Такое предложение бывшего врага ошарашило князя. Василий хорошо знал этого хитреца — тот ничего не делал без выгоды для себя. «Чего он хочет?» — этот вопрос мучил Василия. И решил собрать бояр и воевод. Когда они собрались, он коротко поведал им о своём разговоре с татарским посланцем. Бояре важно молчали.
— Ты самый мудрый, — князь повернулся к Всеволожу.
Тот встал, с некоторым превосходством поглядывая на соседей, потом заговорил, поглаживая холёную бороду:
— Я думаю... Едигей хотит взять ханский трон. А тута ему нужна помощь. Вот он потом и скажет: «Князь Василий, я те помогал, помоги и ты мне». Тута важно, чё польётся за нас татарская кровь. Думаю... э... такой союз нужон.
Сказав, он опять осмотрел соседей с целью узнать впечатление от своих слов. Его поддержал улыбкой только Серкизович.
— Хто ещё чё скажет? — спросил князь.
Встал только боярин Иван Никитич.
— Правильно сказал Димитрий. Татарам стало некого грабить, вот с нами, побьём Литву, они и начнут... грабить. Ну и, конешно, попросют поставить Едигея ханом.
— А нам выгодно иметь такого хитрого и ушлого хана? — спросил Василий.
— Да хто его знат, как ся он поведёт... — вставил боярин Илья Иванович.
— А чё знать, — не дал ему далее говорить Василий, — этот хитрец се на уме. Узнал, чё мы распустили войско, и тут как тут. А потом начнёт творить союзы то с Витовтом, то до Ягайла или тевтонцев доберётся. Не, помогать ему стать ханом мы не будем.
— Правильно, правильно, — загудела светлица.
— Ну, решили помощь его пока взять. А тама видно будет, — не то спросил, не то решил Василий.
Все разошлись. Василий задержал Андрея.
— Как у тя там? — спросил он.
— Да... всё по-старому.
— Невеста-то растёт?
— Растёт, — рассмеялся Андрей.
— Ты чё отстаёшь? Жених нужен, — смеётся и Василий.
— Будет и жених, — ответил тот.
— Скажи, Андрей, можно верить Едигею? — князь, не мигая, смотрит на друга.
— Я, думаю, нет.
— И я так думаю, — признался Василий. — Передавай поклон своим, — князь прижал Андрея к груди.
После последней встречи с Василием Витовт возвращался к с непонятной тяжестью в сердце: «Оказывается, у мня ещё будет внук или внучка, а они ничего обо мне не знают. А всё этот Ягайло. Навязался на мою шею. Чё же делать? Ведь пока он король, следить за мной будет неусыпно. Пока он король... — повторил Витовт. — Пока. А чё сделать, чтобы не было этого пока. Надо подумать. И крепко подумать». От этих слов ему даже стало легче на душе.
ГЛАВА 42
Магдебург. Весенний мартовский день играет мягкими солнечными лучами, которые согнали с улиц снег. Город распахнул ворота тайно прибывшим сюда почти со всей Германии.
Вот движется по мостовой, направляясь в сторону замка, карета с вензелями лотарингского герцога Карла. Его сопровождал небольшой отряд рыцарей. До этого сюда прибыл Генрих, князь силезский. А гости всё прибывали и прибывали, стараясь сохранить свою тайну.
И вот все они собрались в большом кабинете великого магистра Ульриха фон Юнгингена. Магистр начал речь довольно неожиданно, без всякого вступления.
— Я пригласил вас, — проговорил он, — чтобы обсудить то печальное положение, в которое попали наши прусские ордена. Если посмотреть на наших ближайших соседей — Литву и Польшу, — то надо признать, что прошло то время, когда они грызлись между собой. Но для нас это было счастливое время. Сейчас судьба улыбнулась Ягайле — он стал королём Польши и Литвы. Если углубиться в историю, то московские и тверские события также позволяли нам многое. Сегодня Московия сильна, как никогда. Достаточно сказать, что она заставила бежать с поля боя такого великого полководца, как Тамерлан. Если должным образом оценить случившееся, то не только мы, а вся Европа была спасена от нового Батыя. Но мы, как всегда, преувеличиваем свои победы, а их заслуги сводим на нет. Я думаю, господа, вы со мной солидарны. Но пойдём дальше. Мощь московитов не позволяет нам сегодня, как прежде, брать дань с таких богатых городов, как Новгород и Псков. Московия стоит на их защите. Она ныне не является нашим главным врагом. Сейчас наши смертельные враги Ягайло и Витовт. Чтобы мы могли жить дальше, нам надо разрушить этот союз. Если мы это сделаем, я думаю, нам нетрудно будет договориться с остатками Орды, которые спят и видят себя в прежней роли. И они пойдут на наш союз, чтобы, как прежде, держать за горло русские княжества. Надо разрушить этот союз, чтобы нам остаться жить и не сойти с исторической сцены. Своими силами мы этого сделать не можем. Нужна, господа, ваша помощь.
Поднялся лотарингский герцог Карл.
— Внимательно следя за событиями, происходящими здесь, я давно писал об этом ещё вашему предшественнику, — и посмотрел на Ульриха, — я готов включиться в борьбу.
— Надо подымать всю Европу, — поддержал его Готвин фон Оттинген.
— Кто-нибудь против? — спросил магистр.
Таковых не оказалось.
— Господа, — продолжил он, — будем собирать силы. Надеюсь, вы понимаете, что наш план мы должны сохранить в глубокой тайне.
Все согласились.
— Да хранит вас Господь! — проговорил магистр на прощание.
В Кракове пока не знали об этой сходке и вели себя по-прежнему, на грани разрыва. Последняя встреча Витовта с московским великим князем вызвала у Ягайла взрыв негодования. Он расценил это так, будто Витовт ведёт двойную игру: делает вид, что готов обрушиться на москалей, а сам каждый раз кончает дело миром. Для объяснения случившегося король вызвал великого литовского князя к себе, в Краков.
Витовт не торопился являться, но когда ему всё же пришлось это сделать, он привёл с собой столь великую охрану, что трудно было сказать, на чьей стороне окажется победа, если вдруг между ними вспыхнет ссора.
Она вспыхнула, но применения военной силы не потребовала. Но всё же накал встречи был силён. Выступая, Ягайло обвинил Витовта в скрытой измене.
— Да, ты, брат, изменник. Ты только вид делаешь, что хочешь поразить князя в бою, а сам тут же подписываешь доверительные листы. Скажи мне, кто ты тогда.
Витовт, развалясь в кресле, всем своим видом как бы показывал ему, что его резкие слова — ерунда. Это злило короля.
— Ты чё молчишь? — он подскочил к нему и схватил за воротник дорогого-камзола.
Витовт так сжал его руку, что у Ягайла затрещали кости. Пальцы разжались, и он затряс руками. Витовт понял, что можно говорить.
— А ты, братец, думал или нет, почему я так делаю? Или те кажется, раз моя дочь — его жена, я могу продать дорогую нам Литву? — сказав, он так грозно посмотрел на короля, что тот отступил на шаг.
