И это несмотря на то, что приходилось мне на пару с Раулем отдуваться за всяких халявщиков «не-будем-показывать-пальцам-на-этих-гребаных-игроманов» в покрасочном боксе. Да еще Рауль – черт, и какого хрена я раньше не замечал, что у него такая противная рожа? – нет чтобы молча себе работать, так все вспоминал далекое детство в Техасе и горячих техасских девчонок, что могли прокатиться верхом на диком мустанге и даже прическу при этом не растрепать. Бля, да что бы ты понимал в горячих девчонках в том своем сопливом возрасте? Тоже мне, нашелся ковбой в пыльном стетсоне. В общем, бесил меня Рауль. Последние несколько дней прям так и тянет втащить ему. Да еще и чувство это опять мерзко…
– Мистер Салливан, могу я попросить вас уделить мне время?
Херакс… Вот оно… Прилетело. И не кулаком. А какой-то херовой шипастой дубиной по кумполу.
Потому что ни разу за все время съемок Ронни не назвал меня мистером Салливаном. И ни разу, ни при каких обстоятельствах не обращался ко мне настолько нарочито вежливо и как-то… хер его знает… короче ТАКОЙ интонации я от него ни разу не слышал.
– Мистер Салливан, позвольте представить вам Питера Шелдона, сотрудника адвокатской конторы «Уилки, Фар энд Галлахер», – кивнул Ронни… – э нет, сейчас он точно мистер Лоуренс – на прилизанного костюма, с которым заседал.
– Рад, рад, чрезмерно рад знакомству с вами, уважаемый мистер Салливан, – протянул тот мне узкую бледную кисть, пялясь до противного пристально. – Или лучше будет называть вас…
– Не так быстро, Питер.
Ронни буквально насильно усадил меня в дико неудобное кресло для посетителей, что стояло в администраторской.
От одного взгляда на довольные рожи продюсера и адвокатика дико заныли все зубы сразу. Херней… нет, прямо уже п*здецом попахивает.
– Я бы не стал так спешить радоваться, – хмуро буркнул я в ответ на восторженный лепет прилизанного. – Похоже, я вряд ли разделю ваш энтузиазм от этой встречи.
– Ронан, друг мой, что ты знаешь о своей семье? – торжественным тоном вопросил Лоуренс.
В смысле? Моя семья – у тебя перед глазами. О чем я и заявил этим двум.
– Ронан, мы имеем в виду твою настоящую,.. – Я угрожающе прищурился, и наш псевдоклоун мигом переобулся. – Вернее, прости, биологическую семью.
– Я знаю о них только одно. – Хотите мое мнение? Получайте! – Они моральные уроды, бросившие ребенка на произвол судьбы. И я о них благополучно не знал много лет и впредь не желаю. Мне не нужны те, кто с легкостью может предать.
Я очень старался не рычать откровенно, но получалось плохо. Может, я раздолбай и мало меня чем по-настоящему зацепишь. Но вот эта – одна из опасных тем.
– Ронан, позвольте мне уточнить кое-что, – покивал, будто соглашаясь с моими словами, адвокат. – Все дело в том, что ваших биологических родителей давно нет в живых. Примите мои соболезнования.
– Мне не жаль тех, о ком я не знал, – все так же резко бросил я. Не хочу я сглаживать тут ничего. Не хочу и не буду. Когда тебе делают больно, надо отвечать тем же, а не сглатывать и корчить из себя всепрощение во плоти.
– И я в определенной мере разделяю ваши чувства, – заерзал на месте Шелдон. Небось чует тоже, что в полушаге от того, чтобы выбесить меня. – Но разрешите продолжить. Двадцать девять лет назад один молодой человек – такой же горячий и бескомпромиссный, как и вы – повздорил со своим отцом. Повздорил из-за серьезной проблемы – очень плохой компании, с которой мальчик из хорошей семьи связался в попытке доказать всем собственную самостоятельность. Увы, молодой человек ошибся, выбрав, скажем так, не совсем верную сторону баррикад. Компания была не просто плохая, а очень плохая: наркотики, оружие, в общем, криминал в чистом виде.
Черт, что-то мне все это окончательно не нравится. Еще и в груди так заныло адски.
– Разумеется, будучи совсем неопытным парнишкой, не разбиравшимся достаточно хорошо в людях в свои двадцать лет, Артур… Да, так звали вашего отца. Так вот Артур умудрился загреметь в тюрьму. Да не просто так, а по обвинению в преднамеренном убийстве.
Я невольно присвистнул. Преднамеренное убийство – это тебе не хулиганство или угон машины по пьяни, тянет так-то на приличный срок. Кое-где и на пожизненное.
– Увы, размолвка с отцом казалась ему настолько серьезной, что он и тогда не обратился за помощью. А потом стало слишком поздно. Артур погиб в первые же недели в глупой драке. – Я кремень и держал лицо как мог, но вот он, тот самый удар по печени. Выдохни и перетерпи. – Заключенный, с которым он сцепился в столовой, использовал кастет. Разумеется, они запрещены в местах заключения, но, сами понимаете, за деньги и в тюрьме можно многое купить. Удар пришелся в височную кость. Мгновенная смерть.
Ну… А что я скажу? Мир его праху. Сейчас для меня это всего лишь информация. Всего лишь. Да. Болит не поэтому. Совпало просто.
– Безутешному отцу выдали тело. Но никто не мог выдать воспоминания о последних месяцах вольной жизни Артура. А в те месяцы у него была подружка, некая Молли О’Брайен. Как говорили знавшие ее – весьма… своеобразная особа. Брилась налысо, обожала татуировки и пирсинг, жертвовала в фонд помощи ИРА, нелегальный, разумеется. Что уж их связывало с Артуром, какие общие интересы, никто так и не смог сказать. Но девушка, узнав о своей беременности уже после того, как Артур погиб, не прервала ее, а решила родить ребенка.
Так вот, значит, как зовут моих… нет, не родителей. Моих настоящих родителей зовут Линда и Джек. А это так… считай, живые пробирки. Биологический материал для Ронана Салливана, которого сделали человеком ма и па. И братья, понятное дело.
– Ребенка она родила. Но во время беременности, причем на поздних сроках, выяснилось, что Молли является носителем ВИЧ-инфекции. А вот ребенок родился совершенно здоровым. Так бывает. В общем, ее особо и не осуждали за решение оставить малыша в приюте в расчете на то, что с приемной семьей ему повезет больше, чем с матерью, которая не только может умереть сама в любой момент, но и подвергает риску здоровье и жизнь дитя. Молли не стало в тот же год. Беременность и роды окончательно подорвали ее здоровье.
Эм-м-м. Ну, счастливчик я, получается. Верно? И это… все выходит не так однозначно, как я научил себя думать. Но теперь-то уж что. Обратно ничего не отмотаешь.
– Самым печальным во всей этой истории, Ронан, было то, что о вашем существовании до недавнего времени не знал ваш дед, мистер Адам Райд. Основатель и владелец корпорации «Райд энд Лайт».
Так, значит, у меня есть дед? Ну, то есть не только бабуля и дедуля – родители ма Линды – но и родной по крови дед? И он просто не знал обо мне? Не бросил, как котенка бродячего, а просто не знал?
Есть? Или?..
– Мистер Райд жив, – понял мой невысказанный вопрос адвокат. – Не совсем здоров, увы, но он борется с довольно тяжелой болезнью с присущим ему упорством, коего хватило на то, чтобы создать стабильную и процветающую компанию – лидера в своей отрасли – практически с нуля собственными руками. И он страстно мечтает успеть обнять своего внука до того, как…
