У папы в кабинете стоял бар в форме глобуса. Я взялась за маленькую ручку возле экватора, подняла крышку и с разочарованием обнаружила, что там только виски. Когда речь идет об алкоголе, я не очень разборчива, но виски я ненавижу. Открыв разные бутылки, я отпила несколько глотков из той, у которой был наименее мерзкий запах, и отправилась в свою комнату. Я очень надеялась, что спиртное прогонит мучительные мысли, но они снова устремились к Полю. «Отпусти… Просто перестань об этом думать». Однако мозг продолжал загружать одно за другим изображения Поля. Поль в естественно-научной лаборатории со скальпелем в руках и свиным сердцем. «Ты видишь, как оно похоже на человеческое?» Поль на мостках у воды, глядящий на пару лебедей с пушистыми птенцами. «Это неправда, что они всю жизнь держатся вместе». И потом — картины, которые, как утверждали все, лишь плод моего больного воображения: Хенрик и его дружки, их мокрая одежда, желтая роза на земле.
11
Утром Чарли дала Сюзанне поспать и сама отвезла близнецов в школу. Тим и Том не хотели, чтобы она провожала их внутрь — они ведь уже не малыши какие-нибудь. Когда мальчишки открыли тяжелую входную дверь и исчезли внутри здания, Чарли вышла из машины. Глубоко вдохнув, она почувствовала хорошо знакомый запах шиповника, росшего вдоль стены начальной школы. В этих кустах проложены ходы, в которых они в свое время играли в войнушку, сдирая руки в кровь о шипы. Чарли подумала о своей первой учительнице с теплым дружелюбным голосом, которая вклеивала в ее тетрадку звездочки и ворчала по поводу того, что Бетти никогда не приходила на беседы в школу в конце четверти. «Зачем мне туда ходить? — удивилась Бетти, когда Чарли напомнила ей об этом. — Я и так знаю, что мой ребенок лучше всех в классе — что тут еще говорить?»
Чарли закурила, прислонившись к машине. Она поедет в Гудхаммар. Такое решение она приняла сегодня ночью, когда лежала без сна и образ Аннабель у нее в голове сменился мыслями о Франческе.
Узкая дорога, ведущая к усадьбе, непредсказуемо петляла. Чем ближе Чарли подъезжала к конечной цели, тем реже попадались старинные деревянные дома с резными наличниками. Вскоре окружающий ландшафт изменился, теперь это были одни лишь коричневые поля, обрамленные лесом. От желтых, оранжевых и зеленых красок все казалось красивым, как на картине. На последнем прямом участке Чарли сбавила скорость. Перед ней простиралась дубовая аллея. Припарковав машину, Чарли двинулась к большому дому. Прищурившись от осеннего солнца, разглядывала его желтый фасад, и ей показалось, что она видит семейство Мильд, стоящее на ступеньках лестницы, в точности как на фотографии в статье Юнаса: мама и папа на верхней ступеньке, а впереди них две дочери, светловолосая с натянутой улыбкой и темноволосая, серьезная — Франческа.
Когда она увидела двух больших мраморных львов у входа, на нее снова нахлынули образы из сна — они с Бетти на гравиевой дорожке, летний ночной туман, ветви дубов над ними.
— Куда мы идем, мама?
— К знакомому.
— К какому знакомому?
Нет ответа.
— Мама!
«Я бывала здесь раньше, — подумала Чарли. — Бетти приводила меня сюда. Зачем? В чем тут дело?»
Сделав несколько глубоких вдохов, она поднялась по широкой лестнице. Рука дрожала, когда она повернула большую круглую ручку на высокой двойной двери. Заперто. А чего она ожидала? Она нашла глазами дверной молоток и отчетливо увидела, как Бетти тянет к нему бледную дрожащую руку. Стук — сперва неуверенный, потом все более настойчивый. Шаги по ту сторону двери. Дверь открывается сантиметров на двадцать, и низкий мужской голос говорит им, чтобы они ушли. «Уходите отсюда, говорю вам!»
Бетти пытается вставить ботинок в щель двери.
— Я просто хотела… мы должны…
— Уходи, иначе я вызову полицию.
— Нам нужно поговорить, — шепчет Бетти закрытой двери. — Пожалуйста!
Чарли ощутила приступ тошноты. Спотыкаясь, она сбежала вниз по лестнице, как делала и во сне, поспешила обратно к машине и покинула Гудхаммар, ни разу не взглянув в зеркало заднего вида.
12
Ноги у Чарли все еще дрожали, когда она подъехала к центру Гюльпонга. Припарковав машину за магазином «Ика», она вошла в полицейский участок.
Здесь все было в точности так же, как и летом. Стойка при входе, обои семидесятых годов и полки, уставленные папками. Бросив взгляд на захламленную кухню, Чарли прошла мимо того кабинета, который им с Андерсом выделили летом. Ей тут же начало казаться, что это было совсем недавно. «Если бы я тогда не поехала сюда, мне не пришлось бы узнать всю правду о Бетти, — подумала она. — Не пришлось бы ходить к психотерапевту и брать отпуск, не возобновилась бы моя дружба с Сюзанной». Она прошла мимо кабинета Улофа Янссона — дверь была закрыта, через редкие жалюзи Чарли увидела, что его на месте нет.
Микке Андерсон, сидевший за своим письменным столом, подпрыгнул на месте, когда Чарли постучала в полуоткрытую дверь.
— Лагер? — удивился он. — Что ты тут делаешь?
— Мне нужно поговорить с Улофом, — сказала Чарли, — но его, похоже, нет.
— Он взял сегодня выходной, — ответил Микке. — Поехал с женой в больницу. Я могу тебе чем-нибудь помочь?
«Нет», — хотелось ответить Чарли. Она не доверяла Микке — после всего, что произошло летом. Однако нетерпение заставило ее пренебречь этим обстоятельством.
— Я ищу информацию о семье Мильд — они жили в усадьбе Гудхаммар.
— Зачем? — спросил Микке. Его насмешливая улыбка заставила Чарли пожалеть, что она затеяла этот разговор.
— Неважно, — отрезала она. — Я позвоню Улофу или подожду до завтра.
— Я что-то сделал не так? — удивился Микке. — Правда, не понимаю, какие у тебя со мной проблемы, Лагер. Это потому, что я мужчина?
Чарли рассмеялась.
— Что такое? — нахмурился Микке.
Его самодовольное выражение лица сменилось обиженным — тем, которое Чарли так хорошо запомнилось после событий лета.
— Просто твой комментарий насмешил, — ответила Чарли. — Почему я должна недолюбливать тебя на том основании, что ты мужчина?
— Вот уж не знаю, — пожал плечами Микке. — Но ты производишь впечатление женщины, которой вообще трудно общаться с мужчинами.
— В этом ты ошибаешься, — возразила Чарли.
Ее так и подмывало добавить, что его пол вызывает у нее меньше всего сомнений — ее раздражает его высокомерная манера держаться в комбинации с тем, что он посредственный полицейский. Однако она пришла не для того, чтобы поссориться с этим инфантильным мужичком. Она уже развернулась, чтобы уйти, однако все еще не теряла надежды, что добьется от него еще чего-нибудь.
— Что именно ты хочешь узнать? — спросил Микке. — Они уже много лет здесь не появлялись. Кажется, с тех пор, как пропала их дочь.
