— Сука, — рыкнул Костя и занёс надо мной руку. Я сразу скрестила запястья над лицом. Такой удар болезненный, я знаю. Но рука носорога до меня не долетела.
— Я предупреждал, — сказал Лёша.
Кровожадно и пугающе отражался свет фонаря в его глазах. Бессмысленный взгляд убийцы. А хищная улыбка напоминала звериный оскал. Приблизительно так я представляла психически больных. Ничего человеческого в лице, неестественная мимика и неописуемое удовольствие от мяса и кровищи.
Ломал он пальцы Кости очень быстро, просто ухватил и вывернул рывком в другую сторону. Это нереальная сила. Я продолжала холодеть от страха. Дышать перестала и только щурилась от ужаса.
Костя не устоял на ногах, и Васин поймал его за волосы. Резкий мощный удар окровавленным кулаком в челюсть.
Зубы вставлять дорого, а челюсть по кусочкам собирать очень тяжело.
Костик упал на дорожку, изо рта выпали зубы и стекала кровь. Он потерял сознание от боли.
Я такого не чувствовала, даже когда в морге трупы резала. Мне не просто дурно стало, у меня едва не случился обморок. Резко отвернулась, покачнувшись.
— Бл*дь, ушлёпки подворотные. Всего измазали, — негодовал мой бывший одноклассник, который… Мамочки! У меня ночевать собрался.
— Лёш, — пискнула я, зажмуриваясь.
— Не бойся, я никого не убил. И зови меня Лешим, зайка, — ответил он и взял меня за руку.
4
Меня много раз пытались поиметь, но никому не удавалось. Даже Антону, в порыве гнева, не получал своего, потому что насилие – противоестественно и нужно не только силу применять, но и совести не иметь окончательно. У бывшего мужа был страх перед наказанием, он предпочитал насиловать психологически.
Что касается Лешего, то я сама его впустила в свою жизнь и можно сказать, пообещала кучу ништяков в эту ночь.
Так что, фраза «Расслабься и получи удовольствие» мне как раз подходила.
Удовольствие было сомнительным, страх держал в напряжении.
До дома добежали слишком быстро, я даже не успела сообразить, что и как делать с таким «весёлым» мужиком. Как только дверь захлопнулась, и мы оказались в тёмной квартире, мужчина меня припёр к стене.
Свет уличных фонарей лился из окна кухни и немного освещал наши фигуры. Поддон вместе с рубахой от Армани упали на пол, и я чуть не падала на своих каблуках. Меня припёрли к стене у вешалки.
Воняло мужским потом кровью и моими духами. Запах совсем не возбуждал, хотя не был мне противен.
Настырный рот жёстко целовал меня. Язык его стал твёрдым, пронырливым и пытался запихаться мне в горло. Грудь сдавил стальной мужской торс, и твёрдые пальцы крепко держали подбородок, чтобы я не двигала головой.
Леший вначале расстегнул свои брюки. И я как-то, само собой, полезла ему помогать. Наткнулась на твёрдый мужской орган и поняла, что хочу.
Член был внушительного размера, не удивительно, что после Лёши у меня было столько крови. Немного изогнутый и невероятно твёрдый, что в последние время с Антоном не случалось.
Нужно было перестать вспоминать Свина и тем более сравнивать его с другими. Он по всем статьям проигрывал.
Рука залезла мне под юбку. Там такой наряд, который надо одевать и снимать втихаря. Утягивающий комбидресс с панталонами. Корректирующее бельё мало подходит для соблазнения мужчин.
Лёша пытался нащупать хоть одну застёжку и ничего не нашёл. Это его возмутило, он отпрянул от меня. Вытащил из заднего кармана нож, что отобрал у бандита на улице. Резво покрутил бабочкой и оголил лезвие.
– Не бойся, – с плотоядной улыбкой протянул Леший. – Я умею обращаться с холодным оружием.
– Лёша! Я сама сниму, – возмутилась я, с ужасом глядя на сверкающее лезвие.
– Я не разрезал выродку лицо, только поцарапал, – поделился со мной Леший прекрасной новостью и опустил лезвие, запихав его мне под юбку.
В кровь ударил адреналин, перед глазами появились круги, что таяли во тьме и появлялись вновь. Я просто зажмурилась, и прикусила нижнюю губу.
Не сопротивлялась. И поняла, что верю ему.
Никакой боли. Одна ляжка выпала из панталон, затем вторая. Лезвие холодом чуть прикоснулось к моим бёдрам, подцепив резинку трусиков, и порезало их с двух сторон.
– Дальше режим? – усмехнулся Леший.
Я отрицательно мотала головой.
– Ну и ладно. Голод утолим, потом всё снимем, – запланировал он и спрятал нож.
Я ахнула, когда сильные руки подкинули меня над полом. Если что, восемьдесят девять килограмм. Когда во мне было шестьдесят девять, Антон даже не пытался меня на руки взять, хотя в своём спортзале штанги тягал.
Надо забыть его!
Я обхватила ногами стройное жёсткое тело любовника и сама потянулась за поцелуем.
Твёрдая головка проникла в моё влажное лоно. Меня переполнили приятные чувства. Я почти сразу ощутила в себе мужчину, хотя он даже на половину не вошёл. Тёрся об складочки чуть-чуть входил, маня и дурманя. И я застонала. Напрягалась и сама насела, ошалев от глубины проникновения, болезненно-сладкого чувства и невероятного восторга, потому что Леший простонал.
Он припёр меня к стене и стал входить резко глубоко на полную длину. Я держалась за него бёдрами и руками обвила сильную шею. Остро почувствовала, как истекаю от такого феерического секса.
Все события мигом вылетели из головы, осталось только проникновение, запах мужчины и жёсткое чувство тяжести внутри.
Похоже, я точно не знала, но всё же читала… Это был маточный оргазм, который привёл конечности в слабость, а туловище к резким судорогам, сопровождающимися диким кайфом. Сжатые до боли ягодицы, боль внутри, способствовали такой сладости, что я в голос закричала, насмерть вцепившись в рычащего мужчину.
Помрачение было долгим, я забывала дышать, дёргалась, стараясь глубже насесть на член. Тело деревенело, замерло. Пропал слух и зрение, я погрузилась в ощущение своего тела.
– Можно выходить? – горячие дыхание над ухом, с усмешкой. – Страстная зайка.
Задыхаясь, я чуть улыбнулась. Кажется, я сегодня перестаралась.
Меня не кинули, а аккуратно поставили на ноги. Я, задыхаясь, упала спиной на стену. Снимала ненужные для такой ситуации туфли. Не нагибалась, а смотрела на влажные губы любовника.
Лёшка навис надо мной, растянув свою мощную жилистую руку над головой.
Скупой свет делал нас моложе, таинственнее и привлекательнее.
Смахнув с мокрого лица волосы, выбившиеся из причёски, заглянула в непроглядную темень его бездонных глаз.
Какой же он!
Красивый.
– В девятом классе Трэш просверлил дырку между мужской и женской раздевалкой в спортивном зале, – в темноте полные губы расплылись в улыбке, и зубы чуть ли не светились белизной. – Я никого не пускал смотреть на твои белые, сочные груди. Ты после урока всегда их заботливо ополаскивала у раковины, прямо у дыры в стене. Лица твоего не было видно, а вот титьки твои с розовыми, нежными сосками, отлично.
