На Западе это поняли уже тогда, а у нас консерватизм паркетных кардиологов преодолеть было тяжелее. Но сегодня средний койко-день инфарктного больного в госпитале, где я работаю, составляет всего 8 суток. Лечебную физкультуру начинают прямо в реанимационной палате, как только больному станет лучше. Прогулки и визиты родственников приветствуются. Ведь если состояние больного позволяет, единственным мерилом восстановления сердца после инфаркта является частота пульса. Чем чаще бьется сердце, тем больше на него нагрузка и хуже кровоснабжение миокарда, что нехорошо и даже опасно для поврежденной сердечной мышцы. Поэтому сегодня врач ставит границу – например, пульс не выше 90, вешает восстанавливающемуся на руку фитнес-трекер и разрешает восстановительную физическую активность через несколько дней после инфаркта. А если пациенту успели провести стентирование и вовремя восстановить кровоток по затромбированной артерии, то этих дней может не быть вовсе. Не все этим довольны. «Бывалые» пациенты ворчат:
– Раньше мы с инфарктом лежали в стационаре 21 день, а сейчас никому не нужны, нас стараются как можно скорее выпихнуть на улицу.
Я, конечно, понимаю, что для пожилых больница нередко превращается в клуб по интересам. Но это не повод собирать в ее стенах внутрибольничную инфекцию, которая может вызвать такие осложнения, что мало не покажется. Да и дома человеку всегда лучше, чем в казенной палате, в этом я уверен абсолютно.
Сегодня во всем мире в чести быстрая реабилитация. Наши больные чаще всего переводятся из реанимации на следующее утро после операции. И сразу же начинают ходить по палате. Открытые операции заменяют малоинвазивные, когда вместо распила грудины используют небольшой разрез между ребрами. Все для того, чтобы пациент как можно быстрее встал и пошел. А еще важна жизненная реабилитация. Повторюсь – мы назначаем таблетки и оперируем ради того, чтобы человек вновь вошел в полноценную жизнь. И чем меньше запретов и ограничений в ней будет, тем выше окажется приверженность лечению, больше взаимопонимание между врачом и пациентом. Но здесь главное вместе с водой не выплеснуть и ребенка. Где найти ту золотую середину между «можно» и «нельзя»? Давайте разберем самые частые запреты и подумаем, где вполне допустимо смягчить ограничения, а где, чтобы сохранить здоровое сердце, их придется четко выполнять.
Летом нельзя ездить отдыхать на юг
Одна из самых частых ограничительных рекомендаций для сердечников. С ней трудно не согласиться, ведь в условиях жаркого климата сердце испытывает повышенную нагрузку – оно сокращается чаще и поэтому больше подвержено ишемии. К тому же на юге мы больше пьем, а лишняя жидкость перегружает сердце у тех, кто страдает сердечной недостаточностью. При этом жара делает свое дело, и поступившая в организм жидкость достаточно быстро выходит с потом. Организм впадает в состояние дегидратации, кровь сгущается, повышается риск образования тромбов в сосудах сердца – основной причины инфаркта. В своей практике я встречал немало случаев, когда инфаркт случился у отдыхающего в пик сезона. Поэтому своим пациентам я рекомендую ездить на море в бархатный сезон, когда дневная температура не 35, а 24–26 градусов. И купаться можно, и такой жары уже нет.
Нельзя курить
С этой рекомендацией трудно спорить. О том, какой вред курение приносит организму человека, уже подробно рассказано в главе про табак. Лично я в последнее время, не стесняясь, отвечаю пациентам на вопрос:
– Доктор, кажется, ваши таблетки не работают.
– Они и не будут работать, пока от вас пахнет табаком.
Ведь лечить сердечные болезни, закуривая лечение сигаретой, совершенно бессмысленно. Я бы даже назвал отказ от курения единственным действительно жестким запретом для людей, страдающих заболеваниями сердца. Хотя даже в таких принципиальных вопросах редко, да и встречаются исключения. Такой случай был в практике моей коллеги-кардиолога. Она наблюдала пациента, перенесшего инфаркт, которому провели стентирование сердечных артерий. Естественно, лечащий врач объяснил, что курение и дальнейшее лечение несовместимы. И пациент, несмотря на многолетний стаж курильщика, почти бросил курить. Я говорю почти, потому что в его жизни осталась одна сигарета. Через полгода он пришел к доктору и буквально взмолился:
– Я отказался от пачки в день, но от всего одной утренней сигареты отказаться не могу.
Оказалось, что без нее человек буквально не может сходить в туалет – начались запоры, которые разрешались лишь под влиянием той самой утренней сигареты. Без нее он не мог проснуться и целый день ходил словно сонная муха. А с ней становился бодрым, словно после чашки крепкого кофе. Без этой сигареты у него начиналась депрессия. А с ней настроение было вполне позитивным.
– Я подумала и разрешила ему эту сигарету, – сказала моя коллега. – Вред от нее, конечно, будет, но в сравнении с пачкой в день кажется, что уже не тот, а без нее человек буквально потеряет вкус к жизни. Как раз это для сердца совсем не полезно.
Нельзя пить спиртное
– Доктор, теперь мне ни-ни? – часто спрашивают меня пациенты.
Откуда-то из советских времен осталось это предубеждение, что перенес инфаркт или инсульт – теперь все, сухой закон. Хотя в этой книге целая глава посвящена алкоголю, который, как мы выяснили, в умеренных дозах может оказаться полезным. Поэтому пациентам с высоким IQ я рассказываю про J-кривую, больным попроще, но адекватным и с чувством юмора – запрещаю «бухать», а выпивать – разрешаю, но главным образом красное вино. А если вижу, что товарищ только на больничной койке окончательно просох, то могу и запретить. Ему же полезнее будет. Для остальных скажу еще раз: главное – соблюдать меру и не допускать превышения дозы, за которой следует отравление организма, абстинентный синдром и синдром праздничного сердца. Уж инфарктов, заработанных с похмелья, я в своей жизни видел немало.
Нельзя ходить в баню и сауну
Опасения коллег можно понять – воздействие высокой температуры сродни бегу на длинную дистанцию. Пульс ускоряется до слишком высоких для сердечника цифр, обильное потоотделение способствует сгущению крови и повышает риск тромбообразования. Банный инфаркт, как и праздничное сердце, явление, хорошо знакомое кардиологам. Но и в том, и в другом случае зачастую люди просто не знают меры. Это подтверждает исследование финских ученых. Они, адепты сухого пара, наблюдали за несколькими тысячами завсегдатаев кабинета кардиолога – людьми, перенесшими в своей жизни инфаркт миокарда. Оказалось, что если посещать сауну по правилам и не перегреваться, то риск сердечного приступа для сердечников не выше, чем для людей со здоровым сердцем. А в целом отмечается даже уменьшение количества инфарктов именно у приверженцев сауны.
Тем более в 2018 году журнал «Journal of Applied Physiology» опубликовал результаты исследования, доказавшего, что регулярное воздействие высокой температуры способствует выработке противовоспалительных веществ (прежде всего интерлейкина-6), нормализации уровня сахара и инсулина в крови. Другое дело – если стараться пересидеть ближнего, делать по несколько заходов в час, неумеренно охлаждать себя изнутри пивом. Экстремальный перегрев стимулирует симпато-адреналовую систему, в кровь выбрасываются большие дозы адреналина, норадреналина, кортизола, что может представлять опасность для гипертоников и сердечников. С такой активностью здоровым просто становится плохо, сердечники же нередко завершают поход в баню в реанимации. Поэтому ученые сходятся на такой банной формуле: температура в сауне для сердечника должна быть не выше 90 градусов (а в русской бане еще ниже), а заходы – краткими, до первого пота.
