Водяной пару минут обдумывал сказанное, а потом махнул рукой:
— Нет, ты прав. Сходим сами. Чай, ходить еще не разучились. — И он встал с трона.
— Мне с вами плыть или можно удалиться? — пренебрежительно поинтересовался оппонент водяного.
— Проваливай! — махнул на нее рукой Орез. — Сами дорогу найдем. Только доплыви сперва до Алези, пускай заглянет во дворец. Я полагаю, две молодые особы легче найдут общий язык друг с другом, чем со стариком водяным.
Акула больше не произнесла ни слова и уплыла.
— Ну что, прогуляемся немного? — спросил водяной, проплывая мимо меня к коридору, по которому я сюда попала.
По дороге я пыталась восполнить пробелы в своем образовании.
— А что, здешние акулы все разговаривают?
— Почти все. Пока маленькие, не умеют.
— А что за Окно, к которому мы сейчас идем, и сможет ли оно как-то помочь Фару?
— Сейчас сама увидишь.
Мы прошли примерно половину коридора и свернули в боковое ответвление, которое привело нас в небольшую комнату. Здесь было несколько глубоких кресел из огромных ракушек, а посредине противоположной стены стояла раковина окружностью побольше — примерно метра два. На ней была натянута тонкая, переливающаяся всеми цветами радуги пленка. Больше в комнате не было ничего, а напоминающего окно и подавно.
— Вот это и есть наше Окно в мир, — сказал Орез и указал на раковину-переливашку. — По этой раковине мы можем видеть все, что делается вокруг. Правда, не дальше нашего мира, но нам и этого хватает. Сейчас посмотрим на Фара и тот загадочный кустарник, о который он укололся, тогда, возможно, что-нибудь сообразим.
Водяной подплыл к Окну и стал нажимать на различные углубления в раковине. Через несколько секунд поверхность пленки плавно замерцала и засветилась. Видно еще ничего не было, а я уже отчетливо услышала шорох листвы и пение птиц. Затем пленка экрана, казалось, вздрогнула, и появилось изображение. Сперва тусклое и нерезкое, а потом все четче и четче.
Перед нами появился колодец. Не такой, каким я увидела его впервые, а такой, в который меня унес водоворот — каменный и открытый. Моего умирающего друга рядом, там, где я его оставила, не было, и мое сердце тревожно сжалось. Картинка продолжала двигаться, и вскоре я разглядела Фара на окраине поляны отчаянно рвущего зубами какой-то кусок мяса. Рядом с ним стояла небольшая фляга, явно не растущая на деревьях в лесу.
— Ему стало лучше! — обрадовалась я. — Он уже что-то ест.
— Да, действительно, ест, — прокомментировал Орез. — Но перед тем как есть еду, в том ее виде, что мы видим, ее нужно поймать. А фляжка, стоящая с наном рядом, не что иное, как гномское вино «Шток» из соседнего леса. Километров пятьдесят к западу
— Пятьдесят километров?! Но как же?.. Наверное, кто-то из того леса проходил мимо и, увидев больного нана, угостил его. Да и мясо ему, наверное, кто-то принес.
— А вероятнее всего, что твой друг нан просто притворился умирающим, чтобы помочь тебе попасть к нам в озеро. Так сказать, привел твое стремление и желание к максимально возможному, избрав не совсем честный в моральном отношении способ.
— Но, но… Как он мог?! Ведь я волновалась, переживала! Это нечестно.
— Зато ты благодаря ему попала сюда. Неизвестно, смогла бы ты это проделать самостоятельно без сильного движущего фактора. К тому же он знал о нашем Окне и о том, что я непременно догадаюсь о его уловке и поспешу тебя успокоить.
— Но откуда он мог знать, что вы догадаетесь и что меня до этого не хватит сердечный удар?!
— Все очень просто, — улыбнулся водяной, — подобный трюк провернул когда-то с ним его отец. Фар его просто повторил.
— Как глупо я, наверно, выглядела, когда требовала у вас живую воду. Ох уж этот Фар! Уж я принесу ему «живой» водички и пусть попробует ее не выпить!
Орез рассмеялся и, выключив Окно, повел меня обратно в тронный зал, где, по его словам, он хочет познакомить меня с тем, с кем мне будет более интересно провести те несколько часов, на которые я здесь задержусь.
В тронном зале почти никого не было, если не считать нескольких медленно переползающих моллюсков. Не думаю, что водяной мог иметь в виду именно их, когда говорил о «более интересном времяпрепровождении». Так что знакомиться было не с кем. Орез покачал головой и уже снова взялся за квихт, когда откуда-то сверху со свистом и негромким воплем на пол шлепнулась молодая девушка. Ее волосы были всклокочены, на шее болталось ожерелье из жемчуга и ракушек, а вокруг талии был надет кусок переливающейся материи, которая еще с утра, вероятно, была юбкой или платьем, а теперь превратилась лоскутный поясок дикарки. Пошипев от боли, потирая при этом ушибленное место (догадайтесь с трех раз какое?), девушка прокричала куда-то вверх, видно продолжая начатый с кем-то до этого разговор:
— Ты не прав! Говорила же, даже на такой скорости того расстояния не преодолеть!
Сверху раздался отдаленный детский мальчишеский голос:
— Но попробовать все же стоило, чтобы убедиться, что это не так.
— Ага, убеждаться, как ни странно, всегда приходится мне! — ворчала незнакомка. — А если быть точнее, моим многострадальным частям тела.
Голос сверху приближался, направляясь к явной жертве какого-то скоростного эксперимента. И через пару секунд около девушки появилась та желто-синяя рыбка, которая совсем недавно выплыла прямо передо мной и, кося под неговорящую, быстро покинула мое скромное общество.
— Ну мне же никак, — стала оправдываться рыбешка.
— Алези! — позвал девушку водяной.
Рыбка вздрогнула и быстро спряталась за спиной девушки, выглядывая одним глазом, а та, взмахнув своими длинными фиолетовыми волосами, обернулась на голос и заулыбалась:
— Папа! А мы с Флюпом плывем к тебе. Ты нас звал?
— Вообще-то я звал тебя. — Орез сердито взглянул на рыбку, и та целиком спряталась за девушку. — И что это с цветом твоих волос?!
— Папа, ну где твои манеры? Неужели ты не представишь меня нашей гостье? — умело сменила тему Алези.
Я усмехнулась тому, как дочь водяного выкручивается, переводя разговор, — сама иногда занимаюсь этим, очень, знаете ли, действенный метод выйти сухой из воды. Водяной откашлялся, но препираться при посторонних не стал и, указав на девушку, обратился ко мне:
— Позволь тебе представить мою младшую дочь — Алези. А тот, что у нее за спиной, ее друг Флюп.
— Младшая? У вас несколько дочерей? — решила я пополнить свой информационный запас, пока Алези вставала и приводила себя в порядок.
— У меня три дочери и сын, — по-отцовски гордо произнес водяной.
— А где они? — Мне почему-то очень захотелось увидеть все семейство.
