Несмотря на все разбитые окна в церкви было холодно и пахло сыростью.
Но в целом, всё было убрано.
И я даже догадывалась, кто убирал здесь.
Лёша неожиданно перекрестился и посмотрел вверх.
Там на облупленных стенах остались элементы древней росписи. Старинный фрески, исчерченные трещинами, освещались солнечными лучами, что попадали в окошки с выбитыми стёклами, и поражали насыщенностью красок.
– Ты крещён? – спросила тихо, словно идёт служба.
– Нет. А ты?
– И я нет. Но ты ходишь сюда, – я внимательно рассматривала остатки образов и золочёных крестов.
– Хожу, – согласился Лёша. – Убрал здесь. Однажды восстановлю её.
– Это твоя мечта? – я крутилась на месте, ощущая что-то невероятное внутри.
– Да. Я выкупил все участки в этой деревне. Это моя земля. Хочу построить здесь что-то вроде оздоровительной базы отдыха.
– Это наверно дорого, – отозвалась я, рассматривая ангелов в синих одеждах.
– Дорого, – согласился Лёша. – Фитнесс-клуба не хватит. Но Бог подаст, если угодно будет.
– Откуда ты про Бога знаешь? – хмыкнула я, получилось ехидно, и я тут же осеклась.
– Сева с Леськой воцерковились недавно, – ответил он и пошёл на выход.
И мне показалось, я его обидела.
– Трэш тоже у нас верующий, – тихо сказала я, следуя за ним.
– Человек кроме как физически и интеллектуально должен духовно развиваться.
– И ты молишься? – щурилась я от яркого солнца, когда мы вышли наружу.
– Молюсь, – спокойно ответил Лёша, рассекая траву.
– Что просишь? – не в курсе можно ли такое спрашивать.
– Обязательно просить? Благодарить можно. Вот тебя мне послали, чем не радость, – усмехнулся Лёшка и обнял меня.
– Погоди, погоди, – я стала его отпихивать от себя. – Я просто… Ничего не знаю по этой теме…
Но очень хочу. Всего пара минут в разрушенной церкви, а я почувствовала, что мир мой не будет прежним.
– Это не ко мне, Сонюшка, – печально улыбнулся Лёша. – Я мало что знаю.
Мы возвращались домой в тишине. Лошади играли у реки. Насторожились, заметив нас. Провожали взглядами.
Ветер поднимался и разметал лошадиные гривы, и мои волосы.
– Дождь будет, – сказал Лёша, – надо крышу на сеновале залатать.
– Зачем? – недоумевала я.
– Чтобы не сгнило, – не понял, что такого.
– Так ты…, – я остановилась и заглянула ему в глаза. – Ты лошадей всё-таки подкармливаешь.
– Они сами приходят, – рассмеялся Лёша и отделился от меня, сгрузив рюкзак.
В дом я не вошла. Постояла в предбаннике, глядя на страшную тёмную лестницу, ведущую на чердак.
Решилась.
Медленно по скрипучим ступенькам поднялась наверх. Там было темно, и была ещё одна дверь. Напряжённо я открыла её.
Очутилась на чердаке, как в отдельной комнате. Думала увижу старые вещи, но кроме потёртой детской кроватки с погремушками, ничего из вещей не было. Голые доски над ними бельевые верёвки с прищепками. А я бельё на улице развешивала. У стен на лесках висели ароматные пучки трав.
– Соня! – позвал меня Лёша.
– Лёш, тут травы! Давай, чай заварим.
– Да они старые. И я ничего не понимаю в них.
– Зато я понимаю, – хоть в чём-то я его уделала.
Улыбнулась и стала собирать пучки для травяного чая.
Стемнело быстро. Пошёл дождь. И мы с Лёшей перед сном, под светом керосиновой лампы, пили травяной чай и наслаждались вкусом тушёной капусты.
***
По стёклам барабанил дождь. Теплился огонёк в керосиновой лампе у дивана. И в полутьме мужчина снимал с меня сарафан. Он проезжался ладонями по шее, потом по груди. Его горячий нежный рот припадал к соскам. Собирал груди вмести и елозил по ним своей щетиной, облизывал и ласкал.
Жаркие поцелуи спускались ниже, а ладони поддерживали спину, опрокидывая меня на кровать, что уже пропиталась нашими запахами, и была нашим семейным ложем.
Острый язык вошёл в ямку пупка, затем ниже. Руки раскинул мои ноги, пальцами раздвинул половые губки и подержал их открытыми. Потом лизнул от входа в лоно до клитора. Возбуждённый бугорок всосал и стал играть им.
Я только рукой прикоснулась к его спине, делая знак, и Лёша перекинулся через меня, подставляя к моему рту, наполненному слюной свой твёрдый член. Я обхватил орган рукой и провела вверх-вниз. Лизнула по всей длине и аккуратно ввела в рот, услышав, как простонал мой муж.
Он делал неглубокие поступательные движения вглубь, а сам ввёл в меня палец. И я изогнулась, запрокидывая голову назад, заглотила член, как можно глубже. Не с первого раза он вошёл полностью, но я постаралась. Мне было так приятно, возбуждение накатило, а в такие моменты, я готова на всё.
Я кончила без предупреждения. Разум затуманился, и я пропала на время из реальности. Только почувствовала, как жжёт горло горькая сперма, как выходит пульсирующий орган из горла, головка проезжается по языку.
Но это не всё. Я точно знала, что будет ещё.
Секс в этот вечер был лилейным. Мужские ладони блуждали по моему телу. А я цеплялась за жёсткие ягодицы мужа, прижимая его к себе, как можно ближе. А потом мы сменили позу. И я услышала любимое: «бампер» от Лешего. Он брал меня сзади, охватывая мою попу. Вдалбливался со всей силы, вызывая у меня крик.
Схватил за волосы, прогнул в пояснице и накренился.
Теперь я хорошо изгибалась. Тренировка.
Больно за волосы держал, лизнул в ухо:
– Не вздумай худеть, зайка, – рыкнул Леший и продолжил меня трахать с неистовой силой, пока с рёвом не кончил.
А потом, сплелись телами и уснули под одним одеялом, убаюканные шумом дождя.
7
Тот, кто умеет шить на ножной машинке, сядет за руль и поедет. Тут главное педали правильно нажимать и знать, где какая. Мне повезло безмерно – у Лёшки автоматическая коробка передач.
Способность к обучаемости мне присуща. Я погрузилась в дикий восторг и медленно ехала по дороге сквозь лес. Наслаждаться прекрасной природой было некогда, потому что была очень сосредоточена. На ходу училась показывать повороты, включать щётки и опрыскивать лобовое стекло водой. Запоминала кнопки и рычажки. Ехала задним ходом, и у кювета училась парковаться, когда надо было влезть между Лёшей и корягой.
Однажды мою подругу Марту решили научить водить машину. Взялся за дело её очередной отморозок. С тех пор Марта наотрез отказывается садиться за руль и вообще в машине ездить. Рассказывала, что орал на неё. Но думаю, без рукоприкладства не обошлось.
