— Разве не забавно, — проговорил он, указывая в сторону бара, — что все так и стоит, что можно пойти и налить себе бокальчик, если захочется.
Чарли подумала, что это скорее здорово, чем забавно. Лично она с удовольствием смешала бы себе чего-нибудь покрепче.
— Все хорошо? — спросил Юхан. — Как там Сюзанна?
— Ей приходится нелегко, — ответила Чарли. — Но она справится.
Чарли охватило неприятное чувство, когда она обнаружила, что Юхан остановился в том же номере, в котором она жила летом. Именно сюда она по пьяной лавочке притащила Юхана, в результате чего ее отстранили от следствия. Ее до сих пор не отпускала мысль, как по-идиотски она себя тогда повела.
«За все, что ты делаешь и не делаешь, прости себя».
Юхан выдвинул для нее стул возле письменного стола, а сам сел на краешек кровати. Чарли открыла первую страницу.
— Почему имя полицейского вымарано? — спросил Юхан.
Чарли посмотрела на черное пятно, закрывающее собой имя полицейского, проводившего допросы.
— Возможно, потому, что кто-то совершил ошибку.
— Тогда почему не отделаться от папки целиком?
— Хороший вопрос. Может быть, потому, что кто-то совершил две ошибки. Надо будет проверить, кто работал в местной полиции в конце восьмидесятых.
На первых страницах содержалась краткая информация о последовательности событий — большую часть оба уже знали.
Франческа Мильд пропала в ночь с седьмого на восьмого октября 1998 года. Пропал ее паспорт и, вероятно, небольшое количество наличных. За несколько недель до исчезновения Франческа покинула частную школу-пансион Абрахамсберг после попытки самоубийства.
— Попытка самоубийства, — проговорил Юхан. — Ты об этом знала?
— Нет, но Микке упоминал, что она пребывала в серьезной депрессии. А еще я разговаривала сегодня с мужиком в пабе, который назвал ее психической.
— Ну что ж, это, вероятно, говорит в пользу самоубийства.
— Но в этом случае ее должны были бы найти, не так ли?
Чета Мильд также свидетельствовала о психическом нездоровье дочери. Франческу всегда тянуло ко всему деструктивному.
Анонимный следователь, проводивший допрос, спросил: так они имеют в виду, что Франческа могла покончить с собой?
Ни один из родителей не склонен был в это верить.
Но разве она только что не лежала в больнице после попытки самоубийства?
Фредрика Мильд ответила, что вышло недоразумение, что это была не попытка самоубийства, а крик о помощи.
У Юхана зазвонил телефон.
— Я должен ответить, — сказал он, бросив взгляд на дисплей.
Взяв телефон, он вышел из номера, а Чарли продолжала читать.
Она дошла до пассажа с вопросом о том, есть ли у семьи враги. По словам Рикарда Мильда, врагов у них не было, а вот его жена указала, что иногда во дворе появлялись неприятные визитеры. Кто они такие, она не могла ответить. Ни имен, ни лиц не помнила.
Чарли перечитала абзац. Неприятные визитеры. Она закрыла глаза. Рука Бетти, стучащая в дверь, второй рукой так крепко сжимающая руку дочери, что ей больно. Щелка в двери, умоляющий тон.
— Я просто хотела… мы должны…
— Уходи, иначе я вызову полицию.
— Нам нужно поговорить. Пожалуйста!
Не думать о Бетти. Однако сдерживать все это больше не удавалось. Неужели у Бетти есть от нее еще тайны? То, что произошло, когда им с Норой было по тринадцать лет, — маленький мальчик, которому они не собирались делать ничего плохого, но которого все же нашли задушенным… может быть, это было заранее спланировано? Может быть, тот мальчик стал первой жертвой убийцы — убийцы, который продолжит свой путь после долгих лет пребывания в исправительном учреждении? Чарли пыталась успокоить себя тем, что происшедшее тогда — дело рук двух девочек из непростых семей, шутка, вышедшая из-под контроля и приведшая к катастрофическим последствиям, случайное событие, несчастный случай. Бетти не была злой. Бетти была импульсивной. Сумасшедшей и… Она снова закрыла глаза. Руки Бетти в ее волосах. Летние вечера с танцами в вишневом саду: «Не смотри вниз! Расслабься. Солнышко, это всего лишь игра, ничего такого ужасно серьезного». Бетти — любительница вина и танцев, организатор вечеринок: «Музыку погромче и вперед, люди добрые! Какой смысл прийти на вечеринку, если не танцевать?» И потом — другая сторона. Бетти Лагер — боящаяся света и звуков, скорбное зрелище, закрытые одеялами окна, взгляд, неподвижно уставившийся в стену. И, наконец, третья версия, Бетти-покровительница: «Не смей орать мне вслед, когда со мной дочь!
Тот, кто тронет хоть волосок на голове моей дочери…
Она слишком умна для вас. Она самая мудрая из всех. У меня самая старая дочь в мире».
Никто по-настоящему не знал Бетти Лагер. Из всех друзей, бывавших в их доме, никто не знал ее до конца. «И я тоже не знала, — подумала Чарли. — Я не знала собственную маму. Единственное, что мне точно известно, — у нее были тайны. Она оказалась не такой, как я думала».
Чарли подошла к окну. Где-то там притаились река, лес, луга, но сейчас, когда все укутано плотной осенней темнотой, ничего невозможно разглядеть дальше закрытой плавильни. Возле входа светило несколько фонарей. Сколько раз Бетти проходила в ворота того места, «где и самый здоровый человек просто свихнулся бы»? «Слишком много раз», — подумала Чарли. Потому что Бетти не стала менее сумасшедшей от того, что начала работать в «огнях адовых».
В номер вернулся Юхан.
— Ты в порядке? — спросил он.
Чарли открыла было рот, чтобы ответить, что она в порядке. Но вместо этого сказала «нет». Нет, она не в порядке. Указав на документ, она рассказала ему про неприятных визитеров — как точно все это совпадает с ее собственными воспоминаниями.
— Я не вынесу, если и тут замешана Бетти, — вздохнула Чарли. — Это уже перебор.
— То, что она побывала там, еще не означает, что она… я имел в виду — это как с паспортом, — продолжал Юхан. — То, что его не оказалось на месте, не означает, что Франческа уехала.
— Нет, но может это означать, — проговорила Чарли. — А если моя мама с ее прежним опытом насилия была одним из этих неприятных визитеров… для меня это чертовски тяжело.
Юхан взял документ, лежащий у нее на коленях, и быстро прочел ту страницу, которую пропустил, пока разговаривал по телефону.
— Это вовсе не означает… — снова попытался он.
— Мы должны это выяснить, — заявила Чарли. — Мы узнаем, что все это означает. А сейчас давай дочитаем до конца.
Франческа
Я лежала без сна и смотрела в потолок. Было, наверное, около двух часов ночи. До рассвета оставалась еще целая вечность, а мои мысли крутились по заведенному кругу. Я вспомнила, как однажды Поль сказал мне, как важно уметь записывать слова на бумагу — это помогает внести ясность, увидеть алгоритмы и взаимосвязи.
