— Bonjour, — свысока поздоровался он и насильно пожал мужичку руку.
— Никита, — противно протянула Лерка. — Он плохо говорит по-русски.
— А мы совсем не говорим по-французски, так что всё путём, — ослепительно улыбался Трэш, уводя с собой мужика.
Пока Лерка соображала, в чём логика слов Никиты Савинова, я уже тянула её на развлекательную программу.
Капец французу.
***
Многие вели себя как дети: шарики палками гоняли, прыгали и бегали на эстафетах. Учителя заливались смехом, мы с беременной Катькой с закрытыми глазами рисовали на ватманах мышей. Я время от времени поглядывала на большой стол.
Трэш с Шишой ожидаемо спаивали француза. А Лёша Васин сел так, чтобы видеть праздничные игры. И в какой момент я бы не кинула взгляд в его сторону, он глядел именно на меня. И хотя к нему липла толстая Нафаня, он сидел с прямой спиной и руки держал на столешнице, сомкнув пальцы в замок. Чуть улыбался.
В груди моей четвёртого размера бабочки трепещали, попа ещё чувствовала шлепок Шиши и пыталась получить добавки.
Жарко стало.
Зал разделился на два полюса. За столом квасили уже в открытую, накалялась атмосфера. А у сцены включали музыку для танцев. Я, умаявшись и выдохнувшись на праздничных конкурсах, прошла к столу гордой походкой, крутя попой. Зашла со стороны Лёши и, взяв Нафаню за локоть, выкинула со скамейки.
— Лядь! — возмутилась она и окрысилась.
Но продолжения не последовало. Я хмыкнула, прожигая её взглядом, а какие-то носороги привлекли её к себе. Шалава.
Лёша тут же поставил передо мной гранёный стакан с чаем.
— Что кушать будешь? — заботливо спросил он, и мне стало ещё теплее.
— Пирог Анькин с вишней, — ответила я и помахала на себя рукой.
У Лёшки руки длинные, как у настоящего Лешего. Он чуть привстал и дотянулся до тарелки с последним куском пирога с вишней, попутно подкинул ещё буше. Подкусив губу, я подняла на него глаза.
А потом обратила внимание, что напротив Трэш целует Катьку, да так откровенно, что между ног заскулило, закрутилось. И Ромка Шишков по Анькиной щеке языком провёл, как зверь. Между этими парочками сидел уже никакой Леркин француз. Пьяно улыбался и смотрел пустым взглядом мимо меня на часы за стойкой с кассой. Было невероятно шумно. Лерка пока при живом бойдфренде уже с кем-то ссосалась из одноклассников.
— Лёш, — позвала я. — А что происходит?
Я пила говённый переслащенный чай и с ужасом наблюдала, как Нафаня прямо с тремя носорогами заигрывает и платье закатывает, оголяя целлюлитные ляжки.
— Боюсь, Соня, мы все попали, — усмехнулся он.
Учителя как-то отделились, и там тоже царила своя разнузданная атмосфера. А за столом уже никто ничего не стеснялся, поцелуи с сексуальным подтекстом привели к тому, что народ стал резко рассасываться. Ромка Шишков трахал своим ртом рот румяной Аньки, а потом куда-то побежал. Краем глаза заметила, что у него эрекция. Ромка ушёл, и ничто не сдерживало больше француза от падения. Он рухнул на спину, ударив ногами стол.
— Я сейчас, — прошептал мне Лёша на ухо, — только не уходи, я к тебе приехал.
— Ладно, — натянуто улыбнулась я и освободила ему место для выхода.
Грех было не глянуть. У Лёшки тоже в штанах стояк. Мне стало не по себе. Я понюхала стакан с чаем. Сказать сложно, что туда подсыпали.
— Лёш, — испугано позвала я. Потому что, если это Виагра, меня могут изнасиловать.
— Я рядом, зайка, никто не тронет.
Я онемела. От того, как он это бережно произнёс. Как нежно и оберегающе. Мне от его слов стало легко.
Лёшка рядом, он — скала.
И ещё похабность и моё возбуждение остротой перетекали в горячую любовь. Я поняла, что у нас с ним только зарождается чувство. И оно взаимное.
Я процокала на каблуках к французу. Присела как можно скромнее, с опаской оглядываясь по сторонам. Человек десять танцевали у колонок, но танцы их были сексуальной прелюдией. Прощупала пульс на тощей шее иностранца. Лерка, шлюха, уже свалила трахаться с кем попало. Я сама сидела на корточках и чувствовала, как наливаются половые губы.
Виагра действует не так, как все описывают. Она делает мощный приток крови к половым органам. У мужчин — это стояк. У женщин по-разному. Я б не против. Но я всегда не против. А вот другие? Медленно выпрямилась. Проехалась взглядом по уродским туфлям десятых годов, подолу широкого синего платья. У Анечки была такая физиономия, как в тот день, когда мы всем классом хотели её избить, а она нас презрительно оценивала взглядом. Кричать ей, что она еб*нутая шизофриничка, бесполезно. Анька действительно со справкой. Отхреначить бы её за всё хорошее, так ведь тут пёс её пасёт, мне только конфликта Шиши с Лёшей не хватало.
— Если кто-то умрёт, тебя посадят. И будете с Шишей в семейной камере сидеть лет двадцать, — не выдержала и усмехнулась.
А они пара что надо. Стоят друг друга. У них всё получится.
— Не умрёт, — надменно приподняла молочную бровь Анька. — Я всё рассчитала. Одна Катя беременна, она не пила и не ела из общего котла.
Последнее её выражение воспалило в моей голове фантазию, где мы — звериное племя и жрём из котла, в которую подсыпали Виагру. А потом оргия, всеми желаемая. И была в этой иллюзии правда.
К нам подошли два носорога Костя хитро щурился то на меня, то на Аньку.
— Изнасилования будут, — предупредила я дуру.
— Это лучше, чем драка с убийством, как в прошлом году, — шепнула она и грозно уставилась на похотливых мужиков. — Мы с Ромой Шишковым.
— И? — поинтересовался Костя.
— И с Лёшей Васиным, — добавила я, получилось это несмело.
— Васе передай, что его ждём за школой, — Костя плюнул прямо на пол и вместе с возбуждённым дружком вышел из столовой.
Я печально посмотрела на вырубившегося француза и пошла следом за Анькой. Не так я представляла вечер встречи выпускников, но с Белой Плесенью по-другому не могло быть. Мы вышли из столовой
— Ля-ядь!!! — орал Шиша с лестницы, что вела на второй этаж. — Человеку плохо!
Я с укором посмотрела на Аньку и побежала на помощь. Может случиться, что я до ночи буду носиться от одного к другому, пока кто-нибудь не вызовет скорую.
***
У меня сердце в пятки упало, когда я увидела, что Лёша лежит на полу. С эрекцией, как по Анькиному сценарию, но не двигается, и глаза закрыты.
В коридорах не был включён свет, только с лестницы доставало лёгкое освещение. Я с разбега кинулась на колени перед предполагаемым любовником. Быстро ухватилась за запястье. Чёрные ресницы дрогнули, полные губы разъехались в улыбке. Я облегчённо выдохнула и тихо рассмеялась. Мужская рука обвила меня за шею. Мощная такая, будто стальная.
