Колонные залы называются ныне гипостилями. Чтобы понять, насколько величественным становилось внутрихрамовое пространство благодаря этому архитектурному элементу, обратимся к описанию, сделанному исследователем Х. А. Хинк. Рассказывая о храме верховного бога Амона в Карнаке (построен не позже эпохи Среднего царства), она отмечала, что его ипостиль поистине огромен. Самый большой из других известных нам – ипостиль времен Нового царства в храме фараона Хоремхеба, последнего в XVIII династии, – меньше в два раза. Что уж говорить об остальных!.. Количество колонн в гипостильном зале карнакского храма – 134. Они стоят в 16 рядов, идущих с севера на юг. С запада на восток простирается центральная аллея шириной шесть метров. Таким образом зал делится на две симметричных части по 67 колонн. 12 колонн вдоль центральной аллеи достигают диаметра более трех с половиной метров и 21-метровой высоты. И по этим показателям храм Амона уникален: был также грандиозный храм Птаха в Мемфисе, однако он плохо сохранился и почти не изучен. Кстати, колонны Парфенона в Афинах ниже в два раза.
Колонны в храме Амона представляют собою стилизованные стебли папируса и покрыты росписью: верхние части, капители, выполнены, как положено, в виде соцветия. Они дорастают до потолка, покрашенного в синий цвет. На нем парят коршуны. Роспись и рельефы покрывают и стены зала. Его боковые части (нефы) ниже центральной на 10 метров, и два ряда окон, верхний и нижний, открывали доступ солнечного света в святилище. Дополнительное декоративное средство – иероглифические тексты на стенах, благодаря которым возникала возможность «читать» храм как гигантскую книгу (или свиток), прославляющую божества и царей Египта.
Двойственность египетской культуры проявляется в резком противопоставлении света и тьмы. Свет – примета обыденной жизни, в которой есть место бытовым занятиям. Тьма, полумрак – необходимая обстановка для почитания богов. Против тьмы и восстал фараон-еретик Эхнатон, провозгласивший бога видимого солнечного диска Атона верховным и даже сменивший из-за этого династическое имя. Он восходил на царство как Аменхотеп IV, но из «Амон доволен» (примерно так переводится имя «Аменхотеп») превратился в «Угодного Атону». Эхнатон сделал свет непременным условием культа, начав строить храмы вообще без крыши. И вот после смерти он оказался предан поруганию и забвению.
Как правило, храмы освещались не так обильно, как святилище Амона в Карнаке; через окна в верхней части стен внутрь попадал не прямой свет, а смягченный тенью потолка, рассеянный или отраженный. Его, однако, оказывалось достаточно, чтобы молящийся мог видеть красоту внутреннего убранства. В некоторых храмах свет был перекрестным, и ничего лучшего человечество никогда не сумело придумать. Некоторые храмы напоминали пещеры, и в этом, наверное, можно усмотреть связь с древнейшими религиозными культами эпохи ледникового периода.
При строительстве храмов возникали не только визуальные, но и акустические эффекты, причем некоторые из них оказывались спонтанными. Так, в храме в Эдфу в 1901 г. было отмечено удивительное явление. После падения двух кровельных плит и опасности обрушения остальных их укрепили, для чего проделали в каждой отверстие. И тогда камень… заговорил: каждое утро, когда солнце поднималось над горизонтом и его лучи касались каменных поверхностей, начали раздаваться звуки, похожие на гром. Причем в этой каменной речи слышался отчетливый ритм, она звучала то громче, то тише, то как выстрел или пальба, то как удар, то как вздох. Рассчитывали ли строители на такой или подобный эффект? Как можно сейчас утверждать? Но одно нам ясно: какие-то тайны пирамид унесло с собою время, и мы никогда их не разгадаем.
В храме Рамсеса II в Абу-Симбеле (примерно 1279–1213 годы до н. э.) солнце на рассвете проникало во внутренние помещения, которые на мгновение оказывались ярко освещенными и затем вновь погружались в полумрак. На закате в зале царил сумрак, но зато в дверной проем были видны холмы, излучающие розовый и янтарный свет, вода отражала цвет небес, и полутемные своды воспринимались как величественная рама божественной природной мистерии.
Вообще в Древнем Египте статуи могли становиться вместилищем божественной сущности. Маленькие фигурки богов приносили молящиеся в храмы, просившие помощи в каком-либо деле. Крупные статуи в праздники обносили вокруг храма, чтобы боги могли видеть свои владения, а верующие – своих богов.
В каждом храме по его главной оси располагалась святая святых. В храме Сети I (правил в 1290–1279 годах до н. э.) в Абидосе это была странная камера. Попав туда, молящийся испытывал мистические ощущения. Древнеримский поэт и философ Апулей, побывавший там, описывал свое впечатление: ему казалось, что он достиг рубежа смерти, переступил порог бытия и в полночь ему открылось яркое солнце. Как технически достигался такой эффект, можно только гадать, однако древнеегипетские инженеры, не забудем, были ко всему прочему сведущими физиками-оптиками.
Животных в Египте почитали. Со временем некоторые боги утратили зооморфные черты, но у остальных они сохранились: богиня Сехмет имела обличье львицы, Бастет всегда изображалась в виде кошки, у Себека была крокодилья голова, у Хнума – овечья. Ра в Книге Мертвых назван Большим Котом, а Амон имел все атрибуты овна. Анубис, посредник между земным и небесным мирами, изображался с головой шакала. Культ крокодила был распространен по всему Египту и был одним из древнейших. Боги снисходили до использования человеческих ног, чтобы быстрее передвигаться, но и все – обычный человек не нес в себе ничего божественного, если, конечно, не обладал выдающимся знанием или умением, как Имхотеп. Геродот утверждал, что за всю древнюю историю ни один бог не принял образ человека.
Особую роль в культуре Древнего Египта играло слово. В древнейшем мемфисском теологическом трактате сказано, что в начале было слово. Все существующее возводилось к богу Птаху, демиургу (творцу), покровителю Мемфиса. «Величайший» Птах – «сердце и язык». Получается, что примерно в середине III тысячелетия до н. э. мир объясняется как работа божественной мысли и слова. Мысль и сердце отождествляются, язык же есть то, благодаря чему они проявляются в мире. Недаром античные авторы, говорившие о Логосе, ссылались на египтян.
Богиня Исида узнала тайное имя бога Ра и обрела над ним власть. Если человек подвергался проклятию и его лишали имени, то с тех пор он практически не существовал: никто, ни бог, ни люди не могли ничего узнать о нем. Проклятие распространялось также и на того – будь это даже фараон! – кто захотел бы помочь родственникам или потомкам изгнанника.
Память о правительнице-фараоне Хатшепсут безжалостно стирал ее пасынок Тутмос III, потому что, согласно египетской традиции, ни одна женщина не должна была обладать божественной силой мужчины-фараона. Царь-еретик Эхнатон сбивал и ее имя, и имена других своих предшественников с картушей храма в Дейр-эль-Бахри. Таким образом он как бы уничтожал имя бога Амона, вместо культа которого установил поклонение Атону.
Все, касавшееся божественной и земной жизни фараонов, тщательно записывалось. Если кто-то совершал проступок в священные дни, посвященные богам, то боги через жрецов передавали ему порицание, запрещая всем и каждому произносить имя нарушителя до тех пор, пока тот не раскается в содеянном.
