– Убил?! – плакала я. – Всех убил? Маньячья морда!
– Не убивал я никого, – старался зарыться в меня, крепко обвил руками. А я пальцами трогала его бритую голову, такую шершавую и приятную на ощупь. Весь в ссадинах и, видно, не обработанные.
– Пегий сказал, что ты убиваешь после боя проституток. Что ты не можешь сдерживать одержимость и…
– Замолчи! – хлопал меня по попе. – Это ложь. Если б у Пегого был такой компромат, он бы меня давно сдал.
– Конечно. Он ещё сказал, что ты на мне женился, потому что у меня богатый отец, мол, тебе на строительство турбазы не хватает.
– А про папу нужно поговорить отдельно, – неожиданно сказал Алексей Яковлевич и поднялся с колен.
– Девочки, – смущённо посмотрела на вылупившихся подружек. – Познакомьтесь, это мой муж Лёша Васин.
Первой отмерла Марта, как любительница садистов, подбежала жать Лёшке руку. Вася, как в школе, даже не глянул на восхищённую девушку, покачал головой и отвернулся.
– Что скромничаешь? – хмыкнула я. – Там в зале у тебя столько поклонниц, все влажные и при экстазе от тебя.
– Ты единственная, – насупился Васин, и кивнул более осторожной Варваре.
– Верю,– нагло кинула я. – Но деньжата на первом месте.
– Тебе же нужна перспектива, достаток. Как ты говорила, статус в обществе и желательно всё сразу…
– Когда я такой бред говорила?! – возмутилась я.
– После выпускного, когда я в любви тебе признался, – он посмотрел мне в глаза.
О, блин!
А ведь я могла ему это сказать. Не знала, что он помешенный и душевно больной. Не знала, что такие вещи ему в лицо кидать нельзя.
– Лёша, мне тогда семнадцать было. Ценности с возрастом меняются. По поводу моего отца…
Вдруг, как в страшной сказке, скрипнула дверь.
На пороге появился Антон.
Мой бывший муж весь лоснился. Причёска модная, одеколон дорогой. Рубашечка, пиджак лёгкий с закатанным рукавом, джинсы без пятнышка.
Улыбка сползла с его лица. Он встал в прихожей, крутя в руке ключи от квартиры.
– Подонок! – взвизгнула Марта.
Антон ей не ответил. Он перестал играть с ключом и оценил мою форму. В лице поменялся, в глазах мелькнуло что-то давно мной забытое.
– Привет, молодёжь, – блистательно улыбнулся он, пожирая, раздевая и трахая меня взглядом.
Этот взгляд бывшего мужа очень сильно не понравился моему мужу нынешнему. Леший хищно улыбнулся, и я так поняла, надо девок уводить в другую комнату, чтобы не попали под раздачу.
– Здравствуйте, Антон Иванович, как вас там, Свин, – окрысился Леший.
– А тебя помню, – как ни в чём не бывало, нахмурился Тоша, разглядывая Лёшку. – Вы вроде одноклассники…
– Муж и жена теперь, – предупредила я.
– Вот как? – недобро улыбнулся Свин. – Поздравляю. Только развелась, шлюха…
Он не договорил.
Я быстро отвернулась и занялась орущей Мартой и обалдевшей Варварой. За руки их схватила и в комнату затолкала ближе к дивану.
А в прихожей такое началось!
Борьба тяжеловесов.
У Тоши было преимущество. Он выспался, отдохнул и не принимал этой ночью участие в подпольных боях. Но это его всё равно не спасло. Леший накинулся на него с такой остервенелой яростью, что я побоялась…
– Лёшка!!! Не убей!!! Лёша!!!
Антон поставил подножку и повалил Васина на пол. Лёшка рухнул и под весом огромного Свина не сразу дёрнулся. Антон ручищей своей, кулачищем мощным замахнулся и пробил бы голову Васину, но тот так юрко увернулся и ухватился предплечьем за шею противника. Казалось бы, такой стройный, но поднырнул под Свина, сдвинув его с места. Стал прямо на полу Антона душить.
Свин в руки его вцепился, ногами по полу барабанил, пытался скинуть с себя Лёшку. Приподнялся на ноги, красный как рак и назад кинулся, чтобы опрокинуть, приставшего Васина, на стену.
А Лёшка отпустил его и увернулся от очередного падения, лихо зарядил кулаком снизу вверх по челюсти.
Изо рта Антона Ивановича вылетела часть зубов и кровавая слюна. Он пошатнулся к двери и не устоял на ногах. Лёшка накинулся на него и стал наносить удары по лицу с такой силой, что Варвара рядом со мной щурилась от шлепков. Марта, заткнула рот ладонью, выпучила глаза на пол-лица.
Леший рычал, нанося удар за ударом, завалил противника на пол и сел сверху. От лица Свина не осталось ничего, оно стало походить на кровавое месиво.
– Васин, бл*дь!!! – заорала я, потому что поняла, он убьёт.
У него справка, девки-дуры пойдут в свидетели, что Свин первый начал. А мне потом живи с этим!
Я попыталась Лёшку угомонить, но только отлетела в сторону от взмаха его стальной руки. И тогда я просто разбежалась и упала на умирающего Антона, прямо под удар подставилась. Зажмурилась, ожидая, что сейчас прилетит. Не прилетело.
Майка моя пропиталась кровью с лица бывшего учителя биологии. Я приподнялась, чтобы посмотреть, как жалко шевелится разбитая челюсть. Слабые пальцы бывшего мужа чуть тронули мою ногу.
И мне показалось, что это было просьба простить. Он отпускал меня. Теперь точно не сунется. А так бы было, как Алексей сказал: «садист от жертвы не отстанет».
****
В обед, я в белом прекрасном платье сидела, закинув ногу на ногу в отделе полиции, и думала о смысле бытия. Меня не волновали орущие девчонки, доказывающие какой мразью был Антон. При этом старались, не навалять моим бывшим свёкру и свекрови. Родители Антона приехали по первому звонку из больницы, куда их драгоценнейший отпрыск попал. Конечно, будут добиваться наказания. Но, увы. Лёшу я насильно отправила в его лечебницу, поправлять здоровье у психиатра.
В кабинете стоял такой ор, что следователю пришлось позвать подмогу. Всех выставили в коридор, осталась сидеть я одна.
Немолодой мужчина внимательно меня рассмотрел и уставился в документы.
– У него друзья в полиции работают, – сказала я. – Сколько бы я не жаловалась на побои, всё оставалось без внимания. За последние пять лет, у меня скопилась кипа заявлений. Но вам нет дела до того, что садисты делают со своими жёнами. А вот когда садистов обижают, вы начинаете паниковать.
За дверью раздавались маты бывшего свёкра и визг Марты.
В кабинет без стука вошли.
– А вы кто? – устало спросил полицейский.
– Я адвокат Софьи Борисовны и Алексея Яковлевича, извините за опоздание.
Рядом со мной сел Касьян. Из кармана белой рубахи достал очки и натянул их на нос.
Есть в этом что-то магическое. Живёшь беззащитной и слабой женщиной, а потом даже у следователя говорить ничего не надо - у тебя адвокат.
