— Но мисс не желает ни сады, ни Марс, — закончил за меня старик. — Мисс желает ваше сердце, сэр Никита.
Это самое сердце сжалось в болезненном спазме. Я невольно положил руку на грудь и поморщился. Похоже, я не обойдусь без антидепрессантов. Экен покачал головой и налил мне в кружку подстывшее какао.
— Я — узник, Экен.
— У вас, сэр, есть паруса, но вы вцепились в якорь…
Нас прервал звонок моего мобильника.
— Здравствуй, мой мальчик, — услышал в трубке сладкий голос, и мгновенно заныли зубы.
— Здравствуй, мамочка, — цыркнул в ответ. — Соскучилась?
— Очень, малыш! У нас есть ещё время, которое можно провести хорошо. Присоединишься?
— Отцу захотелось полюбоваться на голую задницу его сына и жёнушки? Он часом, на меня не дрочит?
— Фу, как грубо!
Меня затошнило.
— До встречи в ресторане. Не забудь надеть трусы… мамочка.
Я отбил звонок и набрал Расселу сообщение в вайбере: «Потом не говори, что я не предупредил». Подождал, когда он прочитает, и получил ответ: «Больной уже умер». Я ухмыльнулся — Наоми получила отворот и у него. Я как никто другой знал, какой зуд её изводит, но чесать его не собирался.
У меня было ещё примерно полтора часа времени, и я отправился будить мою девочку.
Солнце жарило уже с утра, Несси разметалась по большой кровати, раскинув руки. Я залюбовался её телом, не удержался и сделал несколько снимков на память. Голенькая распутница вызывала во мне вполне понятные желания. Моя красавица с пушистыми ресницами и сладкими губами, моя нежная податливая малышка, моя золотая девочка.
Я не собирался трахать её сейчас, но член красноречиво оттопыривал тонкие штаны.
* * *
— Моя Несси… Хочу тебя, моя девочка…
Сон нежил меня в своих объятиях, шептал голосом Никиты и нежно скользил по коже трепетными поцелуями, согревая шею и грудь, спускаясь к животу и ещё ниже.
— Моя сладкая…
Тёплый язык скользнул по плоти медленно и мягко, раздвинул складочки и снова неторопливо огладил приятной влажностью. Эта ласка волновала, желание рождалось глубоко внутри внизу живота, набирало силу с каждым движением языка и растекалось влагой, когда его губы накрывали плоть целиком. Его дыхание обжигало, а поцелуи будоражили.
Как я люблю, когда мой любимый осторожно вбирает в рот набухшие складочки и углубляет поцелуй языком. Ничего интимнее сделать невозможно, нет наслаждения слаще, чем от такой ласки. Мой мужчина умел деликатно добавить остроты, вскользь касаясь самыми краешками зубов плоти, и это возбуждало до жадных стонов.
Он удовлетворял не только меня и мои желания — Никита сам наслаждался этими ласками, и это восхищало и безумно раскрепощало, хотелось и его любить так же, дарить те же ощущения, что испытывала я.
— Моя Несси…
Шептал сон голосом любимого так ласково, так щемяще нежно. Сердце таяло от неги, что обволакивала его невесомым облаком, билось навстречу ладони, накрывшей и огладившей грудь, устремилось навстречу губам, вобравшим сосок, и, казалось, оно стремилось ответить на поцелуй, мечтало коснуться губ любимого им мужчины.
Я застонала от этого ощущения прикосновения к самому сердцу. Оно будто растворилось в нём, потекло жаром вниз, туда, где касались острожные пальцы, оглаживая вход в глубину моего естества. И эта глубина уже пульсировала, ждала в свои тугие объятия и раскрывалась призывно.
— Люблю тебя… мой Никита…
Люблю… жить без тебя не хочу… не могу…
— Несси…
Прошелестел сон у самого уха, бархатно лаская шею и лицо, завладевая губами, нежа их шелковисто и чутко.
— Люблю тебя… мой милый…
— Отдайся, Несси… будь моей…
Он упруго толкнулся в меня, наполняя собой и горячим желанием. И вместе с ним ворвался в ноздри родной аромат его тела, шелест простыней и его дыхание…
Я открыла глаза…
* * *
Её ресницы затрепетали, и казалось, вот так же деликатно что-то порхает в животе, невозможно щекочет и мучает невыносимым притяжением к этой девчонке. Она открыла сонные глаза и потянулась, выгнувшись грациозной кошечкой, и улыбнулась.
— Доброе утр… — хрипло прошептала, и я вдохнул её голос с поцелуем.
* * *
Никита удобнее упёрся коленями в постель, разводя шире свои и мои ноги, и улыбнулся.
— Я пришёл к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало…
Он задвигался во мне в такт анафоры, глядя в глаза ласково и пронзительно. Я обняла его лицо ладошками и не могла отвести взгляд от его губ. Он читал стихи, каких я никогда не слышала.
— …Что оно горячим светом
По листам затрепетало;
Рассказать, что парк проснулся,
Весь проснулся, веткой каждой…
Говорил совсем негромко, но так выразительно, наполняя каждое слово эротичным смыслом и теплом его невысказанных чувств.
— … Каждой птицей встрепенулся
И июльской полон жаждой;
Рассказать, что с той же страстью,
Как вчера, пришёл я снова…
Я прикоснулась к его губам невесомо, слушая, ловя дыхание и наполняясь ненасытным желанием единения с ним, ещё более глубоким, неразрывным. Тело в тело. Душа в душу…
— …Что душа все так же счастью
И тебе служить готова;
Рассказать, что отовсюду
На меня весельем веет…
Он остановился и опустился, подхватив меня под спину и зарывшись пальцами в волосы, приподнимая и прижимая к себе. Столкнул нас лбами, держа мой взгляд, и шёпотом закончил, будто осмысливал слова и стремился сказать больше, чем написал неизвестный мне поэт:
Что не знаю сам… что буду…
Петь… ведь песня… только зреет.
Никита запечатал мой вздох поцелуем и выпил его, слизнул языком с губ и сорвался в нежную страсть…
* * *
Признание рвалось из меня, но я запер его в сердце. И всё равно Несси должна знать, что я чувствовал. Не хотел остаться в её воспоминаниях лишь тем, с кем у неё были сношения. Не мог равнять её с другими, и не делал это.
Моя девочка всё поймёт. Она умеет слышать невысказанное, чувствовать сокрытое.
* * *
Никита не целовал меня, но испивал, не обнимал, но бережно держал, не брал, а наливал до краёв собой — всем, что он есть, всем, что его переполняло. Он не врывался в меня требовательно и жадно, а будто качал на океанских волнах, каждым прикосновением и взглядом распуская под кожей жар. Лишь его потемневшие глаза, ставшие почти фиолетовыми, вспыхивали молниями нестерпимой страсти с каждым плавным толчком, и будто прошивали всю меня электрическим разрядом, воспламеняя и заставляя дрожать в его руках от предвкушения мощного разряда наслаждения. Мой мужчина будто накачивал меня нетерпением, и я вцепилась в его плечи, оцарапала спину, спускаясь к ягодицам. Сжала их и рванула на себя, подаваясь навстречу, хватая открытым ртом воздух и погружаясь в его взгляд с головой.
