— Завтра, — вздохнул командир.
И весь отряд судорожно вздохнул следом за ним. Завтра! Завтра начнется последний путь! Все как в легендах!
— А это будет только наш дом? — обеспокоилась малолетняя подружка.
— Да.
— И мы будем жить там счастливо?
— Да, малышка.
Маин благосклонно улыбнулась, закрыла глаза, уткнулась командиру под мышку и моментально заснула.
А отряд так и просидел в оцепенении всю ночь. Завтра, уже завтра — в последний путь! Прямо в легенду?! Ой…
Гномы в отдалении ходили на цыпочках и поглядывали уважительно. А как же? Это же настоящая эльфийская магия! Вон как сидят и не дышат! Колдуют, однако!
Но кончилась ночь, и пришло утро. Утро приходит всегда! А с ним и заботы.
— Извини, мой друг, но поспать вам долго не придется! — сказал командир предводителю троллей. — Пришло время применить магию! Пусть и самый чуток, но…
— Еды не хватит! — нервно сказал тролль и кивнул на мост. — Эти всё съедят!
Через мост нескончаемой вереницей шли аборигены. Шли и выстраивались дисциплинированно в очередь к отрядному котлу. И держали наготове крохотные плошки. И улыбались с робкой надеждой. А вокруг котла расхаживал старик с шестом в руке, следил за порядком и покрикивал повелительно:
— Хай! Хэй!
Старшина гоблинов со звоном выронил шлем.
— Тайфун? — поощрительно сказал командир.
— Не, я понимаю, мы светлые! — тут же завопил гоблин. — Ляпнуть, что мы в ответе за тех, кого освободили, только светлым в башку стукнуть может! Так в легендах этих болтунов изводили быстрее, чем они успевали ответить за слова!
Эльфы бурно запереговаривались, припоминая разные легенды. И получалось — прав гоблин! Древние герои погибали, едва успев огласить очередной манифест! А потом, после истребительных войн с очередным Черным, цивилизации как-то сразу приходили в упадок, и некому было быть в ответе за кого бы то ни было!
— Так что погодим кормить всяких! — громогласно продолжил старшина гоблинов. — Вот подступим сейчас к твердыне Властелина, порвут нас на клочки бесчисленные рати, и станет нам поровну, за кого мы в ответе! И будет как в легенде!
— Любезнейший тролль? — тут же отвел внимание слушателей от неприятного финала командир.
— Кушать хочется! — простодушно сказал предводитель троллей.
Командир одобрительно кивнул и развернулся к доблестному Элендару.
— Наши легенды священны до мельчайшей закорючки в рунах! — твердо сказал предводитель старшего по очередности древа. — Но есть легенды — и легенды! И вот в тех, других легендах, мнится мне, встречалось такое правило, как переход количества в качество. То есть при таком вот невообразимом количестве дармоедов… вот при таком неподъемном количестве… качество наших обязательств может быть иным. И очень даже иным.
Командир поискал взглядом, не желает ли кто еще высказаться. Больше никто не желал — до всех только-только начал доходить смысл заявленного гоблином, и у большинства возникли трудности с речевым аппаратом.
— Маин? — спросил командир.
Девочка вынырнула откуда-то из-за спин троллиек, с неизменной веточкой в руке, подбежала к очереди и вгляделась.
— Вьехо, они голодные!
И установилась неловкая тишина.
Командир вздохнул, снял с пояса фляжку с вкусноводнем и вылил бесценное содержимое в котел. И добавил туда же из фляжки Элендара.
— По щепотке! — строго сказал он старшей воровке. — Иначе объедятся!
— Хай! — повелительно выкрикнул старик и шевельнул шестом.
Очередь послушно сделала шаг вперед. И процесс пошел.
— Вот ты-то мне и нужен! — сказал доверительно командир старику. — Отойдем?
Старик заученно улыбнулся. Он явно не понимал, чего от него хотят. Но все же отошел подальше от толпы и по знаку опустился рядом с командиром на корточки. И замер бесстрастно.
— Командир, зрю воина! — тихо сказал за спиной Вьехо доблестный Элендар. — Не равен нам — но все ж опасен! Стан гибкий, ноги пружинистые, шест в руке как влитой покоится! Не могу лишь узреть, есть ли в нем Тьма. Долгой жизнью многое в нем намешано!
— Что ищешь у нас? — резко спросил командир на гоблинском.
Старик на всякий случай улыбнулся. Он не понимал. Командир повторил на эльфийском — и получил еще одну улыбку.
— Ах так? — рассердился командир. — А ну— ка, позовите сюда нашего кузнеца!
Позвали кузнеца.
— Поговори с ним! — кротко предложил кудлатому мужику командир.
— Хай! — сказал кузнец. — Хай, хэй!
Вьехо сочувственно скривился. Даже на его нетренированный слух это звучало как-то глумливо. Вот же дар у мерзавца испоганить все, к чему прикоснется!
Старик изменился в лице и сжал пальцы на шесте.
— Уберите кощунца! — прошипел абориген на гоблинском. — Пока жив он есть! Я сам знаю речь!
И беседа пошла.
— Я мастер шеста, — мерно говорил старик. — Первый мятеж против Властелина поднял в юности. Он тогда был слаб, я тогда был слаб. Я проиграл. Стал сильнее. И он стал сильнее. Поднял мятеж. Был разбит. Но стал сильнее. Так и воюем. Сейчас Черный Властелин силен. И я — тоже. Это все — мои люди. Сзади вас, среди вас, вокруг вас. Везде. Все — мои. Кого вчера освободили — и те мои. — И старик улыбнулся.
— Победишь? — поинтересовался командир.
Старик усмехнулся и покачал головой:
— У него магия. У нас палки.
— А если за нами пойдете?
Вечный мятежник обернулся на эльфийский отряд. И снова покачал головой.
— У стен твердыни войск без счета. Не пройти.
Командир подумал. И еще подумал. Вспомнил, что нового под луной нет, и начал перебирать бесчисленные битвы прошлого…
— А по воде? — вдруг спросил он.
Глава двадцать шестая
Оказалось, что прямо к твердыне Черного Властелина вела местная могучая река: широченная, мелкая, заросшая камышом и плавучими деревьями, утыканная крохотными торфяными островками и, на раздраженный эльфийский взгляд, неотличимая от болота. А потому и совершенно непреодолимая ни повдоль, ни поперек. Даже мелкоосадочной барже не продраться было через вялотекущую грязь. Собственно, в устье этой реки твердыня и расположилась, на гигантской одинокой скале, оказавшейся в болотищах не иначе как посредством черного лиходейского волшебства. Правда, Вьехо, проживший достаточное количество тысяч лет, чтобы трезво оценивать магический вклад в процессы образования континентов, считал, что никаким волшебством тут и не пахло, а пахло гнилым болотом, образовавшимся именно из-за того, что морское побережье было каменистым и приподнятым.
