— Прости, — сказал Якоб, вернувшись на кухню. — Там человек умер.
— Кто? — не сдержалась Чарли. — То есть — прости, я не имею права спрашивать.
Якоб улыбнулся и ответил, что он тоже не имеет права об этом рассказывать, но она все равно скоро это узнает, едва зайдет в продуктовый магазин или в паб.
— Свен-Эрик Ларссон, — сказал он.
— Свенка?
— Да, его так называют. Ты его знаешь?
— Нет, то есть — да, я его знаю. Вчера разговаривала с ним в пабе. Что случилось?
— Пока неясно. Звонила его сестра. Она по-прежнему в состоянии легкого шока.
Перед глазами Чарли встало лицо Сары — черные линии подводки вокруг глаз, беззащитность, отчаяние — словно она уже старуха. А ведь ей всего четырнадцать лет. Как она теперь будет жить? Как многое ей придется забыть, чтобы выжить…
— Я должна знать, что именно ты рассказал Юхану, — сказала Чарли после минутного молчания по поводу безрадостной человеческой жизни, ныне угасшей.
— Он задавал примерно те же вопросы, что и ты.
— Он не сказал, куда направляется?
— Нет, не сказал. Очень надеюсь, что он выживет, а того сумасшедшего, который это сделал, схватят.
— Ты кому-нибудь рассказывал, что он побывал здесь?
— Нет, — ответил Якоб. — Я никому не говорил.
— Мне пора, — сказала Чарли.
Поблагодарив за кофе, она пошла к двери. Якоб проводил ее.
— Если ты узнаешь что-нибудь о моем брате или Франческе, то сообщи мне, пожалуйста, — сказал он, когда они стояли в прихожей.
— Само собой, — пообещала Чарли. — И ты мне позвони, если еще что-нибудь вспомнишь. Мой номер есть у тебя в телефоне.
46
Едва вырулив на дорогу от похоронного бюро Бергманов, Чарли позвонила Улофу. Тот ответил с напряжением в голосе.
— Адам признался?
— Нет. У него алиби. Он был дома. А потом в пабе.
— Он мог незаметно отлучиться, — заявила Чарли. — Между пабом и «Геа» всего несколько сотен метров. Прижмите его покрепче.
— Делаем все возможное, — ответил Улоф. — Ты слушаешь, Чарли?
Чарли сбросила его, увидев входящий с гюльспонгского номера.
Человек на другом конце никак не мог справиться с приступом кашля.
— С кем я говорю? — спросила наконец Чарли.
— Аннели Карлссон. Я медсестра в «Амнегордене» — мы встречались на днях, когда вы с другом навещали Сикстена Нулана.
Чарли прекрасно запомнила решительную медсестру.
— В общем, я слышала, что произошло с твоим… другом. Ведь это его избили на плавильне?
— Да.
— А еще я услышала, что ты из полиции. И тогда я подумала, что тебе, наверное, полезно будет узнать, что он приезжал сюда вчера в первой половине дня — в смысле, твой друг, — и беседовал с Сикстеном. После этого доктор ворчал и сказал, что устал от людей, сующих свой нос не в свое дело и… короче, не знаю, имеет ли все это значение.
— Очень даже имеет! — воскликнула Чарли. — Спасибо огромное, что вы позвонили!
Сикстена Нулана в его комнате не оказалось. Проходивший мимо мужчина с роллатором остановился, увидев, как она дергает ручку запертой двери.
— Он сидит за пианино, — сказал он и кивнул в глубь коридора.
Чарли пошла туда. Нулан действительно сидел за пианино. Морщинистые руки лежали на клавишах, словно он собирался вот-вот заиграть, однако он смотрел на подставку для нот пустым взглядом и заметил Чарли только тогда, когда она оказалась совсем рядом.
— Доктор Нулан, — произнесла Чарли. — Мне нужно поговорить с вами.
— Опять?
— Да, если у вас найдется время.
— Можем поговорить на улице? — спросил он, кивнув на дверь, ведущую на веранду. — Мне надо покурить.
Только когда они вышли, Чарли заметила, что там на пластиковом стуле уже сидит седовласая женщина.
— Господин Нулан! — произнесла она с иронией в голосе. — Приятная встреча.
— Грета!
Доктор Нулан приподнял невидимую шляпу и поклонился. Подойдя к столу, на котором лежали трубка и коробок спичек, он раскурил трубку и сел на стул рядом с Гретой.
— А кто твоя счастливая спутница?
Грета рассматривала Чарли любопытными карими глазами.
— Чарли, — представилась Чарли.
— Чарли — вот как! — улыбнулась Грета. Она прищурилась, словно пытаясь что-то вспомнить. — Звучит как мужское имя.
— Женщине оно тоже подходит, — заверила ее Чарли.
— Да, отлично подходит.
Грета затушила сигарету о перевернутый вверх дном цветочный горшок и тут же достала из пачки новую.
— Грета, — сказал доктор Нулан. — Нам с Чарли необходимо поговорить наедине.
Грета рассмеялась, развела руками и ответила, что они находятся на природе под небом Божьим и что она не позволит себя так запросто выгнать.
Чарли улыбнулась ей. Доктор Нулан поднял глаза к небу, сделал пару затяжек и, повернувшись к Чарли, предложил пойти к нему в комнату.
— Непростой характер, — проворчал он, когда они направились туда.
— А мне показалось, она очень милая, — ответила Чарли.
— Когда-то она у меня работала, — проговорил доктор Нулан. — Убирала и готовила еду. В те времена она так не разговаривала.
— Ну кто же кусает руку дающую.
— Зато теперь она кусает от души.
Они подошли к двери в его комнату, и он дрожащей старческой рукой вставил ключ в замок.
— Садись, — сказал он, указывая на диван.
Сам же доктор Нулан уселся в кресло по другую сторону стола и положил ногу на ногу. Казалось, он снова вошел в свою профессиональную роль и только ожидает, пока она ляжет на диван, закроет глаза и откроет ему душу.
— Я слышал, твой друг попал в беду, — сказал он. — Будем надеяться, что он скоро поправится.
— А я слышала, что он приходил сюда снова, — ответила Чарли. — Юхан, мой друг.
— Да, он приходил еще раз. Я до конца не понял зачем. Задавал мне множество вопросов.
— О чем он спрашивал?
— О всяком разном. С кем я общался, когда приезжал в Гудхаммар. И еще он интересовался, было ли еще что-то, о чем я забыл вам рассказать.
— И что?
— Я рассказал ему все — все маленькие индиценты.
— Вы помните, что именно ему рассказывали?
— С чего бы мне не помнить? — спросил доктору Нулан с оскорбленным выражением лица. — Я рассказал о человеке, который, по словам Франчески, изнасиловал ее. Позднее выяснилось, что это ложь, но…
