– За моей спиной два полностью укомплектованных моторизованных батальона, танковый полк и дивизион штурмовых орудий… – с тоном превосходства выдавливал из себя Рихтер. – Уже сегодня вечером они выйдут к вашему Клину, и к утру город будет взят… То, что вы получите эти сведения, вам не поможет – вы обречены. Никому еще не удавалось долго сопротивляться германской военной машине… Будь у вас хоть капля благоразумия, вы бы давно сдались и не плодили эти многочисленные жертвы… Но ваша нация начисто лишена разума, в отличие от нормальных европейских наций… Признаться, наше командование немного удивлено – вы сопротивляетесь дольше, чем мы думали, вашим солдатам не откажешь в стойкости и храбрости, на отдельных участках вы даже остановили наше наступление… Но вы должны понимать, что это тщетные усилия…
– И все же мы попытаемся, с вашего разрешения, герр Рихтер, – холодно улыбнулся Глеб. – Как знать, лично мне кажется, что вы ошибаетесь. В котором часу ваши части должны пройти деревню Вишняковку?
– Это случится очень скоро, они уже рядом… У них, видимо, задержка технического характера, бульдозерам постоянно приходится бороться с вашим снегом… Единственное, что сдерживает наше победоносное шествие, – это проклятая зима… Очень много снега и очень холодно…
– Благодарю, герр Рихтер. Если хотите, можете закрыть глаза. – В голову пленного уперся ствол «ТТ». Немец сглотнул, задрожал и широко распахнул глаза. Было что-то неприятное в том, что приходилось делать. Среднее удовольствие – стрелять в безоружных людей. Пусть он враг и сам бы поступил точно так же. Грохнул выстрел – голова немца откинулась.
События катились как снежный ком! Разведчики покинули теплую избу под сдавленное мычание связанной Матрены. Бедняжку забрызгало мозгами немецкого офицера. Но вряд ли это повод поумнеть. Расстреливать бабу не хотели, даже Гулыгин, согласный уничтожать врага в любое время и в любом количестве, угрюмо молчал.
С запада приближался мотоцикл. Левашов в коляске энергично сигналил. Все было понятно без слов.
– Валим, товарищ лейтенант! – заорал боец, когда Гончар затормозил у калитки. – Фрицы прут, много их, и быстрые они! Будут здесь через пару минут! Они нас, кажется, засекли!
– А вот без этого никак? – возмутился Шубин. – Вы что там, на юру гарцевали? Так, все ко мне! Бегом марш! Отставить! – Он уставился на пустые и никому не нужные мотоциклы. Один был явно подбит, из бака вытекло горючее, но даже трех машин для восьми человек было достаточно! – По машинам, бойцы! Гончар, прокладывай дорогу на восточную околицу!
– А что ее прокладывать, товарищ лейтенант? – засмеялся ефрейтор. – Вот она, дорожка, как ниточка, тянется!
Моторы завелись, разведчики заняли места, обняли свои громоздкие лыжи. Никто не возражал прокатиться – пусть даже недолго. Плевались выхлопные трубы. Горючее в рейхе было не лучшего качества, но это не мешало немцам рваться в необозримые дали.
Группа пронеслась через восточную часть деревни.
«Детский сад, – неодобрительно думал Глеб, наблюдая, как улюлюкают Левашов, Карабаш и примкнувший к ним Вербин. – Воины называется, детство еще в штанах клокочет!»
Путешествие на колесах было недолгим – метров четыреста. Но оно сэкономило время, группа ушла от смертельной опасности. За деревней уперлись в снежную преграду. Дорога закончилась. Ею не пользовались очень долго, и она утонула под снегом. Дальше сельчане дорогу не чистили.
Гончар поднял мотоцикл на дыбы, но цирковой номер не удался, машина завалилась, незадачливых мотоциклистов пришлось вытаскивать всем гуртом. Переломов избежали.
А лес на другой стороне низины уже наполнился грохотом и лязгом. Шла военная техника. Вездеходы продавливали колею и волокли полевые орудия. Рычали двухтонные грузовые «Опели», набитые пехотой. Во главе колонны шли бульдозеры с поднятыми скребками – они расчищали самые крупные завалы. Вперед вырвались мотоциклисты, они уже въехали в деревню. Тугая очередь из пулемета пропорола воздух.
Уже рассвело, местность как на ладони. Разведчики таранили сугробы, брели по ним, как по глубокой воде.
– Становись на лыжи! – скомандовал Шубин.
Потеряли полминуты, разбираясь с креплениями. Но оно того стоило. Ветер свистел в ушах. За спиной стучал пулемет, но он лишь теоретически мог нанести вред. Восемь человек бежали к лесу, отталкивались палками, и вскоре снежный вал закрыл их от взоров посторонних.
Мотоциклисты уперлись в завал, спешились, полезли в снег, стреляли вдогонку. Но на такой дистанции они не имели шанса. Красноармейцы ворвались в редколесье, бежали на лыжах, пока позволял рельеф. Сомкнулись еловые лапы за спиной, стало тихо.
Короткая передышка – восстановили дыхание. Все молчали. Снова рывок – сквозь разреженный сосняк. А когда уперлись в вереницу оврагов и холмов, сняли лыжи и двинулись в юго-восточном направлении, проваливаясь в снег. Снова берегли дыхание, молчали.
День разгулялся, но солнце не баловало, пряталось за охапками косматых облаков. В какой-то миг лейтенант сообразил, что группа сбилась с маршрута, ушла в сторону. Стали искать тропу, которую протоптали несколько часов назад. Местность поднималась, с вершины холма выдувался снег. Обозначился проселок, который они искали. По этому случаю Шубин объявил привал, а через пять минут опять скомандовал:
– Всем вперед, не спать, а то замерзнете!
Глава вторая
Местность узнавалась. Справа черный ельник – удобное местечко, если надо укрыться, слева – сгоревшая еще до войны деревня Погорелое (с таким названием, да не сгореть?), впереди замерзшая речка Боярка, а за ней верст семь – и, считай, дома. На холм взбирались, как на Эльбрус, а достигнув вершины, в изнеможении попадали на землю. Только Шубин остался на ногах.
С вершины открывался безрадостный вид на кусочек Подмосковья. Леса на западе перемежались холмами и речными долинами. Простирались поля – еще недавно сельскохозяйственные угодья, а теперь заброшенные участки плодородной земли.
С северо-запада в направлении Клина двигалась колонна бронетехники. Чуть правее – еще одна, кажется, от села Портнова. Танки и машины казались игрушками, человеческие фигурки – вообще ничтожной пылью. Кое-где танки уходили с дороги, шли в поля, а потом опять сбивались в кучу, тянулись бесконечной гусеницей.
Населенные пункты в этом районе практически отсутствовали. Захудалые деревушки немцы обходили стороной – не хотели тратить время. На северо-востоке гремела канонада – часть вражеского войска предприняла глубокий обходной маневр. До Москвы далековато, но если оседлают хотя бы пару местных шоссе, двинутся по ним… то могут и за сутки достичь столицы…
За спиной проскрипел снег – подошел сержант Лазаренко, хмуро посмотрел вдаль. Километрах в пятнадцати низко над землей шло звено бомбардировщиков – какие-то белесые фантомы выныривали из-под облаков, снова пропадали. Видимо, шли на канал Москва – Волга – последнее крупное препятствие на пути к советской столице.
