Перьев тут же решил, что это его шанс. Выгреб все, что мог из банка и рванул куда подальше. Тут то его и повязали. Предъявили все свидетельства воровства и переправили в места не столь отдаленные.
Так что Руслан вначале не поверил в сообщение Астахова.
– Это очередной розыгрыш? – спросил он у поверенного деда.
Тот замялся. До этой минуты, до знаменательной беседы с Леной, Баженов хранил уверенность, что тогда просто не хотел и мысли допускать о смерти деда. Всеми способами от нее отгораживался.
Однако сейчас Руслану подумалось – а может, и правда, поверенный Ефима Германовича слегка растерялся, потому что внук сразу угадал в чем дело?
– Ваш дед почил вчера вечером, – последовала реплика Астахова.
– Как он умер и от чего? – спросил Руслан. И даже в эту минуту он все равно не чувствовал безнадежность, утрату. Словно Ефим Германович все еще находился где-то рядом, и Баженов твердо знал об этом.
– Мой наниматель попросил не раскрывать обстоятельства своей смерти, – удивил Астахов. Тогда Руслан находился в замешательстве. Метался между ужасом от гибели единственного близкого и любимого человека и недоверием к сообщению. А сейчас снова почудилось – поверенный деда темнил. Не удалось Ефиму Германовичу придумать удовлетворительную теорию о своей смерти. Тем более, что на здоровье дед никогда не жаловался. Каждое утро пробегал три километра, еженедельно обследовался. Он еще дал бы фору многим молодым.
Руслан переживал из-за отсутствия Ефима Германовича в своей жизни. Но почему-то инстинктивно думал о нем, как о ком-то, кто далеко уехал, но еще вернется… И это было очень и очень странно. Совершенно не в духе Баженова. Прятаться от жестокой реальности за хрупкими стенами бессмысленной надежды, бежать от правды на бумажном кораблике фантазий.
Дальше одна за другой начали вспоминаться Руслану странности на похоронах. И он решил поделиться с Леной соображениями. Даже не думая о том, что еще никогда и ни с кем не обсуждал гибель родителей. Кроме жены и Ефима Германовича. Не сообразив, что тем самым, приравнял художницу к самому близкому своему человеку.
Зато Руслан четко осознал, что горечь от потери деда не охватила все его существо даже на похоронах. Он даже тогда все еще не до конца верил. Вроде бы все указывало на смерть Ефима Германовича. Во всяком случае, все предыдущие его розыгрыши никогда не завершались ни похоронами, ни поминками, ни – уж тем более – чтением завещания. Не говоря уже о документах. Свидетельстве о смерти, сертификате на захоронение. Паспорт деда Астахов отдал Баженову, еще на похоронах. Но попросил пока не выбрасывать. Нет, Руслан ни за что не избавился бы от документа, хранящего тепло рук любимого человека, его фотографию и его данные. От памяти… Но все же. К чему подобные просьбы и уточнения?
До подобного мистификации Ефима Германовича не доходили ни разу. Да и такого масштаба, обычно, они не имели.
Чтобы собрать всю семью на похоронах, каждому Баженову-Велльскому сообщить о смерти Ефима Германовича. Если это игра – Астахову надо дать Оскар и выдать премию за то, что общался с таким количеством «акул», что кружили вокруг наследства, словно голодные хищники возле жертвы.
Нет. В предыдущие разы все было как-то менее продуманно, детально и массово.
Родственники до сих пор не знали бы о причинах развода деда с последней женой, если бы та сама не оббивала пороги и не рассказывала всем, что случилось.
Про Перьева Ефим Германович рассказал только Руслану и Нате, однажды, в откровенное беседе. Кстати, именно тогда, впервые, дед позволил себе покритиковать личную жизнь внука. Назвал Лолу бессмысленной живой куклой и пожалел, что Руслан не нашел настоящую женщину.
Может это был его способ осуществить желаемое? Ведь деду удалось, удалось заставить Руслана искать жену не там, где обычно! И найти… ту, что теперь казалась дороже всех светских львиц и моделей!
Баженов сам боялся поверить в собственные рассуждения. Неужели он не бредит? И самый любимый человек все-таки жив? Просто это последняя самая большая игра Ефима Германовича???
Чтобы убедиться, что не сходит с ума, не переживает таким образом потерю, не испытывает запоздалое чувство вины и горечи, Руслан решил поделиться мыслями с Леной.
Опять не отдавая себе отчета в том, что лишь ей и мог доверить свои сомнения и надежды. Только ей одной и никому больше.
– Слу-ушай! Звучит безумно. Но дед однажды прикидывался мертвым, чтобы проверить свою жену, – издалека начал Руслан и добавил рассказ про Перьева.
Лена вскинула брови.
– Хм. Оригинально. Мой дед тоже прислал невесте с войны похоронку, чтобы проверить. Та нашла другого. А дед вернулся и бросил ее. Это, мода была такая, что ли?
Руслан усмехнулся. Оказывается, у них с художницей куда больше общего, чем думалось поначалу.
– Не исключено. Ну вот считай меня ненормальным. Но смотри. Дед строго настрого запретил родственникам видеть его в гробу. Только личный медик обмывал его тело и подготавливал к похоронам. Никто из нас не видел деда мертвым! Ни один человек, кроме врача, который всегда был верным помощником и наперстником деда.
– То есть вы не прощались с Ефимом Германовичем у гроба? – удивилась Лена.
– Гроб был закрытым. Открывать его дед запретил.
– Действительно, необычно. Руслан? – жена приподняла брови.
– М?
– Выходит никто не видел Ефима Германовича мертвым?
– Никто. По крайней мере, из его семьи. Только врач, который служит верой и правдой деду уже много лет.
– А как же скорая, которая констатировала смерть? – оживилась Лена. – Разве нельзя опросить врача? Может обратиться к нему. На справке должны же быть данные бригады, которую вызывали, чтобы засвидетельствовать смерть?
– Хм… Тут все еще более загадочно, – Руслан и сам раньше не думал о череде невероятностей, что сопровождали смерть деда. Только сейчас сопоставил факты в одну цепочку. Благодаря Лене. –Смерть деда констатировал все тот же его лечащий врач. Он же и делал справку, а не скорая помощь, как принято в таких случаях.
Лена пораженно выпрямилась. С минуту молчала, а затем уточнила:
– Нет, у богатых свои причуды, и, естественно, некоторые вещи никто не проверяет. Ну кому понадобится прикидываться мертвым?
Руслан пожал плечами:
– Ефим Германович мог проверять всех нас. Кто ж его знает… Кстати! Я вспомнил еще кое-что!
Лена кивнула, предлагая продолжить.
– В конце чтения завещания вся родня уповала на оставшуюся недвижимость за городом и счета. Однако про них было сказано следующее: «Объекты, перечисленные в пунктах 70 и 71, а также счета, упомянутые в пунктах 108 и 109 отошли третьему лицу. Оглашение его личности согласно условиям завещания запрещено».
Первое, о чем подумали Баженовы-Велльские и начали болтать еще на похоронах, ничуть не стесняясь могильщиков – так это то, что у деда внебрачные дети или любовница. Именно им и отошел внушительный ломоть состояния Ефима Германовича.
