Обнимая её и целуя в лоб, он никак не мог прийти в себя от радости.
Он взял её за руку, подвёл к столу, посадил в кресло, сам сел напротив.
— Рассказывай, что довело тебя до такой жизни, — и он глазами показал на её лапти.
Повествование она начала со встречи с женихом у Скиргайла. Узнав, что это был князь Сандомежский, радость, царившая до сей минуты на лице отца, исчезла.
— Но он, — отец поднялся, — самый богатый человек в Польше. Я думаю, для тебя это выгодная партия. Твой поступок может рассорить меня с королём. Этого нельзя допустить. Сколько пролито крови...
Но Софья не дала ему договорить.
— Я вышла... сама... замуж. И у меня будет ребёнок.
— Ты? Ты вышла замуж, меня не спросив? — он грозно надвинулся на дочь.
Но в её жилах текла Кейстутова кровь, смелого и отважного литовского князя.
— Где ты был всё это время? Ты знаешь, как я жила? Твою дочь держали как преступницу. А что-то мой батюшка обо мне не побеспокоился. Зато побеспокоились другие. И, если я тебе дорога, как твоя единственная дочь, ты должен это понять.
— Кто это? — тон голоса его спал.
— Он... он не князь и не боярин. Он... холоп русского боярина.
— Холоп. В моём роду... холоп?
Витовт заходил по кабинету.
— И что? Ты бы его видел! Да он твово Сандомежца заткнёт за пояс.
Отец только сверкнул глазами. Немного поостыв, спросил:
— Где... он?
— Дожидается там, внизу. У его есть грамота от митрополита к тебе, отец.
Витовт вскинул голову:
— У него послание митрополита ко мне?
— Да, отец.
Витовт направился к столу и взял колокольчик в руки. Но к нему подскочила Софья.
— Не надо, отец, я сама!
И она направилась к двери. Там уже знали, кто это и склонили в поклоне головы. Софья прошла мимо них по-королевски. Заплетя дорогой косы и надев на голову чёрный платок, она вошла в комнату, где её ждали Василий и Алберда.
— Василий, — глядя на него сияющими глазами, обратилась она, — бери грамоту и пошли со мной.
Она довела его до княжеских дверей и сказала:
— Тебе — туда! — и показала рукой.
Стоявшие в приёмной люди слегка поклонились. Служка открыл перед ним дверь и сказал:
— Проходите.
Князь сидел за столом. Но он не мог скрыть испытующего, нетерпеливого взгляда. «Да, парень видный», — подумал он. Тот, подойдя к столу, преклонил колено и, опустив голову, сказал:
— Великий князь, дозволь вручить тебе грамоту, доверенную мне митрополитом всея Руси Киприаном, — и он с поклоном подал бумагу.
Витовт, не поднимаясь, принял её.
Как понял Василий, великий князь был чем-то недоволен. Витовт, прежде чем начать чтение, ещё раз взглянул на боярского холопа, тяжело вздохнул и сорвал печать:
«Великий князь, митрополит приветствует тебя и благодарит за оказанные православной церкви услуги. На сей раз я хочу тебя просить о помощи.
Князь, что перед тобой стоит, не холоп боярский, а Василий, Василий Димитриевич, московский княжич, который после того, как Бог позовёт к себе его отца Димитрия, станет великим московским князем. Неплохо бы было обоим государствам укрепить...»
Дочитав до этого места, Витовт вновь начал, словно не веря прочитанному, читать послание митрополита. Оторвавшись от чтения, ещё раз посмотрел на подпись и печать. Нет, обмана нет, всё подлинно. Прочитав, он задумался. По всей видимости, ему представилось перекошенное от злобы лицо короля, когда станет известно о том, чьей женой стала Софья. «Ну что ж, — вздохнул князь, — чему быть, того не миновать». И он взял колоколец и позвонил. Тотчас появился служка.
— Отведи дорогого гостя в гостевые покои, — приказал князь.
И, повернувшись к Василию, сказал:
— Мы ещё с тобой... — так и хотел сказать «зятёк», но что-то сдержало его, — Василий, обо всём поговорим. А пока отдохни с дороги.
— Великий князь, я не один. Со мной мой друг и... — он замолчал.
— О Софье не бойся, есть кому позаботиться. А пока иди, отдыхай, твой друг будет с тобой или получит свои покои.
— Только со мной, — попросил Василий.
Тем временем Витовт позвал к себе дочь.
— Садись, дочка, — ласково произнёс он. — Послушай.
И отец стал читать грамоту Киприана.
Узнав, кем на самом деле является Василий, она округлила глаза.
— Он... князь?
— Да, дорогая княгиня, он... князь! С чем тебя я поздравляю!
— Я не верю! — воскликнула она.
— Ты чё... недовольна? Тебе хочется мужа холопа? А этой печати веришь? — и показал печать.
Витовт поднялся, подошёл к поставцу, открыл ящик и достал какую-то бумагу.
— Это подпись и печать Киприана. Одинаковы?
— Одинаковы, — ответила Софья, сличив обе бумаги.
— Отец, прости, я соврала... мы не женаты, и дитя я не жду. Но я люблю его. Выйду замуж только за него.
Витовт вздохнул:
— Знаю. А он захочет тебя взять в жёны?
— Ты это сам у него спроси, — ответила дочь.
И он спросил.
— Я без неё жить не смогу, — ответил Василий.
— А как твой отец посмотрит на это? Мы ведь с ним в друзьях не ходили.
— Это вы. А мы с Софьюшкой будем другими. И мня ничто не остановит.
Витовт взглянул на Василия и понял: «Этот своего добьётся».
Перед отъездом Василия они встретились втроём: Витовт, Василий и Софья. Разговор начал Витовт.
— Василий, я тебе хочу сказать одну вещь. Наш король, мой двоюродный брат, ненавидит твою Московию.
— А чё мы сделали ему плохого? — не утерпел Василий.
— Я думаю, что его обида затаилась с того времени, когда он, по договорённости с Мамаем, должен был напасть на твоего отца. Но... кто-то преградил ему путь.
— Великий князь, но, может быть, Ягайло специально опоздал, выжидая, кто победит, — предположил Василий.
Князь рассмеялся:
— Нет, специально опаздывать он бы не стал. Его цель — прежде всего заполучить Новгород, самый богатый город. В случае татарской победы Москва не смогла бы новгородцам помочь, тогда Ягайло захватил бы этот город.
— Но, может быть, его испугало то, что Мамай занял неудачную позицию?
— Он, что, туда ездил? За сутки могут быть разные перестановки: ветер подул не с той стороны. Стрелы полетели не так. Сильно слепило солнце... в общем, много разных причин могут стать причиной перемещения войск. Нет! Я уверен, он очень спешил, чтобы с тыла или с фланга ударить по московитянам. Только ему кто-то сильно помешал. Ягайло может быть неверным, но он не трус. Если б он увидел, что Новгород может быть в его руках, его ничто бы не остановило. Нет, он очень хотел принять участие в битве. И трудно сказать, чем бы всё кончилось. Я думаю, казаки не дали бы в обиду своих по крови людей. Ты знаешь, что случилось с Мамаем. Мне думается, что Ягайло в душе считает и себя виновником его гибели.
