Великий князь пошёл в кабинет. Во время Тохтамышего набега на кремль пожар не пожалел и княжеские хоромы. И пришлось строить... дворец, где была отведена комната для кабинета. Такие рабочие комнаты были почти у всех князей европейских стран.
Князь был охочь до таких новшеств. Правда, суть от названия не изменилась: была светлица, а стал кабинет. Мебель решил сюда не покупать, а заказать русским умельцам. Он не был скопидомом, но был расчётливым хозяином. Ему подсказали, что есть в Нижнем Новгороде мастера, которые такие церковные двери сделали, что залюбуешься. «Пошто они не сделают столы, поставцы да кресла? Сделают, и не хуже, чем у знатных особ», — решил князь.
Димитрий Иоаннович приказал снарядить гонца к князю Борису, чтобы тот отрядил мастеров.
Приехали мастера с Борисовым наказом, чтобы ему не стыдно было смотреть в глаза московскому князю. Было их трое: два русских мужика и Фрязин. История Фрязина была интересной. Прослышал он в своё время, что жизнь в Крыму — просто сказка. Купцы там собираются со всего мира. И он туда собрался с купцами. А был он мастер-деревщик. Украсил одному купцу корабль вырезанной из дерева девой, установленной на носу корабля. И получилось очень здорово.
Приехал он в Крым, а там Тохтамыш собрался бежать к Тимуру. Он и захватил итальянца, зная, что многие из них хорошие мастера. И не ошибся. Но применить его умение так и не смог. Во время похода на Москву Фрязину надоело скитаться, он и улизнул в Нижний Новгород от повелителя. Там он доказал своё «умение» на дверях церкви, которую ходил смотреть весь Нижний.
И вот он стоит перед великим князем в Москве.
— Да, холосо, холосо, — слышался голос Фрязина.
— Коль так, пошли смотреть.
И он привёл их в большую светлую комнату.
— Вот здесь, — князь обвёл руками, — надоть всё обставить.
— Ето будеть кабинэта?
— Кабинет, — подсказал один из мужиков, тот, что был постарше. Савелий работал с Фрязином уже год и научился его понимать и пояснил: — Так у них называются наши светляки.
— А-а! — понятливо протянул князь. — Пущай будет кабинет, — согласился князь. — Вот тут — большой стол, — он подошёл к задней стенке и топнул ногой, — здесь кресло.
Отойдя от этого места, князь отмерил несколько шагов и произнёс:
— А здесь стол ещё больше того и ослоны.
— А здэся, — итальянец подошёл к боковой стене, — поставим...
— Посудницу, — подсказал князь.
Фрязин улыбнулся.
— Здеся, — Димитрий показал на место у входной стены, — поставец. И всё. Пошли, я велю кормить вас с дороги, да скажут, хде будете жить.
— А нам надо... су...су...шилку, — наконец, выговорил итальянец.
— Сарай для сушки есть. Но всё это вам покажет и будет помогать мой дьяк Внук. Вас-то как звать? — глядя на троицу, спросил Димитрий.
— Мня, — ответил мужик, что был постарше, — Савелием, а ето — Иван, — и показал на рыжего парня. А ето... мы-то кличем его Петрухой, а он-то, ну как его... ей, Петруха, как тя звать-то?
— Мэна?
— Да-да.
— Петерелло, — ответил он.
— Терь всех знаю, — сказал князь.
Пока говорили, подошёл Внук.
— Вот вам мой дьяк. Он всё вам будет исполнять.
— Добрый человек, — обратился к нему Савелий, — нам надоть две бочки сушёной вишни, два мешка луковой шкурки и шайку рыбьего жиру.
— А луны не надоть? — шутливо спросил Внук, потом добавил: — А зачем?
Место Внук отвёл им за конюшней, наказав, чтобы были осторожны с огнём. Быстро установили сушильные печи. Петруха оказался придирчивым приёмщиком. Много леса отправлял назад. Сам варил краски. Кабинет получился отменный. Выбрав удобный момент, когда отлучился Петруха, князь спросил у Савелия:
— А вы бы смогли так сработать без итальянца?
— Конечно, — ответил тот.
Князь чему-то загадочно улыбнулся и для провода мастеров велел дьяку дать им вооружённую охрану и проводить до границы Нижегородского княжества.
В ожидании князя все приглашённые прошли в кабинет.
— Я позвал вас, други мои верные, чё бы обдумать и услышать от наших воевод, как они готовы отразить непрошеных гостей.
Сказав эти слова, князь посмотрел на четвёртый стул от него, на котором всегда сидел его верный друг Бренко, сложивший голову в Куликовской битве, спасая своего князя. И в новом кабинете это место никто не занял. Димитрий, вспомнив его, тяжело вздохнул.
В это время дверь открылась, и на пороге появился запыхавшийся дьяк Внук.
— Великий князь, смилуйся. Опоздал не по своей воле.
— Садись, — и князь величественно показал рукой на место, — вот с тя и начнём, хде пушканы. Столь денег отвалили, а до сих их получить не могём. Пошто?
Внук уже прошёл к ослону и, держась одной рукой за спинку, ответил:
— Третий день ловлю его бабу, чёп допытать, где енный мужик, а она бегает от мня.
— Я понял, — глядя на Внука, сказал князь, — купчина пока не вернулся. Трудна его задача. Тайно протащить пушицы. Но Игнатий — купец верный, нам ето ведомо. Но ты, Внук, — князь ногтем постучал по столу, — глаз не спускай, а его добудь.
— Може, — Внук почесал затылок, — поехать ему навстречу?
— Да и хде ты его найдёшь? — задал вопрос князь.
— И то верно, великий князь, — согласился Внук, осторожно присаживаясь на краешек ослона.
— А ты, Димитрий, — князь смотрит на Минина, — сказывай, как Московию бережёшь.
Воевода поднялся.
— Два полка стоять у мня на Волоке. Оттель мы следим...
— Понятно, — перебил князь воеводу, — а третий под Медынью и Угрой? Може, тя здеся усилить? — Князь пристально посмотрел на воеводу.
— Да покель не надоть. Тама, в Польше да в Литве непонятно чё происходит. Пока они меж собой грызутся, думаю, им не до нас.
— Так, — князь кивнул головой, — а чё у тя? — Он посмотрел на Акинфа Фёдоровича.
— Я с двумя полками стою в Коломне. Долетели слухи, чё хан отправился куды-то на восток. Поговаривают, на Тимура.
— Эй, куды замахнулся, — воскликнул князь, — неблагодарна тварь. Он его спас, из Крыма вытащил, хде ён чуть было не загнулся. А ен?!
— А ето, великий князь, и хорошо! — заметил Юрий Олишенский, давно вернувшийся из Константинополя.
— Это ты правильно, Кочева, заметил, — так он назвал его, чтобы все знали, каким уважением пользовался его отец, и князь как бы переносил уважение на сына. — Пущай они в Литве да в Польше се волосы рвуть, как и Тохта с Тимуром. Нам передышка. Вот и надоть скорее отстроиться. Внук, сколь ещё осталось изб поднять? — неожиданно спросил Димитрий.
