- Ручками… - Шубин ухмыльнулся. - Сделаем волокушу из брезента, будем тащить по очереди. Эх жаль, что лыжи выбросили…
- Так это самое… - растерялся Кошкин. - Мешались они.
Генерал был без сознания, он то затихал, то метался в бреду. Часть пути его несли взявшись за края брезента, а там, где позволяла местность - волокли по земле. Несколько раз лежали пластом, затыкая уши, чтобы не слышать надрывный мотоциклетный треск - мобильные патрули то и дело носились по просёлочным дорогам. Ноги уже не слушались, руки отказывались поднимать тяжести.
К полудню сгустились тучи, повалил крупный снег, он оказался неплохой защитой. Справа в низине угадывались силуэты бараков, явно не деревня, в посёлке никто не жил, многие здания были разрушены. Группа шла по открытой местности и могла рассчитывать только на этот снег.
Внезапно дошло, где они находятся - рабочий посёлок Кирпичный, полтора десятка двухэтажных бараков и кучка частных домов, выросших рядом с кирпичным заводом, снабжавшем стройматериалами районные стройки, он находился к востоку от поселка - там, где обрываются сараи и склады. Топографическая карта крупного масштаба встала перед глазами: к востоку от посёлка речка Плоть, за которой зарылись в землю потрёпанные советские части…
- Мужики, поднажмём! - прохрипел Шубин. - Какой-то пустяк остался…
Из снежного марева вырастали очертания завода, немцы разбомбили его от души - камня на камне не оставили: повсюду валялись обломки бетона и кирпича, их разнесло на сотню метров от завода. Местность была сложной: канавы, свалки, всё запорошено снегом, замаскировано, утыкано природными и рукотворными ловушками.
До завода оставалось метров триста, когда разбежались тучи и прекратился снегопад, а за спиной опять появились мотоциклы. Группу заметили - пулемёт разразился дробным грохотом. Усталость уже не чувствовалось, бойцы схватились за края брезента, потащили генерала через буераки, через завод - самая короткая дорога до леса.
Мотоциклисты вились кругами, не понимая куда ехать - дорогу замело, всё вокруг белое, одинаковое. Один из мотоциклов развернулся, двинулся по кратчайшему расстоянию, но забуксовал - пришлось двоим спешится, вытаскивать его из ловушки. Шубин покрикивал: «Быстрее! Что вы тащитесь как сонные мухи?». Уже понятно, что дальше завода они не уйдут, но там хотя бы укрытие…
Хрип рвался из простуженных глоток: глотала слёзы Настя, у неё подкашивались ноги; метался в бреду генерал Беспалов, иногда приходил в себя, изумлённо смотрел в небо. Немцы наконец разобрались, отыскали дорогу, она огибала несколько бараков и устремлялась к заводу – далековато, но всё же лучше, чем бессмысленно месить снег. Из леса выехал грузовик, набитый пехотинцами - очень кстати! Немцы начинали приспосабливаться к русской зиме - колёса грузовика были обмотаны цепями; колонна устремилась по дороге в обход посёлка…
- Товарищи, оставьте меня! - хрипел Беспалов. - Это глупо - без меня вы можете уйти со мной точно пропадёте. Какой тогда смысл?
- Помолчите, Егор Романович. Так, у нас есть минуты четыре, надо бежать, хотя бы до завода.
- Вы хорошо хотите, товарищ лейтенант! - неуместная улыбка расцветила искажённое усталостью лицо Вартаняна. - Кажется так в Одессе говорят? Давайте попробуем – терять-то нечего…
Поспешили крича от напряжения и боли, огибая препятствия; приближались обугленные стены и разбросанные горы мусора. Немцы, обогнув посёлок, приближались к развалинам с юга.
- Не успеем, товарищ лейтенант! - у Лёхи Кошкина задрожал голос. - Как пить дать не успеем! Тащите с Анастасией, а мы с Арсеном оборону займём – отобьёмся, у меня полный магазин в шмайсере у Арсена тоже что-то есть.
- И то верно! - встрепенулся Вартанян. - Тащите сами. Мы лучше делом займёмся.
- А ну, не выдумывать! – Глеб закашлялся, но уже невооруженным глазом было видно, что они не успеют - выбора не осталось: либо всем погибнуть сразу, либо по частям…
Кошкин наорал, чтобы они уходили - если есть хотя бы мизерный шанс, надо им воспользоваться! Разведчики побежали вправо, залегли за обломками, заметёнными снегом. Глеб тащил генерала, используя брезент как волокушу. Под ногами путалась Настя, в глазах девушки стояла такая тоска, что сжималось сердце. О себе меньше всего хотелось думать. Кто-то из товарищей бросил гранату: мотоциклисты спешились, залегли в снегу. Остановился грузовик, солдаты стали выпрыгивать из кузова.
Временно прикрыла небольшая горка, ноги вязли в снегу, волокуша двигалась рывками. Завод был уже рядом, двоились руины из кирпича и бетона, за спиной разгорелась перестрелка, но оборачиваться не хотелось, да и не мог он обернуться. Впереди был просторный цех частично сохранившаяся крышей, бетонный пол, повсюду мусора, разбитое оборудование. Глеб втащил генерала в цех и в бессилие повалился на пол. Рядом упала Настя, она дышала так, что казалось вот-вот задохнётся. Шубин не смог смотреть без боли на то, что происходило на подступах к заводу, с сжималось сердце. Товарищи заняли удобные позиции, успешно отстреливались короткими очередями.
Немцы ползли иногда поднимались на колени, делали выстрел и снова ложились. Поднялись двое гитлеровцев, побежали в размеренном темпе, простучала очередь - один зарылся в снег и тот мгновенно окрасился кровью; второй неспешно залёг, со страхом покосился на отвоевавшегося товарища. Подтянулись ещё трое; полетела колотушка, упала недалеко от Вартаняна - взрывная волна оглушила бойца, с головы слетела шапка - контузило сильно, он с криком поднялся, стал стрелять во все стороны. Выстрел из карабина сбил Арсена с ног; потом взорвалась ещё одна граната, практически на том же месте, где он стоял. Кошкин всё это видел, в отчаянии выругался матом, - он стал пятиться, стрелял одиночными, видимо, хотел добраться до ближайшей канавы. Немцы не отставали: трое уже окружили разведчика, он послал в них последнюю пулю, сделал шаг назад, стоял без шапки на промозглом ветру. Немцы поднялись и двинулись прямо на него; Лёха не хотел терять последний шанс - прыгнул в канаву, к ней тут же устремились трое, открыли огонь, потом все трое стали спускаться. Плотный ком подкатил к горлу, он не должен был это видеть – Глеб тащил волокушу по полу, она цеплялась за неровности бетона, рвалась на штырях арматуры. Настя семенила, пыталась ему помочь. Цех был сквозным, на другой стороне зиял пролом, виднелись деревья.
- Настя, давай, дотащим до леса, там уйдём…
Не умерла ещё последняя надежда; Настя ожила, стала двигаться энергичнее, но нет – все напрасно - впереди уже были немцы: проехал грузовик, остановился, в задний бампер трёхтонника уперся мотоцикл - подошли дополнительные силы, перекрыли дорогу.
- Глеб, сюда! - Настя показала она разрушенную печь для обжига кирпичей.
Здесь стояли какие-то станки, валялись разбитые ящики, промасленная мешковина, крышка рифлёного технического люка лежала неровно, открывая дыру в полу, иначе ее бы не заметили - не осталось ничего другого, лишь бы генерала спрятать. Под цехом оказалась прямоугольная яма со ступенями, пространство крохотное - метр на два, возможно ниже был другой проход, но сейчас его полностью перекрыла расколовшаяся плита – Ладно, хоть так!
