Если ему не тяжело, значит, она ещё немного полежит. Заодно и попытается вспомнить, чем вчера закончился вечер.
Слава знала, что ничего не будет помнить. На то и был расчет. Вернее, расчет был на то, что под воздействием алкоголя она раскрепостится и выскажет всё, что думает.
А потом Иван ей всё расскажет.
Судя по довольному голосу Коваля, разговор прошел продуктивно и позитивно. И не только судя по голосу…
Слава уткнулась лицом в мужскую грудь и крепко в неё вжалась.
– Я ничего не помню, Вань…
– Я знаю.
Он гладил её поясницу, спину.
Приятно так.
Слава прислушалась к себе. Что-то не сходилось в её восприятии. Что-то важное.
В следующую секунду девушка возмущенно пискнула, подскочила, просунула руку между их телами и уже повторно пискнула.
– Ты… ты кончил в меня, – прошептала она охрипшим голосом, не зная, продолжить возмущаться или притормозить. – Мы занимались сексом, и ты в меня кончил, Коваль! Ты охренел!
– Охренел… – довольно подтвердил он, улыбаясь и продолжая лежать с закрытыми глазами. – От счастья, видимо. И ты вроде бы не ругаешься.
– Будешь тут ругаться, – наигранно громко застонала Слава, падая на кровать, и не без наигранности продолжила: – Приперлась к парню на ночь глядя с бутылкой вина. Напилась. Переспала. И… Ваня, а это что?!
Она ошарашенно смотрела на правую руку, где на пальце красовалось невероятной красоты кольцо с огромным бриллиантом.
– Да ещё, судя по кольцу, приняла предложение руки и сердца, – продолжил за неё мужчина, перекатываясь набок.
Как говорят в шахматах? Шах и мат?
Вот-вот.
Слава моргнула несколько раз, потом посмотрела на кольцо, потом снова на Ивана.
– Вань… расскажи, как было. Пожалуйста, – умоляюще прошептала она.
Мужчина молчал.
– Вань…
– Веснушка, я не помню.
У Славы всё оборвалось внутри.
– Скажи, что ты пошутил.
Взгляд антрацитовых глаз, не колких, а наоборот, наполненных теплом, сказал ей об обратном.
– Малыш, я же пил беспробудно две недели. Дни пролетали как в тумане. Одна бутылка за второй. Десятки раз помышлял ехать к тебе, но тормозил себя. И снова пил. А тут ты. Сама пришла. Я же от счастья чуть с ума не сошел. Это я помню. Помню, как хотел одну чудо-таблеточку принять, но почему-то передумал.
– Что за чудо-таблетка? – осторожно осведомилась Слава, продолжая коситься на руку с кольцом.
Какое же оно красивое… И подошло ей идеально.
– Алкогольное опьянение снимает за десять минут. Полностью чистит организм. Правда, потом сутки в туалет с ором ходишь, но иногда необходимость мгновенно отрезветь перевешивает.
– Но ты их не принял?
– Получается, нет, если я тоже ни черта не помню.
Иван взял её руку и посмотрел на красивейшее кольцо с крупным бриллиантом на безымянном пальце.
– Я купил его ещё до поездки на яхте.
Если бы Слава не лежала на спине, это признание уложило бы её на лопатки.
– О…
Это всё, что могла сказать Слава. В глазах предательски защипало, щемящая нежность разлилась по крови. Значит, он собирался ей сделать предложение ещё до ссоры.
Иван сместился ближе к девушке, протянул руку и убрал прядь с лица Славы. У нее внезапно закончились все слова. Она смотрела на мужчину и чувствовала, что находится на грани. Сейчас разревется от переизбытка эмоций.
– Да, Слава, всё серьезнее некуда.
Его глаза неотрывно следили за её реакцией. Хороша она, наверное. Сто процентов вчера не смыла макияж, теперь под её глазами раскраска а-ля панда. Ещё взлохмаченная.
Красотка, одним словом.
– Я начала пить контрацептивы, – брякнула она, не выдержав его пристального взгляда.
– Думаю, ты мне вчера это сообщила, раз я кончил в тебя, – его ладонь легла на плоский живот. – Я, конечно, периодически бываю тем ещё мудаком и беременность окончательно привязала бы тебя ко мне, но… Думаю, мы с тобой ещё потрахаемся от души пару годков, а потом ты родишь нам мальчика. А потом ещё мальчика, и тогда уже можно будет идти за девочкой.
– Иван, замолчи, – простонала Слава, не зная, смеяться ей или плакать. – Пожалуйста.
– Ты не хочешь детей? – поддержал ее игривый тон Иван, но Слава успела догадаться, что заданный вопрос имеет для него большое значение.
– Хочу. Но да… немного попозже. Боже, Вань, о чем мы говорим…
– О нас, Веснушка. А ну-ка, иди сюда. Пока ты лежала на мне, ты так не паниковала. Сейчас посмотри на себя. Секунда-вторая и сорвешься в бега.
Слова не разошлись с действиями, и он снова уложил Славу себе на грудь.
Девушка не протестовала. Здесь уютно и тепло.
Здесь – её место.
– Но ты же догонишь? – совсем тихо спросила она.
Иван шумно вздохнул:
– Да.
Некоторое время они молчали. Слава рисовала на его груди замысловатые сюжетные линии и наслаждалась безмятежным счастьем.
Самое интересное, сегодня у неё не было ощущения, что оно украдено у Судьбы, что оно мимолетное.
Нет… Сегодня ощущения были совершенно иными.
– Как ты попала ко мне в дом?
– А ты вчера не выяснил?
– Если выяснил, то не помню.
– Хм…
– Так как?
– Не скажу, ты по камерам посмотришь?
– Естественно.
Хоть бы попытался отнекаться! А тут – в лоб.
– У меня вчера была гостья… Твоя мама.
Слава подложила под подбородок ладонь, чтобы не вдавиться им в грудь Ивана и не доставить тому неприятные ощущения. Брови мужчины взметнулись кверху, в глазах появился опасный блеск.
– Мама?
– Ну да.
Мужчина коротко хохотнул.
– А как же их с отцом пакт о ненападении?
– В смысле? – насторожилась Слава, опасаясь, что своим признанием нечаянно подвела женщину.
– Это мы с Дмитричем так называем договоренность отца и матери не вмешиваться в жизнь взрослых детей. До восемнадцати лет они нас контролировали. Причем довольно жестко. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. Нам с Дмитричем влетало часто. Тут понятно, пацаны… Нам же гулять хотелось и распоряжаться своим временем на наше усмотрение. У отца были другие взгляды на этот счет. Ма за нас частенько впрягалась. Вот они с батей и договорились, что после восемнадцати табу на вмешательство в наши дела. Иначе… – Иван довольно улыбнулся и закинул свободную руку себе за голову, второй продолжил гладить спину Славы. – Щепа бы летела конкретная. А так… Если мы косячим, то и разгребаем свои косяки сами. Поэтому я и удивился, что мама к тебе приехала.
