– Возможно, – добавила она в голос лукавства, и такой она Макару нравилась больше. Пусть шутит, дурачится, заигрывает с ним… Лишь бы не это ее пугающая серьезность, с какой смотрела на него минуту назад.
Макар поцеловал ее невозможно долгим поцелуем, когда хочется еще дольше, но в легких уже не остается воздуха. Ему хотелось поглотить ее целиком, сделать неотъемлемой частью себя, но тогда он лишится возможности видеть ее рядом, а это уже тоже стало необходимо ему как воздух.
– А для знакомства с твоим отцом тоже слишком рано? – все-таки спросил он.
Понимал, что подобная напористость может спугнуть ее, что пока еще между ними все так шатко… Но и удержаться не мог. Ужасно не хотелось расставаться с ней, хоть завтра и наступит новый день, когда он снова сможет ее увидеть.
– Давай не будем стремиться переделать все за один день, – рассмеялась Луиза, но смех вышел не очень натуральным, натянутым.
– Давай… Но тогда пообещай мне, что проведешь со мной завтра весь день.
– Не получится. С утра у меня дела…
– С утра? Но завтра же суббота, – удивился Макар. – Или ты опять будешь кормить уток? – вспомнил он их встречу у пруда в парке.
– Нет. Уток я кормлю редко, – улыбнулась Луиза.
Они так и стояли, обнявшись, возле его машины. Луиза не сопротивлялась, а Макару не хотелось менять ровным счетом ничего. Раз необходимо расстаться, то хоть этот момент он готов был тянуть вечность.
– Тогда, что? Или это тоже секрет? – прижался он губами к пульсирующей жилке на девичьей шее.
Луиза молчала, и снова он почувствовал напряжении, идущее откуда-то изнутри нее.
– Какие тайны ты хранишь? Что скрываешь от меня? Наверное, что-то очень страшное, – шутливо проговорил Макар, но эффект получился прямо противоположный.
Глаза Луизы словно остекленели, и она решительно высвободилась из его объятий.
– Мне пора домой. И у меня нет тайн, – сухо проговорила, распахивая дверцу машины.
Значит, точно есть. И сейчас он не будет ни на чем настаивать, но со временем он собирается разгадать все ее тайны, как и прочно войти в ее жизнь.
Луиза
– Я позвоню тебе завтра? – повернулся к ней Макар, когда затормозил возле ее подъезда.
– Звони, – кивнула Луиза, всеми фибрами души стремясь оказаться наедине с собой, в безопасности.
Завтра суббота. Ей снова придется позировать, потому что бросить эту работу она не может. Приедет ли Макар и завтра в школу? Если да, то захочет ли увидеть ее? И ограничится ли только этим?
Весь день она старалась не думать о завтра. И получалось. Макара, что был рядом, обнимал ее, целовал… Луиза воспринимала как совсем другого человека, не того, с кем однажды была близка в образе натурщицы. Эта часть ее жизни никак не пересекалась с той. Но только до поры, когда Макар заговорил и завтрашнем дне. И молниеносно быстро обе жизни соединились в одну, рождая хаос, непонимание, отторжение… С собственной реакцией справиться не получилось, и сильнейший стыд разрывал Луизу изнутри.
– Подожди, – взял ее Макар за руку, когда она уже собралась выйти.
Луиза повернулась к нему. Слава богу, он улыбался. Значит, не сердится.
– Не могу же я тебя отпустить без прощального поцелуя, – проговорил он, притягивая ее к себе, прижимая ладонь к затылку.
Их губы соединились вот уже в который раз за сегодня. На короткий миг получилось забыться. Но слишком короткий. Когда поцелуй закончился, Луиза снова увидела перед собой того Макара, что был с ней тогда в подсобке. И противоречивые желания не заставили себя ждать. Воспоминания о близости возбуждали и заставляли хотеть повторения. Но разум предупреждал – беги! Беги как можно быстрее и насколько сможешь дальше!
– Спокойной ночи! – уже на ходу пожелала Луиза.
– Спокойной ночи! – понеслось ей ответное в спину.
Но она не обернулась и поспешила скрыться за подъездной дверью. И лишь там, в темноте и прохладе, позволила себе немного расслабиться и постоять, прислонившись к двери.
– Батюшки! Так и до сердечного приступа не далеко, – наткнулась на нее соседка с третьего этажа. – Луиза, ты что ли? А чего тут?.. И темень такая, хоть глаз коли. Опять какая-то сволочь выкрутила лампочку! – принялась она смачно ругаться, забыв о недавнем испуге.
– Добрый вечер, тёть Ир. Извините, что испугала, – пробормотала Луиза и побежала по лестнице вверх.
Папа смотрел телевизор, и Луиза не спешила заявлять о своем возвращении. Но он услышал.
– Как прошло свидание? Что-то ты совсем рано вернулась, – вышел он в коридор.
– Все хорошо, пап, – заверила его Луиза.
Всё отвратительно! Всё в ее жизни пошло наперекосяк! Вот и папе завтра снова придется что-то сочинять. Дашу на этот раз лучше не приплетать, пока папа не решил поговорить с подругой по душам.
Господи! Она всем врёт! От этой мысли Луизе захотелось застонать, и она спешно сбежала на балкон от отца. Она врет ему. Обманывает Макара. Не может всего рассказать Даше… И толща этого вранья вокруг нее все уплотняется. Если так и дальше пойдет, то толща эта ее раздавит. Пора что-то менять, если не хочет сделать свою жизнь и вовсе невыносимой.
– Пап, я устроилась на подработку, – решительно вошла Луиза в гостиную, сразу же как покинула балкон, где какое-то время усиленно размышляла.
– Какую еще подработку? Тебе мало риелторской беготни? – изумился отец.
Он не упрекал ее за то, что работает в свободное от учебы время. Понимал, что делает она это не для себя и не делать не может. Просто, считал такую работу не совсем женской и временами по-доброму ворчал.
– Да там ничего особенного, – деланно легко махнула рукой Луиза. – Работа выходного дня. По паре часов всего, по утрам…
– И что же это за работа такая?
– В ателье – живым манекеном.
– Кем-кем? – стремительно поползли брови отца на лоб.
А Луизе уже и самой смешно было от своей далеко ненатуральной версии, но ничего лучше у нее не придумалось.
– Манекеном, пап, – еле сдерживала она рвущийся изнутри нервный смех. – Это когда на тебя примеряют одежду, чтобы клиент посмотрел со стороны. Ты двигаешься, позируешь… – тут она осеклась, почувствовав как на голове зашевелились волосы.
Позируешь – вот оно ключевое слово! Она не только в художественной школе позирует обнаженной. Ее жизнь вдруг стала сплошным позерством.
Макар
Он долго думал, ехать ли сегодня в художественную школу. Думал до тех пор, пока ноги сами не понесли его к машине. И только тогда Макар понял, что всю неделю ждал субботы, чтобы не только увидеть таинственную незнакомку, но и ощутить под своими ладонями бархатистость ее кожи.
