— Нет. Это ещё во времена хана Узбека.
Услышав это имя, князь подхватил его.
— Ты, великий хан, назвал имя человека, с которым дружил мой предок Иоанн Данилович Калита. Их дружба была настолько крепка, что великий Узбек сам предложил Калите называться князем всея Руси. И только скорая смерть обоих не дала закрепиться этому званию.
После таких слов хан внимательно посмотрел на князя, а тот продолжал:
— Их дружба была основана на правде. Калита лучше других и, главное, исправно собирал и отдавал дань хану Узбеку. Поэтому хан помогал усиливать Московию. Я тебя тоже не подведу, а ты вот ярлык на Нижний Новгород отдал не мне, а князю Борису. А это нарушило право старшего сына, которое сложилось на Руси не без вашей помощи. Вот я посмотрю, — князь хитровато прищурил глаза, — как тот будет платить тебе дань.
— Хорошо, — хан ударил себя по ляжкам и поднялся, — я передумал. Ярлык получишь ты. Но у мня будет одна просьба. Я понимаю, что у тя может сложиться так, что трудно будет оказать мне военную помощь, хотя надеюсь на это. Но главное, о чём бы я хотел тебя попросить. Война есть война, всякое может случиться, поэтому я хочу тебя спросить, князь московский и нижегородский: сможешь ли ты приютить моих детей в случае чего. А?
Князь поднялся:
— Богом нашим клянусь, они найдут у мня должный приём и защиту.
Домой в свои хоромы Василий возвращался пешком, отпустив охрану, переполненный радостно-тревожным настроением. Дорогу он знал хорошо, ещё с прошлых лет, поэтому шёл, не замечая ничего, что творится по сторонам. Думы переполняли его. Он шёл и думал, как ему использовать то, что он узнал. Поход на восток... выгоден он для Москвы или нет? И пришёл к выводу, что будет выгоден, если хана разобьют, да ещё уничтожат это гнездо. Значит, надо что-то предпринять, чтобы Тимур это сделал. У нас не хватает сил. И неизвестно, когда хватит. А в жизни Руси пока ничего не изменилось. Дань, ярлыки остались по-прежнему. Да, надо как-то натравить Тимура.
Судьба ли, так распорядилась? Василий шёл по дороге, по которой шли семьдесят два года тому назад убийцы великого тверского князя Михаила. И опять здесь готовилось убийство, но уже целого племени... Да, жестока жизнь.
Вернувшись к себе, князь всё рассказал боярам. Те были поражены, как Василий заработал ещё ярлык и как, похоже, выкрутился от участия в походе. Потом, оставив бояр Ивана Кошкина и Андрея Албердова, повёл с ними секретный разговор.
— Бояре, — обратился он, — вы слышали, что хан готовится к походу на Тимура. Представьте себе, что будет, если он победит?
Бояре задумались, потом неуверенно заговорил Андрей:
— Привезёт кучу богатства.
— Это не то, — вскочил князь, — он наберёт силу и может давить на нас гораздо сильнее. Русь после Куликова поля расстегнула пояс рабства, но его не сняла. Если Тимур победит, он заставит застегнуть старый пояс, да ещё набросит новый. Так Русь никогда не избавится от этого ига.
— Чё надо делать, великий князь? — спросил Андрей.
Тот молчал. Видать, продумывал ответ.
— Нам надо беречь русскую кровь. Слишком много её пролилось. Мы, я думаю, должны сделать так, чтобы Тимур узнал о готовящемся походе. Да узнал так, чтобы и следа от Орды не оставил. Иван, — он повернулся к Кошкину, — ты умеешь писать по-татарски?
— Умею, — коротко ответил тот.
— Тогда пиши.
— Подожди, князь, возьму у себя всё для письма.
Вернулся он быстро, разложил бумагу.
— Я думаю, надо написать так: «великий эмир, твоё победоносное шествие готовится остановить твой враг. Он говорит, что твою столицу сотрёт с лица земли. Берегись!» Написал?
— Чё бы вы добавили? — спросил Василий.
Те покачали головами. Андрей поднял на Василия глаза:
— Ох и голова ты, князь. Как верно сказал! Они столько пролили нашей крови, пущай льют свою.
Поддержал его и Иван:
— Князь, я тоже скажу: ну и голова ты! Да, если это удастся, будет новая победная Куликова битва, только без крови. Скажу: тайная битва. Только вот как её тово...
— Я понял. Надоть тайно послать человека к Тимуру. Давай грамоту, я найду такого.
— Но это не всё, — продолжил Василий, — те придётся здеся задержаться, — он посмотрел на Андрея. — Надо узнать, чем дышит етот Едигей... хан ему не верит. Скорее всего, тот ведёт тайную игру с Тимуром. Нам важно это знать, чтобы быть готовым встретить непрошеных гостей. Едигей, я чую, хитрюга ещё тот. Думаю, он руками Тимура хочет проложить себе дорогу к трону.
— К трону — как сказать, — проговорил Андрей. — А вот к нам он может наведаться.
— Ты, боярин, прав, — согласился Василий. — Вот, брат Андрей, чё надоть выведать.
— Да! Задал ты мне задачу. Ладноть, я попытаю...
Весть о том, что московский князь Василий находится в Орде, почему-то встревожила нового нижегородского князя Бориса Константиновича. От чего бы это? Да, престол должен был занять его старший брат Димитрий. А он обошёл его. В дело вмешивался преподобный Сергий Радонежский. Борису пришлось уйти. Однако он опять нарушил преемственность. После смерти Димитрия Константиновича ярлык должен был получить его старший сын. Однако Борис опередил его и, заплатив хану, получил ярлык. Вот почему он заволновался, когда узнал, что Василий в Орде. Москва всегда стояла за старшего сына, а не за дядю.
Чуя угрозу, Борис собрал бояр и сказал им:
— Бояре и друзья мои! Вспомните своё крестное целование, вспомните, как вы клялись мне.
Старший боярин Василий Румянцев от имени всех отвечал Борису:
— Не печалься, князь! Мы тебе верны и готовы за тя умереть.
Возвращаясь домой, Василий остановился в Коломне и велел Ивану Кошкину и другим боярам вместе с татарским послом ехать в Нижний Новгород. Князю Борису пришлось нарушить послеобеденный сон. Когда ему объявили, что московские бояре и ханский посол у ворот и просят впустить их, он вскочил и затопал босыми ногами:
— Ни в коем случае!
Но он проспал. Боярин Иван Кошкин проник на территорию города. Ему не стоило труда выяснить, кто в городе старший боярин и где живёт. Ему охотно объяснили. О чём они говорили, осталось за закрытыми дверями. Но когда князь вызвал к себе Румянцева, тот неожиданно заявил:
— Посол ханский и московские бояре идут сюда, чтобы мир подкрепить и любовь утвердить вечную... Не бойсь, мы все с тобой.
— Хорошо! — сказал он. — Но ты мне за всё ответишь.
Боярин лишь загадочно улыбнулся.
«Гости», войдя в город, велели бить в колокола. Когда народ собрался на площади, они объявили, что власть в городе принадлежит московскому князю. Это подтвердил и татарский посол, сказав, что в этой же грамоте хан добавил Городец, Муром, Мещеру, Тарусу. Народ повеселел. Быть под московским крылом надёжнее, меньше шансов, что на тебя кто-то нападёт.
