– Знакомьтесь, это Влада Кис – та самая пианистка, которую ты видел на концерте. А это мой… хороший приятель Карл Штольц, – вежливо представил их друг-другу Буров. Перед словом «приятель», правда, несколько забуксовал, и Влада, почему-то, подумала, что виной тому недавний спор этих двоих.
– Не могу передать, как рад нашему знакомству! – продолжал сыпать комплиментами Штольц. – И я намерен его закрепить, фрау Кис. Не согласитесь ли вы поужинать со мной в ресторане сегодня вечером?
Ответить Влада не успела. За нее это сделал Буров.
– Вообще-то, Карл, она няня моего сына.
К слову о Павлике. Мальчика явно заинтересовала беседа взрослых. Как говорят в народе, он сидел и грел уши и делал это с видимым удовольствием. Владу даже поразил этот факт.
– Как няня?! – изумился Штольц. – Неужели это правда, фрау Кис?
– Няня я временно, надеюсь, – характерно посмотрела Влада на Бурова. – Я учу Павлика игре на фортепиано, – погладила она мальчика по голове.
– Не важно! Сегодня вечером она занята, – упрямо гнул свою линию Буров и, как обычно, делал это в хамоватой манере. Ну и Владу это разозлило.
– Кирилл Сергеевич, чувствуете вы себя уже почти хорошо. С Павликом вы можете остаться сегодня и сами. А я бы хотела эту ночь провести у себя дома, – сухо проговорила она и повернулась к Штольцу. – Я согласна сегодня поужинать с вами, – с торжествующей улыбкой закончила.
Глава 28
– И все же, Кирилл, как ты смог заполучить в качестве учителя музыки настоящую пианистку – виртуоза, можно сказать, своего дела? – повернулся к нему Штольц, когда они подошли к его машине.
Кирилл вышел проводить гостя, хоть и больше всего сейчас ему хотелось расквасить немцу морду.
– Харизма, Карл. Природное обаяние. Передо мной ни одна женщина еще не смогла устоять, – расплылся в ехидной улыбке Кирилл.
– Так уж и не одна? – недоверчиво усмехнулся Штольц.
– Именно, Карл, именно. Мне их стоит только поманить… говорю тебе без излишней скромности.
– Ты и скромность – вещи несовместимые, – рассмеялся Штольц. – И кажется, есть одна женщина, которая тебе не по зубам, – лукаво добавил. – До завтра, друг мой. Надеюсь увидеть тебя в офисе…
Немец уехал, а Кирилл еще какое-то время смотрел в то место, где скрылась за поворотом его машина.
Не по зубам, говоришь? Ведь намекал Штольц на пианистку. Да и намек был слишком прозрачен. А сам-то… У самого, вон, глазки как масляно заблестели, стоило только услышать, как она играет. Да он же пулей выскочил из кабинета. Едва шею себе не свернул, несясь по лестнице вниз. И слушал ее брынчание так, словно ничего прекраснее в жизни не слышал. Ну музыка, как музыка, ничего особенного. Насчет виртуозности исполнения… в этом он точно не разбирается, но вряд ли пианистка хватает звезды с небес в этом плане. Уж признался бы Штольц, что положил на нее глаз, и не пудрил мозги всякой высокопарной чушью!
Размышляя таким образом, Кирилл вернулся в дом в настроении, далеком от безоблачного. Оно еще раньше у него испортилось, когда спорил со Штольцем, доказывая ему очевидное. Но то были рабочие вопросы, и они частенько решались в горячих спорах. Окончательно испортила ему настроение киса, когда попыталась поставить его на место, да еще и при посторонних.
Ирина Леонидовна суетилась, накрывая стол к обеду. Сын что-то рисовал в альбоме тут же, в гостиной. Пианистка же листала его прописи с довольной улыбкой на губах.
– И что там? – заглянул ей Кирилл через плечо.
– Все отлично! У вас очень умный и талантливый сын, – понизила она голос, хоть Пашка и без того на них не обращал внимания. – Посмотрите, как ровно он прописывает буквы, даже за края не выступает. И он уже выучил их все! Потихоньку начинает читать. Кстати, Кирилл Сергеевич, – словно вспомнила она что-то. – Павлику нужно купить книги. И те, которые он сам сможет читать, и те, что пока ему будут читать взрослые, а потом уже он сам. У вас в доме очень мало книг.
– Мало, потому что читать их тут некому и некогда, – буркнул Кирилл. Отчего-то он хотел на нее злиться, но у него это не получалось. Возможно, виной тому был вид Влады – Кирилл никак не мог поверить, что достижениями Пашки она на самом деле гордится. Какое ей дело до этого? Ведь это всего лишь ее работа, не больше. Странная она, все же.
– Я не заставляю читать книги вас, – моментально вернулся к ней надменный вид. – Я говорю о ребенке, которому недостаточно букваря и тех пары-тройки книг, что я нашла в его комнате.
– Хорошо, что ты предлагаешь? – решил уступить Кирилл, да и спорить с ней сейчас не хотелось. Спорить он устал со Штольцем. А еще он устал болеть и сидеть дома. Как хорошо, что завтра сможет уже поехать в офис!
– Купить Павлику книги, что же еще? – взлетели на лоб ее брови.
– Купи. Я не против.
– Я? А может это сделаете вы, как отец Павлика? – буравила она его взглядом, продолжая говорить тихо.
Но это не мешало бросать на них любопытные взгляды домработнице. Вот же сплетнесборник! Потом будет всем рассказывать, что какая-то пигалица его строит в собственном же доме.
– Это сделаешь ты, как его учительница! – сказал, как отрезал. – Деньги я тебе дам. Кстати, можешь сделать это сегодня, раз уж решила ночевать дома, – с издевкой добавил.
Киса и немец договорились, что он заедет за ней в восемь. Рабочий день у нее до семи. Сокращать его ради похода ее в ресторан Кирилл не собирается. Вот и посмотрит, как она все успеет.
– Ладно, – медленно кивнула она. – Если вы настаиваете и категорически отказываетесь покупать сыну книги, я справлюсь с этим делом сама.
– Вот и отлично. Перед уходом зайди ко мне в кабинет за деньгами.
– Обойдусь, – окинула она его уничижительным взглядом и встала с дивана. – Павлик, пойдем мыть руки и к столу, – громко сказала.
Тот аж подорвался – послушно и беспрекословно, по первому ее зову. И это разозлило Кирилла сильнее всего.
– Ирина Леонидовна, накройте мне к обеду в кабинете, – велел он домработнице. – Совмещу приятное с полезным.
– Вредно работать за едой, Кирилл Сергеевич, – начала было выговаривать домработница.
– Я разве спрашивал вашего мнения? – перебил ее Кирилл. – Нет? Вот и придержите его при себе, – бросил и отправился наверх.
Скоро дворник начнет давать ему советы, что и как делать и говорить. Обнаглели все в конец, распустил он их… У двери в кабинет Кирилл остановился и чертыхнулся. Все же, с Ириной Леонидовной он зря так. Она старше него вдвое, в матери годится… Впрочем, только за это он уважать ее точно не станет. Впредь свой длинный язык будет пореже распускать.
Из кабинета своего Кирилл не выходил до шести часов. Уработался в хлам, и голова разболелась чертовски. Не зря эскулапы советуют соблюдать постельный режим во время болезни. Когда встал из-за стола и с минуту боролся с головокружением и слабостью, Кирилл оценил сполна этот совет. Он уже активно шел на поправку, но дурацкая слабость давала о себе знать. Все время хотелось прилечь и вздремнуть, чего он терпеть не мог. Он вообще не любил спать, с детства. Во сне он был уязвим, а подобной роскоши позволить себе не мог.
