря, не приветствуется Творцом…
— Что ещё за Творец…
— Вот навернёт по башке, тогда узнаешь! — прервал он. — Так… воровать нельзя, остаётся зарабатывать. А как?
— А как? — повторил внезапно заинтересовавшийся отец.
Как, действительно, может заработать пятнадцатилетний мальчишка — если это не получается у взрослого мужчины?
— Да везде по-разному! На Арктуре, например, просто, — задумчиво сообщил он. — Там детский труд официально разрешён. Но свободных мест нет, вот в чём проблема… а на Земле, кстати, наоборот! Свободных мест полно, но никому в голову не придёт нанять ребёнка! И остаётся работа несделанной чаще всего… но варианты есть и на Земле. Только приходится скрываться за взрослыми. Не готова у людей пока что психология, не могут они отдавать в детские руки плату за труд! Все бесплатно норовят… Значит, как… приходишь на товарную станцию…
— А это где? — …узнаешь, где товарная станция, и приходишь на неё! Рыщешь тут и там, пока не найдёшь вагон под разгрузку. Находишь экспедитора, договариваешься, чтоб он оформил разгрузку на себя… собираешь толпу здоровых ребят, разгружаешь эти долбаные ящики или что там… бегаешь за экспедитором, чтоб отдал деньги, зараза… ну и поделить потом, чтоб без драки и обид!
— Так любой может? — задумчиво спросил отец. — А почему тогда ты мне…
— Не ты! — отрезал он. — Сначала надо бродяг разогнать, чтоб конкуренции не было! Экспедитору доказать, что отдать деньги — это самый правильный выбор! Здоровых ребят заставить работать! У нас, знаешь ли, не зря детей на работу не берут! Дети работать не умеют — потому что опыта нет, и ответственности нет! И вот бегаешь, как полоумный, и показываешь каждому, как брать эти долбаные ящики! И приходит понимание, что разгрузка вагонов — самый крайний вариант, и лучше бы зарабатывать как-то иначе…
— Но как? — спросил заинтригованный отец.
— Есть способы, — признал он. — При случае покажу.
Случай, как ни странно, подвернулся тут же, прямо в клубе любителей фантастики. Руководила клубом Нинель Сергеевна, вот уж тоже специалист… но это было неважно. Неважно было даже то, что тут же, в клубе, сидела скромницей Олеся Михеевна! Видно, как и отец, ходила сюда в поисках, вежливо говоря, своей половинки… Но что действительно было важным — сюда пришла пятнадцатилетняя девочка! И какая!!!
Тают парсеков осколки, в мраке безмолвном теряясь,
Острой стрелой раскалённой времени море пробито!
И, тяготения цепи грудью своей разрывая,
Мчит звездолёт, и струится призрачным светом орбита!
Девочка вдохновенно читала свои стихи, и глаза её наполнялись грозной решительностью.
Он тихонько толкнул отца.
— Она чудо! — шепнул сын. — Ты смотри, серьёзна-то как! Щас заплачет! А движется как! Вот это порывистость! И гибкость! А сияет как под мужскими взглядами! Прелесть какая дурочка! Она — именно та, кого я искал! Щас познакомлюсь!
Нинель Сергеевна легонько постучала карандашом по столу, перевела взгляд на юную красавицу и усмехнулась. Покраснел почему-то отец.
Где-то у края Вселенной, там, где туманности тают,
Там, где в кружении звёздном время проносится злое,
Солнце своё огибая, мчится планета пустая,
Серого пепла укрыта медленно стынущим слоем…
В голосе юного создания зазвенела настоящая трагичность.
— Как ты можешь?! — беззвучно возмутился отец, косясь то на руководительницу, то на чтицу. — Я же видел тебя с этой, как её… да вон с той же! Целоваться со взрослой женщиной — это… низко!
— Ну, целуюсь я, допустим, с Шуркой! — из справедливости возразил сын. — И у нас это получается возвышенно, а не низко…
— Тем более! — расшептался отец. — Целоваться с двумя женщинами… и при этом ещё строить планы насчёт третьей?!
Девочка укоризненно посмотрела на шепчущих и твёрдо закончила:
Вехами тысячелетий бледные вспышки сверхновых!
Метагалактик сиянье холод космический греет!
Чтоб в атмосферах планетных пепел не сыпался снова,
Шепчет в приёмниках Вечность, шепчет «скорее, скорее!»…
Он поглядел на отца с недоумением.
— Я обещал тебе показать способы зарабатывания денег! — напомнил он. — Вот! Показываю! Вот же она, вся из себя чувственная и страстная! Знаешь, какие на ней деньги можно зарабатывать?!
— Ну ты и пошляк! — сказал отец.
— Ну не вагоны же разгружать! — возмутился он.
Отец дико покосился на него и промолчал. Зато разволновалась девочка, не привыкшая, чтоб на неё не обращали внимания… по крайней мере, так демонстративно.
— А вы шепчетесь! — напористо уличила она. — Наверно, обоим не нравятся стихи?
Он пружинисто вскочил и стремительно сблизился, так что юная поэтесса даже отшатнулась — тонкий аромат духов шлейфом закружился вокруг них, пушистые волосы легко коснулись его лица…
— Есть очень денежное дело! — шепнул ей он. — Требуется твой талант!
— Дебил? — вполголоса осведомилась она.
— Неа! Володя Переписчиков…
— Вован? — уточнила она деловито. — Тот самый? Ага… угу… а что делать надо? Лечь под кого?
— Я сказал — талант! — возмутился он и увлёк девочку в коридор.
