Книга Ночная война, страница 4. Автор книги Александр Тамоников

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ночная война»

Cтраница 4

– Пошутил я, Серега, – подленько захихикал Кошкин, – шуток не понимаешь? Это я бодрость духа и тела в тебе поддерживаю.

– Да крыл я тебя нехорошими словами, – проворчал Серега, принимая горизонталь на ложе из опавшей листвы. – Ладно, Кошкин, живи, в следующий раз сочтемся…

Погоня отстала. Разведчики наслаждались покоем, не замечая, как от земли исходит холодок. В такие минуты они готовы были лежать даже на ледяных торосах.

– Лепота какая… – простонал Кошкин. – Товарищ лейтенант, а давайте отдохнем не пятнадцать, а двадцать минут? Зато потом так побежим – никакая пуля не остановит.

Шубин не ответил, волной накатывалась дремота, и бороться с ней было труднее, чем с фашистским нашествием.

– В баньку бы сейчас… – монотонно пробубнил Кошкин, – на камешки плеснуть водичку, чтобы пожарче было, веником нахлестаться… А потом самогонки с огурчиком, эх… А еще Наталью Юрьевну из медсанбата пригласить с нами помыться – чего ей там в лазарете без дела сидеть…

Он слишком явственно представил картину – застонал от вожделения. Беспокойно заворочался Герасимов – словно вирус передался от товарища.

– Леха, ты должен меньше хотеть, – справедливо заметил Шлыков. – Давай уж либо про баню, либо про самогон с огурчиками. А про Наталью Юрьевну вообще забудь, ее батальонный комиссар товарищ Амосов использует по назначению, и никто не слышал, чтобы он предлагал вставать за ним в очередь.

– Петр Анисимович, ну дай помечтать, – взмолился Кошкин, – что ты, как бабай какой-то…

– Товарищ лейтенант, заткните Кошкина, он плохо на нас влияет, – попросил Серега.

– Кошкин, заткнись…

Наступила тишина. Люди и события метались перед глазами. Крупным планом возникло лицо Лиды Разиной – вычеркнуть ее из памяти было невозможно. Полевая почта худо-бедно работала, письма доходили – хотя, возможно, и не все. Он писал, что живой, пусть не волнуется. Что с ним может случиться? Даже думать об этом абсурдно – человек грамотный, есть голова на плечах, да и служба – не тупо ходить в атаку, а проявлять творчество, воображение и фантазию. А если письма где-то задерживаются, то такая почта в армии. Пусть не волнуется и себя бережет! По последним данным, девушка по-прежнему находилась в Вязьме, работала в госпитале. Письма становились короче – но не оттого, что ей наскучили переписка и адресат. В скупых строках сквозила безмерная усталость. Поток раненых с каждым днем становился больше, военная медицина уже не справлялась. Привлекались гражданские специалисты, но и это мало помогало. В Вязьму направляли только «тяжелых», и все равно госпитали трещали по швам. Люди умирали в коридорах, на лестничных площадках между этажами. Персонал зашивался, времени для отдыха не оставалось. Все это походило на какую-то безумную эпидемию – разве что зараза не передавалась от человека к человеку. Стратегически важный городок на востоке Смоленской области находился под контролем советских войск, и отдавать его фашистам никто не собирался. Но горький опыт уже имелся. За два с половиной месяца войны войска откатились в глубину советской территории, фашистские орды едва успевали занимать города. Прошел без малого месяц после успешной Ельнинской операции. Про эту победу уже забыли, Ельню снова отдали. Наступательная операция группы армий «Центр» под условным названием «Тайфун» была в разгаре. Советское командование допустило грубый просчет. Предполагалось, что противник на московском направлении нанесет удар по центру – вдоль шоссе Смоленск-Вязьма. Здесь располагались основные силы – шесть общевойсковых армий, несколько кавалерийских дивизий, четыре укрепрайона, танковые и механизированные бригады. Это была невиданная сила, способная дать отпор любому захватчику. Как немцам удалось перехитрить командование? Вся военная мощь осталась невостребованной, немцы ударили севернее – из района Духовщины и на юге – от Рославля. На этих участках они создали численный перевес – в людях, танках, орудиях, самолетах. Наступление стало полной неожиданностью. Красная Армия откатывалась, немцы проходили в день по тридцать-сорок километров, нанося фланговые удары, окружая части и целые соединения. Три недели назад в стрелковой дивизии полковника Моисеевского, где в 845-м полку проходил службу Шубин, насчитывалось без малого три тысячи человек – примерно треть от штатного состава. Дивизии придали два артиллерийских дивизиона, пару укомплектованных пехотных батальонов. Это была небольшая, но сила. После операции под Ельней дивизия перешла в оборону и полмесяца держала позиции, неся незначительные потери. После «одиссеи» по вражеским тылам в районе выступа выжили, помимо Шубина, трое разведчиков – Шлыков, Глинский и Герасимов. Через неделю боев от взвода осталась дюжина. Практически ежедневные вылазки во вражеский тыл не могли пройти даром. Пополнение не поступало, а ряды «старой гвардии» катастрофически редели. Погиб Глинский – получил ранение в живот, вцепился в березу, когда его хотели на себе тащить в тыл: все равно помру, и вы помрете, а так хоть фрицев задержу! Спорить с ним было бесполезно – уперся как баран, а время шло на секунды. Противотанковую гранату, которую ему напоследок сунул Шлыков, разведчик использовал с пользой – стонал, подавал знаки подходящим немцам. А когда фрицы, посмеиваясь, окружили его, произвел подрыв, да такой, что разнесло половину леса, а выжившие фашисты бежали, как от чумы. Можно представить, как хреново было Глинскому умирать в одиночку… Несколько дней назад противник прорвал оборону Западного фронта в районе Рославля и двинулся к Москве. Дивизию передали в подчинение 49-й армии и приказали следовать к станции Спас-Деменск – с последующей отправкой на юго-запад. Эшелоны подготовили, выдвижение заняло чуть более суток. Дивизия сосредоточилась в районе Ивановки – Заднего Починка, спешно зарывалась в землю. 845-й полк полковника Рехтина находился на северо-западном фланге. Возвели укрепления, провели рекогносцировку местности. Немцы приближались. Воспользоваться выстроенным рубежом так и не успели. Комдив Моисеевский получил приказ сниматься с позиций и в организованном порядке отходить на северо-восток, к Вязьме. Именно это сейчас и происходило – дивизия пятилась, с трудом сохраняя боевые порядки, заслоны и арьергарды оказывали отчаянное сопротивление. Вчера погибла половина командного состава 845-го полка – немцы сбросили десант, он прорвался к штабу части на окраине какой-то безымянной деревушки. Завязалась потасовка, практически в полном составе погиб взвод охранения. Комсостав отстреливался из окон, но кончились патроны. Взвод полковой разведки в количестве двенадцати человек прибыл на выручку гибнущему штабу весьма своевременно – еще минута, и выручать бы стало некого. Бойцы высадились из побитого пикапа ГАЗ-4, обошли немцев. Парашютисты тоже понесли потери, но боевой дух не растеряли, готовились к броску. В пикапе остались только водитель и рядовой Калиниченко с ручным пулеметом Дегтярева. Машина вырвалась из крайнего переулка, встала боком. Водитель спрыгнул в кювет. Собравшиеся на штурм парашютисты попали под кинжальный пулеметный огонь, бросились спасаться в укрытиях, но с тыла их радушно встретили автоматчики Шубина – и все полегли на пустыре, никто не ушел. Шубин потерял двоих, в том числе красноармейца Калиниченко, принявшего огонь на себя. При атаке на штаб погиб комполка Рехтин – он до последнего отстреливался из служебного ТТ. Погиб заместитель начштаба по разведке капитан Муромцев. Выжил начальник штаба полка майор Лисовский. Когда Шубин вбежал в дом, где располагался штаб, там царил форменный кавардак. Лежали трупы бойцов и командиров, стонали раненые. Кто-то шатался из угла в угол, как сомнамбула. Бледный как смерть майор Лисовский ползал на коленях по полу, поддерживая падающие очки, собирал какие-то бумаги. Рядом валялся ТТ с пустой обоймой. Шубин помог собрать документы – безусловно, важные и необходимые. «Вот так и живем, лейтенант, – виновато улыбнулся начштаба. – Одной рукой бумажки подмахиваем, другой от немцев отбиваемся. Это накладные на горючее и продукты питания. Капитан Вахнин погиб, приходится теперь самому за снабжение отвечать…» За неимением других кандидатур интеллигентный майор Лисовский возглавил полк и, в принципе, справлялся. Положение на фронте становилось критическим, немцы прорвались на севере и на юге. Дивизия отходила по проселочным дорогам. Полуторки вывозили раненых, тянули орудия двух артиллерийских дивизионов – их удалось сохранить для грядущих сражений. О переходе в наступление уже не мечтали. Части и соединения были разобщены, спешили быстрее уйти на восток, чтобы не попасть в окружение. Метались, как заведенные, посыльные из штаба – радиосвязь барахлила, телефонные провода перерезали немцы. Неприятель наступал на пятки, но пока в крупные сражения не ввязывался. Мотоциклисты обстреливали арьергардные подразделения и спешили ретироваться. А потом висели на хвосте, жужжали, как надоедливые мухи. 845-й полк был крайним на северном фланге, увяз в лесах и болотах. Ломались полуторки, матерились водители, пытаясь хоть как-то удерживать технику на ходу. Соседние полки тоже находились на марше, с ними поддерживалась связь. Ситуация еще не вышла из-под контроля, сохранялась видимость порядка. Паникеров и дезертиров расстреливали на месте – того требовала суровая действительность. На южном фланге было две попытки прорыва танковыми колоннами. В первом случае немцам помешали болото и отсутствие топографических карт. Во втором – нехватка горючего, что вынудило колонну встать. Потом «коллеги» из 849-го полка удачно подорвали мост на пути следования колонны, и наступление вновь застопорилось, немцы искали объездные пути. На северном фланге дивизии Моисеевского тоже не происходило ничего хорошего. Поступили данные от армейской разведки: возможен прорыв бронетехники на севере – с дальнейшим заходом во фланг, а далее в тыл отступающей дивизии. И понять, чем это кончится, мог бы даже безграмотный возница из хозяйственной роты. К лейтенанту Шубину нагрянул вестовой: срочно вызывал командир полка. Майор Лисовский уже вживался в непривычную роль. Он сидел в побитом шрапнелью «газике», воевал с картой, которая мялась и не хотела расправляться. Майор ругался, используя исключительно цензурные обороты. Мимо по дороге шли усталые пехотинцы, равнодушно косились на своего пока еще живого «исполняющего обязанности».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация