Соболев бросает свой окурок в урну и заходит в здание больницы, пытаясь хоть мельком разглядеть девушку. Её голос знаком, телосложение тоже. Он больше, чем уверен, что сейчас к нему спиной стояла та самая Карчевская. Вряд ли это совпадение.
Притормозив возле массивного холодильника с напитками, Кирилл сделал шаг назад, скрываясь за ним, как чёртов первоклассник и выжидая, когда мелкая курильщица последует обратно.
И она не заставила себя долго ждать. Не прошло и полминуты, как девушка спрятала телефон в карман кардигана, и выбросила сигаретку в ближайшую урну. Поёжилась, кутаясь сильнее в вязаную ткань, и зашагала к раздвижным дверям.
Да… это она. Только без задранного носа, пафоса и дерзости… Серая мышка, с затравленным взглядом. Сломалась, куколка?
Дождался, когда её ножка встанет на первую ступеньку тёмной лестницы, и последовал за ней. Совершенно не понимая, зачем и для чего это делает, парень мягкой поступью шёл за маленькой фигуркой. Сжимал в руках две ледяных банки, и терпел жжение в ладонях от морозящей поверхности алюминия. Морщился и замирал каждый раз, когда пачка конфет в кармане халата шелестела громче положенного. Чёрт! На хрена он за ней прётся?!
Она скрылась за дверью «женского» отделения, оставляя его в полной растерянности. Замершего на лестнице, всматривающегося в удаляющуюся фигуру за стеклом одной из дверей. Проследил за направлением и запомнил палату, дверь которой она потянула на себя. Вип… ну, а как же ещё?
Словно выпав из транса, Соболев поймал на своём лице горькую усмешку… Прокрутил в голове услышанную часть разговора. Значит, какой-то Денис. Что же, всё-таки, замужем? Бедный, бедный Денис…
Хотя… опять же. На какой хер ему всё это нужно?!
Чёртыхнулся, взлохмачивая тёмные волосы на затылке, почти роняя банку. И, развернувшись, пустился вниз по ступеням.
Глава 3
- Мам?! Мама?! – Колотя по стеклу кулаками, девушка никак не могла его разбить. Руки болели, а кожу жгло от поверхности раскаленного стекла. Да, что же это такое?! Мама по ту сторону рамы, смотрела на неё влажными глазами, и что-то шептала, медленно двигая губами. – Мам! Ну, что ты стоишь?! Буди папу!! Мама! – Но она продолжала стоять и смотреть на то, как дочь в бессилии оседает на холодную землю, и вытирает горькие горячие слёзы. – Мамааа!!! – Она так громко кричала… не желала видеть, как липкие оранжевые языки пламени прокрадываются в комнату, где были родители. Почему папа ничего не слышит? Почему он до сих пор спит?! – Мам…?
- Оставь это. – Чьи-то крепкие руки обнимают её за плечи, пытаясь поднять и оттащить от дома. – Перестань, девочка. – Мужской голос тонет среди бушующего хаоса в её душе. Она пытается скинуть назойливые тиски со своих плеч, но все попытки оказываются тщетными. Такими же пустыми , как и попытки разбить стекло.
- Отпусти! – Кричит, надрывая голос. – Пусти меня! Там мама! Там папа! Он не просыпается! Пусти меня! Я должна что-то сделать!
- Сама отпусти. – Мужчина разворачивает девчонку, и прижимает к своей широкой груди. Запах моря окутывает её, словно облако густого тумана. – Отпусти их. – Обдавая тёплым воздухом макушку. – Ты не можешь ничего сделать, Ками.
…
Лёгкое покачивание вынудило её открыть глаза. Тяжёлые веки не желали подниматься, а сухой язык словно прирос к нёбу.
Серое небо, видневшееся сквозь полупрозрачные шторы, наводило вселенскую тоску.
- Просыпайся, девочка. – Лёгкое поглаживание по руке. – Совсем раскисла, кнопка.
Санитарка, что приходила каждое утро, провела тёплой ладонью по волосам. Запах хлорки тут же пробрался в нос, вызывая желание чихнуть.
- Доброе утро. – Камилла снова закрыла глаза. Очередной кошмар выматывал так, словно сейчас не утро, а конец тяжёлого рабочего дня. Она натянула одеяло на голову, в надежде вспомнить запах. Запах моря.
- Доброе! Конечно, доброе! Сегодня на завтрак твои любимые сосиски с гречкой! Так что, давай уже, поднимайся и покушай!
Камилла дёрнула уголком губ и открыла глаза опять. Высунулась из-под одеяла, наблюдая, как тётя Зоя, ставит зелёное ведёрко посреди её палаты. Не заморачиваясь о перчатках, женщина прополоскала в мутной воде тряпку. Всё тот же запах хлорки распространился по всей небольшой комнате.
Гречка? Это хорошо. Она любит гречку.
Отбросив одеяло, девушка опустила ноги на пол, тут же поднимая их обратно. Мокро.
- Тапочки твои с другой стороны.
Наклонившись, чтобы заглянуть под кровать, Камилла почувствовала головокружение. М-да. Денёк начался отлично.
Большие часы, висевшие над входной дверью, показывали восемь утра. Через час должен заглянуть дедушка.
Прошлёпав в уборную, брюнетка почистила зубы и накинула поверх пижамы кардиган, который, кажется, пропах табаком. Если дедушка узнает, то он не похвалит внучку. Она обещала ему бросить. И бросила, как только узнала о беременности. Надеялась, что пагубная привычка останется навсегда в прошлом. Но не все наши желания имеют свойства сбываться.
Как только у неё появились силы, чтобы встать, Камилла первым делом попросила одну из санитарочек купить ей сигарет. Сдержала тошноту после первых затяжек. А после снова затянулась. Будто и не было тех месяцев, что она обходилась без них…
Едва успев на завтрак, Камилла поспешила обратно к себе, удерживая в руках тарелку с гречневой кашей и двумя сосисками. Она не ела в столовой. Но за едой ходила сама, отказавшись от того, чтобы медицинская сестра привозила ей тележку с едой прямо в палату.
- Деда… – Встретив гостя на пороге своего маленького убежища, брюнетка не сдержала грустную улыбку. – Ты уже?
- Привет, родная. – Пётр Михайлович заботливо перехватил из рук внучки посуду. – Любимая гречка, м?
- Соболев, тебя где носит?! – Людмила Андреевна, старшая сестра, женщина примерно сорока лет, ухоженная, светловолосая и слегка полноватая, тараном шла на задержавшегося брюнета. – Тебя Карчевский искал с утра. Злой, как пёс!
Кирилл нахмурился, уже представляя, как виртуозно старик будет смешивать его с дерьмом. Чёртовы пробки! Хотя, если бы он не проспал, то и в пробку бы не попал. Сам виноват.
- И тебе доброе утро, Людмила Андреевна. – Стряхивая капли с тонкой ветровки. – Что он хотел?
- Распять тебя! – Дамочка сдерживает смешок и поправляет халат на полной груди. – Так что, иди. Раздевайся и готовься!
Замешкавшись на секунду, парень молча проводил взглядом Людмилу. Нехорошее предчувствие сковало грудную клетку. Сколько ещё Карчевский будет издеваться над ним?! Друг деда??? С трудом верится…
Переодевшись и приведя в порядок влажные после дождя волосы, Соболев схватил со стола оставленные им вчера бумаги. Если пронесёт, то Карчевский найдёт себе занятие поинтересней, и забудет о брюнете. А там и день пройдёт.
