– О как! – довольно потер отец руки. – значит, я могу рассчитывать на вкусный завтрак?
– Ну конечно, пап! Я только по быстрому умоюсь и… приготовлю запеканку. Идет?
– Ты еще спрашиваешь! Сто лет не ел твою запеканку. Конечно, лучше бы сырники…
– Никаких сырников! Тебе нельзя их, – охладила родича Луиза. – Все, жди меня на кухне. Можешь пока творог взбить миксером, – бросила она на ходу.
Как же, оказывается, здорово никуда не идти в субботу утром! Замечательно! Великолепно! Классно! Выспаться, даже если тебя разбудили. Не торопиться, умываясь и собираясь. Босиком прошлепать в кухню…
– Творог готов, – такими словами встретил Луизу отец.
– Считай, запеканка тоже, – уже замачивала она манку в молоке.
А еще через двадцать минут доставала из духового шкафа румяный и вкусно пахнущих творожный кругляш – запеканка на скорую руку по маминому рецепту.
– Пап, как ты смотришь на то, что я приглашу к нам в гости мужчину? – решилась Луиза задать главный вопрос, когда отец доедал второй кусок запеканки.
– Это кого же?
– Одного очень хорошего человека.
– Просто хорошего? Или он для тебя кто-то больше? – хитро прищурился отец.
– Больше. Гораздо больше, – призналась Луиза. – Он – мой любимый мужчина.
– Вот как? Ну тогда, конечно, пора и мне с ним познакомиться.
– А если я позову его сегодня? На ужин?
Луиза и сама не понимала, почему ей так не терпится познакомить Макара с отцом. Да она и за столом-то усидеть уже не могла – ноги сами несли к телефону, вернее, порывались это сделать.
– Да я только за, Лёля! Зови-зови, своего любимого. Просканирую его как следует на предмет недостатков, – пошутил отец.
А Луиза уже на всех парах мчалась в спальню, чтобы позвонить Макару. И как же она по нему соскучилась, ведь даже в художественной школе не довелось встретиться. А в том, что он там был, она тоже не сомневалась.
Глава 20
Макар
Идиот! Какой же он идиот! Вместо того, чтобы радоваться, что кто-то решил за него проблему, он злится и готов рвать и метать.
А ведь она оказалась куда как умнее него. И именно она решила поставить точку в их отношениях, которые и отношениями-то не назовешь. Страсть, влечение, тайная связь… Как угодно называй, а приличнее звучать не станет. И связь их ложится позорным пятном на него и на нее, на них обоих.
Макар поехал прямиком домой. Злость не проходила. Выбесил Андрей своей принципиальностью и неприступностью – видите ли даже ради их дружбы он не пожелал расстаться с принципами. Раздражала Лариса, только за то что ей все было известно (тут дополнительный минус в карму Андрея – за его длинный язык). Но больше всего он злился на натурщицу, что оказалась умнее и сильнее него.
К черту все! – решил Макар, доставая из кладовки мольберт, холст, карандаши… Все это уже давно покрылось вековой пылью забвения, а сейчас вот увидело свет божий по воле того, кому вдруг захотелось творить. Раз он не может ее увидеть, значит, напишет ее по памяти, представив ее такой, какой видел в последний раз.
Занеся карандаш над бумагой, Макар задумался. А что, собственно, ему сильнее всего запомнилось в натурщице? Он видел ее полностью обнаженной и не раз. Помнил все в деталях, до малейшей черточки. Но почему-то думал сейчас о ее губах – о том, какие они у нее мягкие и податливые, как приятно было из брать в плен своими губами, как бесконечно долго и мучительно сладко хотелось целовать…
Ну губы, так губы! – с них Макар и начал творить свой «шедевр», как иронично прозвучало у него в голове.
За губами настала очередь маски, овала лица… Штрихами он изобразил наклон головы и изящный изгиб длинной шеи.
Ее плечи… Они настолько идеальны, что их не писать нужно, а лепить. Как жаль, что лепке он не обучен даже азам. А то бы непременно попробовал создать свою Галатею. И пусть потом бы ее никто не увидел кроме него. Неважно. В мыслях он бы оживил ее, как Пигмалион.
Макар уже приступил к изображению груди, когда позвонила Луиза.
– Привет! Я тебя не отвлекаю? – прозвучал в трубке ее звонкий голос, затронув и заставляя звенеть сразу все душевные струны.
– Ни от чего такого, чем я бы не мог пожертвовать ради тебя, – с теплой улыбкой отозвался Макар.
Он вдруг представил ее в домашнем халатике и тапочках. Халат обязательно короткий, не скрывающий ее стройных ног. А тапочки… тапочки смешные какие-нибудь. Киски или собачки, а еще лучше – хомячки. И вот сидит она на диване, а полы ее халатика разъезжаются в стороны… Чёрт! Да он самый настоящий извращенец!
– Я рада. И я звоню тебе по делу, – напустила на себя серьезности Луиза.
– Да? И По какому же? Наверное, по очень серьезному, – подыграл ей Макар.
– Серьезнее не бывает. Хочу пригласить тебя к нам на обед. И познакомить с папой.
Макар растерялся. Вчера он сам предлагал познакомиться с ее отцом, а сегодня вдруг струхнул. И поведение такое казалось ему малодушным.
– Макар?.. – позвала Луиза, и он понял, что молчит непродолжительно долго. – Если ты занят, то ничего страшного…
– Нет-нет, сегодня я совершенно свободен, – выпалил он. – Во сколько мне подъехать?
– К двум нормально? Как раз успею приготовить что-нибудь вкусненькое, – в голосе Луизы снова послышалась улыбка.
В этот момент взгляд Макара упал на зарисовку. И в который раз ему стало противно от самого себя. Захотелось сорвать лист и измельчить его в пыль, чтобы развеять по ветру. Как жаль, что точно так же он не может поступить со своими желаниями и мыслями.
– Я буду! – отозвался он.
Рвать набросок не стал, а лишь накрыл его полотном. И сразу же бежал из квартиры, словно за ним черти гнались.
Луиза
– Пап, он придет на обед, к двум! – выкрикнула Луиза на бегу, торопясь на кухню.
Планы изменились как-то внезапно – ждать до ужина у нее не хватило бы терпения. Ну и вечер выходного дня можно провести как-то иначе, а не сидя за столом и общаясь с папой. Ничего против такого общения Луиза не имела, конечно, как и знала, что Макар папе обязательно понравится, но вечер – пора романтическая и даже интимная, вечером ей с Макаром хотелось остаться наедине. И возможно, именно сегодня все и случится, как и признание тоже вероятно, если она наберется смелости.
– Ну ты даешь, доча! – появился в дверях кухни улыбающийся папа. – А стол накрыть-то успеешь?
– Думаю, да, – нырнула Луиза в холодильник и принялась выгружать на стол все необходимые продукты. – Придется постараться, – взирала чуть позже на заваленный стол.
– Ну тогда, принимай раба в личное пользование, – засучил папа рукава и сел за стол. – Командуй.
