На Москву наступало больше пятидесяти вражеских дивизий, но что-то стало меняться в начале ноября. Красная Армия уже не бежала, - отходила организовано, стала чаще наносить успешный контрудары, с востока страны непрерывным потоком подходили резервы. Ходили слухи, что седьмого ноября в Москве, на Красной площади, состоится военный парад - в честь 24-ой годовщины октября и войска прямо с парада отправиться в бой. В это особо не верили - не то нынче время, чтобы устраивать парады. Бои принимали изматывающий характер, шли с переменным успехом.
В расположении комполка Донского прибыло подкрепление - два пулеметных взвода и до роты пехоты. Прошёл слушок о готовящемся наступлении: дескать, у мостов в районе Делягино и вблизи Гусиного брода концентрируются танки Т-34 - что-то назревает… Но слухи оказались ложными. Четвертого ноября немцы прорвали фронт на левом фланге 222-ой дивизии и стальная махина хлынула в прорыв. Левый фланг находился на восточном берегу Нары, - его фактически смяли, создалась угроза окружения для частей, действующих правее. Скрепя сердце, командование отдало приказ: освободить занимаемый плацдарм! Восемь сотен бойцов уходили по понтонному мосту не дожидаясь пока его разбомбят. Автомобили пришлось бросить, пушки 45-го калибра тащили вручную.
У реки была пристань и небольшое портовое хозяйство, здесь стояли рыбацкие лодки, катера природоохраны, - суда перевозили раненых, мирных жителей, решивших покинуть свои дома; крупногабаритные грузы военного назначения. Майор Донской бегал от моста к пристани в мрачнейшем расположении духа - растаяла надежда, что заработает плацдарм, который он удерживал из последних сил и именно на его участке фашистов погонят прочь от столицы. Подразделения снимались с передовой, скрытно отводились в деревню, из деревни к реке. Но наблюдатели фашистов засекли движение - усилился минометный обстрел. Понтонный мост неприятель не трогал - сам собирался им воспользоваться. Дальнобойные минометы били по деревне, взрывали береговую полосу.
Большая часть полка уже переправилась, саперы минировали мостовые конструкции, последние телеги с продовольствием и боеприпасами тянулись по понтонам. Немцы что-то почувствовали, показались на опушке, бросились к переднему краю. На позициях действовал один пулеметный взвод, - он расстрелял две шеренги атакующих, остальные отступили в лес. Пулемётчики выполнили свою задачу, стащили с брустверов пулеметы и походам сообщения двинулись в тыл; на переднем крае остался только разведывательный взвод.
Бойцы перебегали с места на место, яростно шумели, создавая видимость большого числа людей, иногда стреляли в сторону леса. На опушке снова появились немцы, теперь они осторожничали, под пулеметный огонь не лезли…
- Так, а ну прекратили эти танцы с бубнами! - крикнул Шубин. - Все в деревню, валим отсюда, пока немцы далеко!
Снова смертельная опасность, их не могли засечь в деревне, но могли накрыть на мосту, куда немцы выйдут через считанные минуты. Разведчики ушли из передние траншеи, бросились в тыл параллельными дорожками, потом соединились, побежали в деревню вдоль перелеска. Они неслись мимо серых изб, унылых, шатких оград, увенчанных облетевшей рябинной; бетонного забора МТС (машинно-тракторной станции). Впереди блестела речка, ещё не замерзшая, но у берегов уже покрытая тонким слоем льда. Виднелся понтонный мост, у дальнего полета ещё возились люди - ждали, когда проскочат отставшие. Посреди деревни разведчики угодили под фланговый огонь: злобно затарахтел немецкий пулемет, застрекотали автоматы - специальное диверсионное подразделение пробралось через леса и болота, вышло к северной околице деревни. Видимо, хотели блокировать мост и устроить переполох в тылу нашего полка, но припозднились - все уже ушли, остались только разведчики, - они и попали в капкан. Засады не ждали, ведь немцы оставались сзади.
Закончился забор машинно-тракторной станции, справа красовалась свалка металлолома. Червичко словно поскользнулся - всплеснул руками и повалился в грязь, попытался подняться, но горлом пошла кровь и под живот мгновенно натекла лужа. Поскользнулся Валентин Резун, но с этим всё в порядке - пробурил грязь, перевернулся на бок, передергивая затвор. Остальных словно ветром сдуло с дороги: кто-то залёг на месте; другие побежали на пустырь, заваленные мусором. Долго кувыркался Шаламов - потерял шапку. Шубина прибило к проломленной граде, он прыгнул за бетонный блок, стал пристраиваться. Фактор неожиданности сработал, - разведка называется, рассредоточились, открыли ответный огонь. Фыркала и чертыхалась Настя, - она скорчилась за ржавой тумбой, рвала заклинивший затвор «Дегтярева»; в пулемет попала вражеская пуля - случай безнадежный, она отбросила бесполезный кусок металла, стала извиваясь, стаскивать из-за спины ППШ. Девушка волновалась - то и дело сдувала со лба чёлку; ситуация вышла из под контроля и это её нервировало. Что-то неладное было с Буевичем, - он лежал за обломками крана и мелко подрагивал. Шубин всмотрелся и похолодел: парень вдруг затих, лежал неподвижно, вывернув голову - мертвые глаза затянула поволока…
Переулок через дорогу перегородил упавший телеграфный столб, туда и потянулись диверсанты. Несколько немцев вели автоматный огонь - невозмутимые как камни, остальные рассредоточились вдоль ограды, залегли. Перебежал пригибаясь коренастый десантник в утепленном защитном комбинезоне и шлеме с маскировочной сеткой, - он нес ручной пулемет с примкнутой патронной коробкой. Высунулся немецкий командир, - он сидел на корточках с опорой столба электропередачи, махнул рукой, подгоняя отстающих. Прогремела очередь - холеное лицо сменило выражение и пропало; место убитого занял диверсант с пулеметом, стал перестраивать свою бандуру, ещё одна очередь - порвалась маскировочная сетка, образовалась дырка в каске, - пулемётчик распростерся под опорой. Настя Томилина удовлетворенно хмыкнула, выбросила пустой диск.
Противник накапливался в переулке. Разведчиков разбросало по мусорному пустырю, бежать к мосту было уже невозможно - за спиной чернел узкий проулок, но как туда добраться?
В районе моста усилилась стрельба, видимо, вторая диверсионная группа шла параллельно первой. Шубин криком призывал держаться, отползать к проулку! Катился Вартанян, перепачканный металлической стружкой, хрипел, что до этого проулка, как до середины Днепра - редкая птица долетит. Диверсанты изготовились к броску под прикрытием пулемета, их было вдвое больше. Со стороны реки прогремел оглушительный взрыв: взвился сноп пламени, треснули понтоны, разлетелась часть пролетных конструкций - саперы не пожалели взрывчатки! Взрыв был такой силы, что дрогнула земля; на реке образовалось небольшое цунами; Глеб оторопел: пулеметный взвод успел проскочить, а как же разведчики? Очевидно, на то была причина, но всё равно обидно. Полк уходил в леса на правом берегу, а разведчиков уже похоронили…
- Товарищ лейтенант, как же мы? - ахнул Кошкин.
Немцы тоже оторопели, двое даже привстали, но не дремала боец Томилина - плавно нажала на спусковой крючок и оба диверсанта повалились замертво, и в следующий миг взбешённые разведчики открыли по неприятелю ураганный огонь. Кто-то на той стороне завизжал, остальные уткнулись в землю.
- В переулок! - закричал Глеб. - Да шустрее давайте!
