— Благие пожелания, — высказался парень. — Красивые песни. Уж очень это всё… строго. Как у монахов. Подчиняться никто не станет. И не сможет. Потому что денежной отдачи не видно. Я так думаю.
Володя встал и с удовольствием потянулся. М-да, засиделись.
— Не думай, что монголы жестокие, чуть что, и сразу смерть, — пробормотал он. — У них ведь и ссылка своя была. В Западной Сибири, среди племён рыболовов, если кто не в курсе. Просто с законами мироздания иначе не получается. Если их нарушаешь — миру конец. И если мы не встанем к плечу плечо, если других не обучим, не вдохновим, не поведём за собой — и этому миру конец. Белхалаш только вместе выжить могут, такие дела. И если кто из побратимов нарушит закон…
Он ещё раз с наслаждением потянулся… — …того я убью, — закончил он дружелюбно.
Что ж, тишина звенящая была ему в этот момент слаще любых оваций! О как всех проняло! Что значит ораторское искусство!
В общем, ночь удалась! Довольный собой, он даже поинтересовался у, так сказать, старшей жены, что же она там пишет всё время.
— Твои фантазии, — смутилась Нинель Сергеевна. — Знаешь, в них какая-то сила! Я их издать собираюсь, да маловато пока. Четырнадцать с половиной глав набралось — и всё…
— Откровения у океана, чтоб мне провалиться! — потрясённо пробормотал он. — Вот их ещё в будущем в философскую систему возведут… а мы здесь все о бабах! А кто поверит?! Вот так и появляются эльфы придурочные… Блин. Блин!!!
Глава тридцать седьмая
Санниэре. Момент истины.
Надия сидела рядом, прислонясь к тёплой скале, и отсутствующе смотрела в небо. Устала. А с чего бы? Всю дорогу в оружейном фургоне просидела, вместе с Эль, наверно, каждому гному косточки перемыли. И это не она, а Санниэре двое суток мотался в седле, обеспечивал движение огромной массы людей и скота, кружил с патрулями в поисках возможных засад, заставлял тушить после стоянок оставленные костры, следил за очерёдностью забора воды в реке и выполнял тысячу других дел, без которых не обойтись при бегстве. Так получилось, что он был здесь лучшим специалистом по части драпать. Да вот ещё Асиа. Но Асиа вместе с конниками Туолам была внизу. Преследователи вцепились в хвост колонны мёртвой хваткой, и Дребен Хист с людьми войны занимался тем, для чего вообще-то и создаются войска: отдавал подороже жизнь солдат за спокойствие гражданских. Где-то там, внизу, крутилась и крутилась мясорубка войны…
Пара битюгов флегматично притащила в поле зрения оружейный фургон. У Любея и кони тупые. Около скал травы как раз не было, с чего бы им здесь пастись? Да ещё и с фургоном… который крайне нужен Хисту внизу, но почему-то оставлен гномами для перевозки Надии…
— Эре, укради меня отсюда! — почти не шевеля губами, прошептала Надия. — Пожалуйста!
Он удивлённо покосился на йоху. Украсть? Это, конечно, можно. Не зря же он сел отдыхать именно здесь. Привычка! Слева за спиной — расщелина. По ней наверх до площадки. Там через карниз, потом по кустикам… потом дозорные полицейские доложат, что, мол, все в порядке, эпсар, бдим… ну, а дальше лес с таким густым подлеском, что кони не пройдут… так что украсть вполне возможно. Но — зачем?
— Эре, я умоляю тебя! — почти беззвучно сказала девушка и заплакала. — Пожалуйста! Я… я тебе женой буду! Только уведи меня отсюда! Они все на меня так смотрят! Следят за каждым шагом! И ночью тоже… Меня убьют, Эре! Забери меня с собой, а? Я верной тебе буду, я обещаю! Всё равно тебе Яхи не видать… Эре, пока никто не следит!
Вот тут йоха ошибалась. Во-первых, за красивой девушкой взгляды всегда следуют и везде — непроизвольно. Но за ней и намеренно следили, и это во-вторых. Отчего-то же тренькало у него внутри, напоминало… да о многом напоминало! О полицейских снайперах с Арктура, например, и о невидимых экстрим форс тоже. О, у него был полный набор впечатлений и воспоминаний убиваемого! До сорока ни разу не дожил!
— Ты не сама ли выбрала судьбу? — напомнил он с невольным сочувствием.
— Судьбу? — переспросила йоха и опасно улыбнулась. Как сумасшедшая. — Судьбу?! Это не судьба, болван ты малолетний, это приказ!!! Обеспечить исполнение пророчества! Подохнуть, но чтоб исполнилось! Подумаешь, всего-то осталось встать да заорать, как описано у эльфов этих придурочных вместе с гномами этими… дегенеративными!
Она в ярости подскочила, приняла горделивую позу и завопила на всю округу:
— Мой верный народ!!! Я принимаю бремя власти на плечи свои!!! Нет, ну каков кретинизм? Да после этого заявления меня на куски разорвут — прямо так, живую ещё! А я жить хочу, я ещё замужем не была ни разу!
Она была восхитительно прекрасна в гневе — взлохмаченная, юбка в хвое, рубаха нараспашку и такой неукротимый огонь в глазах! Истинная королева!
И тут до него дошло, что же она сделала только что. Она — объявила — свои — претензии — на — власть!
— Высказалась? — осведомился он, лихорадочно в то же время осматривая местность.
Ага, есть! Вот там могут быть стрелки, и нигде более! Осталось убрать с линии прицеливания взбешённую девицу — а как?! Ну ладно ещё плечи и голова, их рывком можно… а то, что ниже? Инерция же! Законы мироздания не отменишь! А мгновения летят…
Он сделал единственно возможное. Подсечка в низкой стойке — без должной тренировки очень неудобное действие. Но он тренировался достаточно, спасибо долготерпению Колы Гончара… так что Надия пискнуть не успела, как её ноги оказались выше головы — потому что голова, соответственно, в этот момент была ниже… э… талии. Шмяк! Он бросился на неё сверху, как оголодавший маньяк, сдавил в жёстком захвате — ничего, хочет жить, так потерпит! Накат, ещё, пять накатов — не бывает бесполезных знаний! Краем глаза он увидел, как штурмовая стрела разлетелась щепками, ударив в скалу. Ага, а сколько в оружейном фургоне арбалетов? С этой стороны — четыре. Ой, что сейчас будет!..
Они успели вжаться в расщелину. Они даже успели вскарабкаться по ней до площадки. Надия явно и ускоренными темпами прогрессировала в искусстве удирать! Потом откуда-то прилетела эльфийская стрела. Наверно, эльфийская. Обычные же не взрываются? Потом… потом ему чуть не отрубили пальцы, когда он попытался закинуть себя на карниз… а потом всё кончилось. Тело какого-то малознакомого гнома упало вниз. На площадку спрыгнул Бородатый Верблюд и закрыл собой Надию. Старый диверсант здорово перепугался за внучку и прикрывал своё состояние злобой на весь мир. Из оружейного фургона выглянул Дайнэр, махнул красноречиво рукой — мол, проблему уладили радикально.
— Сына, я в тебе разочарован! — рявкнул Верблюд. — За моей эльфиянкой почему-то быстрее ухлёстывать получается!
— Ослик, а я тебя в кусточках жду, жду! — тут же раздался серебристый голосок Эль. — Я же его сама не утащу!..
И жизнь снова вернулась в привычное русло, так же внезапно, как и вышла из него. Санниэре сидел у скалы и отдыхал. Надия тряслась и рыдала в руках гипотетического деда. Молодой да ранний Осел-Дайнэр оправдывался, что, мол, предателей много было, а рук всего две, Верблюд грязно намекал, чем могли быть заняты руки сексуально озабоченного сына… а эльфийка беззлобно пинала пленника.
