Не успели, хотя и бежали со всей мочи. Злость с бессилием так и рвала автомат со спины - что же вы, черти, так не вовремя. Герасимов первым добрался до мостков, понял, что дальше бежать глупо, распростёрся в грязи, Глеб накрыл его с собой. Настил, богатый на просвет, висел над головой - можно было рукой коснуться- спрятаться негде. В русле, пересохшей речушки, валялись только камни.
Они сидели на дне канавы, сквозь мостке виднелось небо. Шум подходящий колонны становился всё громче, поневоле затряслись поджилки, предательский страх проник во все поры. Бежать дальше - точно заметят.
Машины въезжали на территорию арсенала. Последняя надежда, что проедут мимо разбилась вдребезги. Ситуация складывалась сложная.
Мостовой и Глинский успели проскочить, они уже поди в лесу. Основная колонна свернула на базу, не доехав до моста, вперёд ушёл единственный мотоцикл, подъехал к мосткам и остановился.
Шубин не дышал, палец поглаживал спусковой крючок, волнение ушло - раньше надо было волноваться, Герасимов тоже успокоился.
Водитель мотоцикла не глушил мотор, тот кашлял и дребезжал. Спешился сидящий сзади солдат, поднялся на мостик, заскрипели брёвна, посыпалась глина на голову - широкий силуэт перекрыл небо, стоило ему сместиться в сторону, вытянуть шею… Герасимов прочёл его мысли, изобразил злорадный оскал.
Радоваться было нечему - ликвидация нескольких солдат противника не могла компенсировать проваленное задание. Немцы выкрикивали что-то непонятное за шумом мотора, видимо решили, что ехать дальше бессмысленно - там нет ничего. Солдат на мостках несколько раз повернулся, подрагивали брёвна. Палец напрягся на спусковом крючке. Сквозь широкую щель виднелся угол каски, ствол автомата, висящего на груди.
Сидящие в мотоцикле засмеялись - их товарищ, видимо, собрался справить нужду, но передумал - надо же… Секунды тянулись как подбитая гусеница. Немец спрыгнул с мостков, зашагал к мотоциклу. Водитель покручивало рукоятку газа, дожидаясь пока товарищ устроиться с сзади, мотоцикл круто развернулся, зацепив колесом накат, затарахтел к базе.
Шум на объекте не унимался, там перекликались люди, немцы осваивали новую территорию, это было обидно до глубины души. Подоспей разведчики на час раньше, ничто бы не помешало разнести арсенал.
- Ну и дела, товарищ лейтенант… - озадаченно почесал макушку Герасимов. - Ладно хоть не заметили нас.
Немцы деловито переговаривались, покрикивали командиры. Основную группу в кустах пока не выявили - у ребят хватало самообладание не рассекретить себя. Центр деятельности немцев сместился к овощной базе. Глеб приподнялся, как-то серо стало за воротами от обилия чужих мундиров.
- Ишь, слетелись навозные мухи на бесплатное лакомство!
Он пополз по канаве, закусив губу, Герасимов не отставал. Когда справа поднялась стена бурьяна, Шубин перешёл на бег, выкатился из канавы, снова пополз, усмиряя несмолкаемую долбёжку в груди, облегчённо вздохнул, оказавшись за деревьями, дождался Герасимова. Перебежали лесную дорогу, до которой ещё не добралась фашистская техника, вползли на косогор, погрузились в заросли боярышника.
Товарищи встретили их облегчёнными вздохами, все находились здесь, рассредоточились на краю леса. Орешник закрыл их от посторонних глаз.
- Решили вам хана, товарищ лейтенант, - простодушно поведал Шлыков. - Собирались отомстить за вас, так и поклялись, мол живыми отсюда не уйдем. Видели как вы в хранилище проникли, а потом многие делали, когда немцы объявились. Это не ошибка, товарищ лейтенант, в хранилище действительно арсенал?
- Да, товарищи красноармейцы, хранилище до отказа набито боеприпасами, а хоронить нас ещё рано. Пётр Анисимович, давайте наблюдать.
Ничего другого не оставалось. Горстка людей слилась с местностью, навострила глаза и уши. Это не был второстепенный разъезд, колонна прибыла из захваченного ранее села Раздельное с целью закрепиться в деревне.
В Баталово нагрянули не менее пяти десятков военнослужащих, имея два двухтонных грузовика Опель Блиц, обшитый броневой сталью «Кюбельваген» и пару мотоциклов BMW с пулемётными расчётами. Тягаться с этой мощью было бесполезно.
Грузовики въехали на территорию базы, за ними «Кюбельваген», из которого вышли два офицера гауптман и обер-лейтенант. Парочка с любопытством осмотрелись, старший по званию зажал нос, его товарищ бросил что-то потешное и оба засмеялись - вражеские офицеры пока могли себе позволить приподнятое настроение. Откинулся борт грузовика, неспешно выгрузились солдаты, стали строиться в две шеренги, из второй машины никто не вышел, она обогнула хранилище, медленно двинулась к деревне, очевидно там имелся проезд.
В районе хранилища осталось не меньше тридцати вояк, не считая офицеров и мотоциклистов. Это было странно и подозрительно - не тот объект, чтобы привлекать крупные силы. Получили сигнал от местных жителей и решили проверить? Офицеры лениво переговаривались. Подбежал худой, как швабра, унтер-офицер в очках, отдал честь, выслушал инструкции, после чего умчался обратно.
Часть солдат отправилась к бревенчатым строениям, несколько человек встали под окнами, остальные вошли внутрь. Небольшая заминка, тревожные крики, но они в одночасье сменились смехом - упитанного гренадера испугало кошка, метнувшаяся под ноги. «Партизанен – партизанен!», - потешались солдаты. Гренадер схватил камень швырнул в отбежавшее животное, испуганная кошка сделала кульбит, провалилась в заросли бурьяна. Отмахнулся офицер от своих бестолковых подчинённых, постучал кулаком по голове.
Несколько солдат, растянувшись цепью, побрели в обход хранилища. Трое подошли к воротам, попытались сдвинуть их с мёртвой точки, толстяк втянул живот, но не смог пролезть. Подошёл офицер - элегантный, франтоватый он небрежно постукивал перчатками по ладони.
- Товарищ лейтенант, может ударим из всех стволов? - заволновался Друбич. - Они же войдут и всё увидят. Положим кто тут есть, потом подбежим с гранатами, глядишь и сдетонирует.
- Не подбежишь Максим, - отверг безумную идею Шубин. - Их тридцать, нас восемь. Два десятка ещё в деревне - сразу вернуться, когда буча поднимется. Даже если подбежим, забросаем гранатами прежде чем погибнуть, не факт, что рванёт. И вообще товарищи, лучше не злите меня! - рассердился Глеб. - Мы умереть пришли за тридевять земель или задание выполнить?
С задание всё было плохо, заговаривать отчаяния уже не удавалось.
Здоровяк, с засученными рукавами, поднял ломик, брошенный Герасимовым, повертел его в руках, как карандаш, и приспособил в заклинивших воротах. Он тужился, что-то покрикивал, навалились сослуживцы - откатная створка завибрировала, поддалась и со скрежетом доехала почти до упора. Образовалась чёрная пасть хранилища.
Немцы работали слаженно и методично: двое проникли внутрь, отсутствовали три минуты. По чёрному нутру овощехранилища блуждали блики фонарей, потом послышались напряжённую голоса, солдаты вернулись. Один побежал к офицеру, придерживая болтающуюся амуницию.
