— Кого я вижу! — лицо говорившего возникло совсем рядом с Чарли. — Ты даже решилась заявиться сюда?
— Чего тебе, Микке? — спросила Чарли без всякого энтузиазма.
Беседовать с ним у нее не было ни малейшего желания — по крайней мере, если он не собирается помогать ей с тем закрытым делом, но вот он стоит перед ней — слишком близко, в точности так, как часто делают люди, начисто лишенные чувства такта.
— Я просто хотел сказать привет, — ответил Микке. От него разило алкоголем.
— Привет, привет.
— А это разве не сыновья Сюзанны? — спросил он, кивнув в сторону стола.
— Да.
— А где же сама Сюзанна?
— Дома.
Микке подался вперед, еще больше приблизившись к Чарли.
— Как ты думаешь, Исак вернется?
— Не знаю, — ответила Чарли. — Но даже если бы знала, с тобой бы не стала обсуждать.
— Надеюсь — ради его же блага, — что он будет держаться подальше, — сказал Микке. — Да, знаю, его не смогли осудить, но народу на такое плевать. Того, что он сделал, вполне достаточно. Такого у нас не прощают.
— Это все, что ты хотел сказать?
— Нет, — Микке понизил голос. — После твоего ухода я порылся в архиве и, кажется, нашел кое-что, что тебе может пригодиться. Даже взял это к себе домой.
Чарли удивилась. Она считала, что ничего не выйдет.
— А в чем подвох? — спросила она.
— В смысле?
Чарли не стала говорить, что она имела в виду, потому что не хотела обидеть Микке и тем самым лишиться возможности ознакомиться с материалами дела.
— Да так, забудь, — бросила она.
— Может быть, я даже дам тебе посмотреть, если скажешь, что ты ищешь. Я имею в виду — не хочется же рисковать своим положением и все такое…
— Давай поговорим завтра, когда ты протрезвеешь, — ответила Чарли.
— Я всего лишь пропустил пару бокалов пива. И сейчас поеду домой.
— Завтра.
— Кстати, почему ты ничего не сказала? — продолжал Микке.
— О чем?
— О том, что ты отсюда родом, что ты дочь Бетти.
— Потому что это не имеет значения.
Она обернулась.
— Мой папа ее знал, — проговорил Микке. — Очень хорошо знал Бетти, я бы так сказал. Так что если дочь Бетти чего-то от меня хочет, то кто я такой, чтобы…
— Не здесь, — остановила его Чарли. — Ты что, хочешь лишиться работы?
— А ты что, хочешь на меня настучать?
Микке улыбнулся. Похоже, он не отдавал себе отчета, насколько громко разговаривает.
Чарли двинулась к своему столу, в то время как слова Микке все еще звучали у нее в ушах. «Мой папа очень хорошо знал Бетти».
— Чего он хотел? — спросил Мелькер, кивая в сторону Микке.
— Ничего особенного.
— Он тоже полицейский, — сказал Нильс.
— Думаешь, она не знает? — Мелькер закатил глаза к небу. — Она же приезжала сюда и работала с ним.
— Я что-то не подумал, — пробормотал Нильс.
И тут в дверях возник Юхан. Когда Чарли встретилась с ним глазами, она почувствовал внутри нечто такое, чего не испытывала с тех пор, как… вернее, она и не знала, доводилось ли ей вообще испытывать раньше нечто подобное. «Прекрати идиотничать, — сказала она себе. — Он всего лишь… да, а кто он, собственно говоря?»
Юхан подошел к их столу. Он слегка приобнял Чарли в качестве приветствия, а потом поздоровался за руку со всеми четырьмя мальчиками и представился им. Тут же появился Юнас с дополнительным стулом.
— Как самочувствие? — спросил Юхан, усевшись.
— Хорошо, — ответила она. — А ты как?
— В порядке, погода только немного угнетает, — он кивнул в сторону окна, по которому уже катились капли дождя. — Особенно темнота. Терпеть ее не могу.
— А я люблю, — сказала Чарли. — Мне кажется, темнота дарит свободу.
— Свободу?
Юхан наморщил брови.
— А почему тебе кажется, Чарли, что темнота дарит свободу? — спросил Нильс, глядя на нее серьезным взглядом.
Чарли и не подумала о том, что мальчики слушают их разговор: Нильс и Мелькер, казалось, уткнулись в свои мобильники, а близнецы занялись складыванием самолетиков из салфеток.
— Даже не знаю, — проговорила Чарли. — От темных дней я становлюсь как-то спокойнее.
— Ты не такая, как все, — сказал Нильс.
Чарли встретилась через стол глазами с Юханом. Он улыбнулся ей, и странное чувство снова затрепетало внутри.
Принесли их заказ. За едой Юхан беседовал с мальчиками. Чарли наблюдала за ним, пока он внимательно вникал в немыслимо долгий рассказ Тома о новой игре, в которой тот стал настоящей звездой, а потом с таким же терпением слушал, когда Тим повторил почти слово в слово то же самое.
Мелькер единственный задал встречные вопросы.
— А ты кем работаешь? — спросил он.
— Журналистом, — ответил Юхан и помахал в воздухе невидимой ручкой, словно бы эта профессия нуждалась в дополнительных пояснениях.
— Летом вы нас сильно доставали, — честно сказал Мелькер. — В смысле — не ты, а другие журналисты. Они задавали кучу вопросов и буквально преследовали папу.
— Понимаю, — ответил Юхан. — Понимаю, что для вас все это было тяжело.
— Он сам виноват, — буркнул Мелькер.
— Что ты хочешь сказать? — возмутился Том. — В каком смысле папа сам виноват?
Чарли уже пожалела, что не поехала одна.
Музыка зазвучала громче, и Тим с Томом демонстративно зажали уши ладонями.
— Кажется, в задней комнате есть игровой автомат? — спросила Чарли.
— Да, есть, — подтвердил Нильс.
— Хотите поиграть?
— У нас денег нет.
Чарли достала бумажник и извлекла из него бумажку в сто крон.
— Разменяй в баре, — сказала она, протягивая ее Мелькеру.
— Мы можем сыграть на все? — спросил Мелькер.
— Если хотите.
Мальчики исчезли, и Чарли встретилась глазами с Юханом. Он долго не сводил с нее глаз.
— Ну и каково тебе снова вернуться сюда? — спросил он.
— Нормально.
— Тут все по-прежнему.
— О мелочах давай поговорим позже, — сказала Чарли. — Мальчишки проиграют все деньги за три секунды.
Пригнувшись к столу, она пересказала Юхану слова Микке о закрытом деле.
— Значит, дело сейчас у него дома? — переспросил Юхан.
