За деревней тянулась серая скальная гряда - добраться бы до нее… Герасимов поднажал. Мелькали дома за зеленью ягодных кустарников, небольшое сельскохозяйственное предприятие, обнесённое забором. Снова танки, бронетранспортёры - немцы прятали технику подальше от чужих глаз. Для чего она тут накапливалась? Уже видна была околица, вытянутое амбарное строение, дальше дорога убегала в скалы. За небольшим каменным массивом темнел лес.
На выезде из деревни, за амбаром показался пост. Герасимов заскрипел зубами - это было именно то, чего они боялись. Впрочем поздно бояться - делать что-то надо. Ладно хоть шлагбаум не поставили.
У крайней избы стоял трёхтонный грузовик. Во дворе, за оградой из штакетника, сновали чужие мундиры. У обочины бронированный «Кюбельваген» повышенной проходимости для перевозки личного состава, советская полуторка с намалёванном на борту орлом вермахта, несколько мотоциклов. Вооружённых людей был явный переизбыток, хотя тревогу здесь, похоже не объявляли.
Немцы вели себя спокойно, на груди поблёскивали металлические бляхи - полевая жандармерия. Прохаживались субъекты в тёмных мундирах без знаков различия, таких же как у всех кепи и с белыми повязками, за плечами торчали карабины - очевидно самая сознательная часть бывшего советского общества.
- Прорываемся, товарищ лейтенант?
- С ума сошёл, Серёга? Они же нас исполосуют… Глянь, сколько их.
Глеб кусал губы, пост приближался - повернули головы мотоциклисты с бляхами, насторожились полицаи в черном облачении.
Голова работала как счеты в руках виртуозного бухгалтера: трое полицаев; шестеро мотоциклистов; пулемёт в люльке; трое у «Кюбельвагена» - на вид ничем не озабочены, но автоматы наготове, среагировать успеют; грузовик у ограды - там вроде никого; во дворе скопление, но эти не сразу откликнуться, хотя и резину тянуть не будут.
Прорываться нельзя, тогда вся эта рать ударит в спину его пассажиров - в кузове не останется шансов.
- Шлыков!..
- Здесь я, товарищ лейтенант! - стреляный воробей волновался не меньше прочих. - Беда приближается? Наши тут настойчиво интересуются…
- Слушай, это пост, много неприятелей, прорываться нельзя - вас всех в кузове посекут. Их надо уничтожить. Мы остановимся - пусть проверяют. Начинайте по сигналу, сами поймете каким он будет этот сигнал. Здесь полиция, жандармерия. Надо уничтожить их как можно больше, чтобы прорваться.
- Мы всё сделаем, товарищ лейтенант. Не переживайте.
А как тут не переживать?
На дорогу выбрался упитанный жандарм в прорезиненном плаще, поднял жезл.
- Можем сбить его, к чёртовой матери, товарищ лейтенант!
- Серёга, ты слышал о чём мы говорим? Промчимся мимо - нас в спину покрошат. Останови, но двигатель не глуши. По сигналу будь готов рвануть.
- Как скажете, товарищ лейтенант!
Рука водилы соскользнула с баранки, машинально погладила ствол зажатого между колен автомата, скрипнули тормоза.
Подошел жандарм с важным видом:
- Хайль Гитлер! - отсалютовал он.
Шубин согласно кивнул - и вам, дескать, здравствуйте! Рука невольно поползла к нагрудному карману - прикрыть проклятое пятно.
- В чём дело, фельдфебель? - Глеб сунул ему в лицо служебное удостоверение, держал ровно столько, чтобы тот не успел запомнить фото. – Мы спешим… У нас важное дело… Недавно мы попали под обстрел русских диверсантов и, сдается мне, вы их ищете не там где нужно.
- Куда вы направляетесь?
- Говорю же мы, попали под обстрел и были вынуждены сменить направление. До этого следовали в посёлок Беженка, в расположение Айнзац СС команды майора Циммермана.
- Вы сильно отклонились от маршрута, - покачал головой жандарм. – Беженка, это на запад…
- Я не спорю… Фельдфебель, прошу меня простить, но совершенно не имею настроения с вами разбираться. Буду признателен, если нам позволят проехать.
Жандарм колебался - он смерил взглядом водителя - Герасимов успешно вживался в образ, тоже хмурился и с осуждением поглядывал на жандарма. Переминались полицейские, с пропитыми лицами, чувствовали неудобство в присутствии эсэсовского офицера, их бы воля - давно бы пропустили. Подошёл напарник жандарма с такой же бляхой и отличительными знаками юнкер-фельдфебеля, что-то прошептал первому на ухо. Шубин мысленно ругнулся, а он уже понадеялся…
- Сочувствую, господин гауптштурмфюрер… - решился жандарм. - Но мы имеем приказ осматривать весь проходящий через пост автотранспорт. Уверяю вас, это займёт всего несколько минут.
Что-то беспокоило жандарма - он несколько раз поменялся в лице - возможно странный акцент сидящего в кабине эсэсовца.
- Если несколько минут, то чего вы ждёте, фельдфебель? Давно бы осмотрели - там всё равно ничего нет.
- Один момент, господин гауптштурмфюрер, - фельдфебель сухо улыбнулся и направился к кузову.
И снова снизошло спокойствие, совершенно незачем волноваться - обыкновенная штатная ситуация, житейское дело.
- Серёга, не гони… Пусть наши для начала усмирят эту братию. Шлыков, ты здесь? - прошипел Глеб через плечо. - К вам гости, встречайте.
Он наблюдал за жандармам в зеркало: тот вскинул ногу на колесо, вцепился руками в край борта, легко взметнул накаченное тело - занятно было наблюдать как меняется лицо человека - сначало равнодушно, потом удивлённо, затем в глазах забился панический ужас и даже блеснуло понимание, что это всё - продолжения не будет и лучше бы он пропустил эту машину.
Короткая очередь сбила жандарма с борта, как зазевавшуюся ворону. Поднялись шесть бойцов, ударили разом. Дикая боль вцепилась в голову и всё, что было дальше - воспринималось уже отрывочно.
Глеб тоже стрелял и Серёга Герасимов, переборовший волнение, не остался в стороне - хлестал по ограде крайнего участка, за которой началось хаотичное движение полицейских мундиров.
Второй жандарм пустился бежать - пуля отправила его прямиком в канаву. Попадали как игрушечные солдатики-полицейские - хватило одной очереди на всю компанию. Пулемётчик в мотоцикле уронил голову, кровь полилась на колени. Солдаты в отдалении схватились за карабины, но не сделали ни выстрела. В дыму кто-то перебегал, кричал дурным голосом.
Разведчики бросали гранаты, добивая тех, кто ещё подавал признаки жизни. Ударной волной перевернуло мотоцикл вместе с содержимым. Из крайней избы выскочили полицейские в расстёгнутых мундирах, припустились к калитки, но попали под плотный автоматный огонь.
- Серега, по газам! - прохрипел Глеб - кричать было трудно, голосовые связки перехватило.
Грузовик понесся, Герасимов лихорадочно переключал передачи, в спину не стреляли, по крайней мере первые сто метров, потом отрывисто захлопали карабины - выжившие оккупанты и их приспешники выбежали на дорогу.
