— Люди дорогие, пришла пора расставания. В Луцк дорога почти пряма. Так и держитесь на запад. А мне надоть возвращаться назад. Сами знаете, сколь дел. Прощевайте, простите, коль чё не получилось.
— Прости и ты нас, Семён, коль чё не так. Скажу честно, не охота от тя уезжать. Да забота гонит, — сказал Василий.
На вопрос, как он доберётся назад, Семён ответил, что здесь у него проживает шурин и он довезёт его до Киева. Они поочерёдно обнялись, расцеловались. Обнимая Софью, шепнул ей на ухо:
— Не упусти, гарный хлопец.
Глаза её заблестели, лицо расплылось 6 улыбке:
— Не упущу!
— С Богом! — махнул он рукой.
Под полозьями поскрипывал снежок. Кони лёгкой рысью сбежали вниз. Кругом белизна, да местами тёмные пятна грустного леса. Когда солнце повисло над головой, Алберда, на правах старшего, остановил коня:
— Всё, братцы! Коней кормить надобно.
Они съехали с дороги и, выбрав место за густым кустарником, остановились. Парни быстро собрали валежник, развели костёр. Василий, позаботившись о Софье, принёс ей мешок, набитый сухой травой. За это получил от Софьи добрый поощряющий взгляд.
И вот лошади накормлены, сами перехватили кое-что.
Выехав на дорогу, Алберда неожиданно остановил коня.
— Гляньте! — он показал на северную снежную каёмку дороги.
Она потемнела, висели небольшие сосульки.
— Весна, братцы, в гости идёть, — крикнул он.
Внезапно дорога пошла вниз, открывая перед ними глубокий заросший лог. Он походил на гигантскую пасть, готовую проглотить путников.
Казалось, что дороге нет конца. Незримую опасность почувствовали лошади. Они побежали быстрее. Быстро нарастающий конский топот придал страху. Софья плотнее прижалась к Василию. Тот подтянул к себе саблю и приготовился к отражению нападения.
Одинокий всадник проскакал мимо, даже не обратив на них никакого внимания. Видимо, куда-то очень торопился. Если бы они знали, что это был курьер от Скиргайло. Он вёз к королю Владиславу письмо, в котором сообщалось о бегстве Софьи.
Дорога стала подниматься вверх. И вот они выбрались на бровку этого страшного лога. Незаметно подобрался вечер. Для ночлега выбрали лесную рощицу, где, как всегда, утеплили место для сна. Уложив коней, накрыв их попонами, они легли на прогретую землю между ними.
Ночь прошла спокойно. Но как бы тепло они ни кутались, мороз сделал своё дело. К утру все продрогли. Быстро развели спасительный огонь. Отогрелись. И дальше в путь. Лошади легко бежали, видать, грелись. К обеду неожиданно показалось чьё-то жильё. Как оказалось, это было поселение Ситняки на реке Здвиж.
Въехав в поселение, Алберда спросил у встречного:
— Есть здесь рынок?
— Туды, дальше езжайте. Тама направо увидите, — махнул рукой мужичонка.
Василий с удивлением окликнул Алберду.
— Ты чё?
Тот ответил:
— Пущай думают, чё мы торговцы.
Василий недовольно скривил лицо. Но Софья пришла Алберде на выручку.
— Он прав, — сказала она, — пущай знают, кто мы. Вдруг будут искать?
Народу на рынке оказалось много. Они выбрали место. Тотчас собрался народ.
— Чё привезли? — повисло в воздухе.
Проехали Ситняки, Дерапона, Олыка. Потихоньку торгуя, распродали почти весь товар. Наконец подъехали к Теремно. От него до Луцка — рукой подать. Считая, что все опасности остались позади, перестали остерегаться.
В день приезда вестового к Владиславу пожаловал князь Сандомежский с жалобой на Скиргайла, что тот допустил в его присутствии оскорбление сына и не принял мер по поимке княжны. Король вызвал к себе воеводу и приказал ему взять воинов, мчаться тайно к Луцку и перехватить по дороге дочь Витовта, ибо, кроме отца, она нигде не найдёт защиты.
— Да смотри, — предупредил король, — не попадись в руки Витовта. Это — война.
Воевода почесал затылок.
— Ваше Величество, — обратился он к королю, — мне нужен человек, который знает эту Софью.
Такой человек нашёлся.
Воевода был умным, осторожным человеком. Он отлично понимал всю сложность своего положения. Появиться на территории великого литовского князя он не мог. Это сразу бы вызвало подозрение. Он знал, чем это может кончиться. Таких людей ждёт каменный мешок, из которого нет обратного хода. Поэтому он отобрал десяток верных ему людей, заставил всех переодеться, дав им временные профессии: возничих, погонщиков, дровосеков. При этом приказал держаться строго в видимости друг друга.
Быстро добравшись до Луцка, воевода послал одного разбитного «погонщика» в кабак, чтобы он там послушал разговоры, не знает ли кто о дочери великого князя. Приятный, улыбающийся и услужливый погонщик мгновенно подцепил парочку воинов, зашедших промочить горло. Денег у них не было, и они умоляли хозяина дать вина им в долг.
— Да сколь я могу его вам давать? Вы второй месяц со мной не рассчитываетесь. Нет! — категорично заявил он.
Они понуро потянулись к двери.
— Эй, служивые, — раздался звонкий голос, — идите ко мне.
Они переглянулись и... вернулись. Усадив будущих друзей, человек заказал хорошей закуски и побольше вина. Заказ воинам понравился, но они были удивлены приглашением. Тогда человек сообщил им по секрету, что он привёз в Луцк одного польского пана, за это получил золотой. Эту удачу он и решил обмыть. Да вот одному как-то... неинтересно. «Погонщик» оказался добрым человеком, хорошо понимая тяготы княжеских служивых. Вино быстро развязало языки, а видимое участие и доброта — сердца. Когда изрядно выпили, «добрый человек» вдруг опечалился.
— Ты чё? — спросили его.
— Да... — замялся он, — была у мня подружка, услужница Князевой дочки. Никак та с ней куда-то уехала, да так и пропала. А я так о ней скучаю. Слыхал, будто княжна вернулась. Я — к подружке. Изба закрыта. И где она? Може, кто другой нашёлси.
— Да нет, — сказал один из них. — Сколько времени великий князь ждёт возвращения дочки, а она как в воду канула.
— Значит, — переспросил он, — мне не надо беспокоиться? Княжна ещё не появилась?
— Нет, не появилась! — успокоили они своего лучшего друга.
Погонщик, сославшись на то, что ему надо ехать, оставил друзей допивать.
Воевода, узнав об этом, двинулся от Луцка навстречу, как он считал, спешившей к отцу дочери.
ГЛАВА 32
Прошло несколько дней, как жизнь в Луцке вошла в «нормальные берега». Почти месяц там длились торжества по случаю победоносного возвращения Витовта, выступившего против смоленского князя Святослава Ивановича.
