Я разгадала условие для снятия проклятия, более того, сама, не зная, я уже начала его осуществление. Теперь дело за Гаюсом. Ужасно ему предлагать такое, но я уверена, он согласиться.
Пройдя несколько метров по коридору, оборачиваюсь и тут же утыкаюсь в грудь Кемиллуса.
– Я же просила только Гаюса и Алероя, – возмущаюсь, а кольнувшее надеждой сердце, сжалось ещё сильнее. Глупое, оно всё ещё верит в благополучный исход.
– Я желаю убедиться…, – зарычал шатен в ответ, но я перебиваю:
– Ты нужен совей невесте, – произношу холодно и с нажимом. Только так, иначе я разревусь, – Нам ты будешь только мешать. Уйди, – чуть повышаю голос, так как Кемиллус делает шаг ко мне, – Ты только тянешь время.
– Да, тебе пора, – хлопнув его по плечу, Гаюс пришёл мне на помощь, – вдруг кольцо совсем обнулиться, а любимого рядом нет. Если надо, я жизнь отдам. Мёртвые любить не могут.
– Глупости не говори, – возмущаюсь на мужчину и в то же время восхищаюсь.
Вот уверена, за эти столетия никто из его предков не додумался до такого, не то что осуществил. А за Гаюсом не постоит, знай он о проклятии раньше, давно бы осуществил сказанное.
– Идём, – отвожу его в сторону и даю знак Алерою.
Но прежде чем к нам подойти, брат останавливается рядом с Кемиллусом и что-то ему говорит. Тот, выслушав его, кидает на меня быстрый взгляд и наконец уходит.
– Что от меня требуется? – спрашивает в нетерпении Гаюс.
– Ничего особенного, – пожимаю плечами, – Всего лишь смешать свою кровь с демонской и отказаться от своей любви. Ты же понимаешь, что хоть Авила и останется жива, вам не быть вместе. И дело даже не в любви. Она всё равно выйдет за Кемиллуса. Иначе её ждут страдания и смерть.
– Да я понял это ещё в тот момент, когда она делилась с нами этим, – угрюмо произнёс мужчина, – и оставил попытки и надежду. Пусть не со мной, но жива. Я же сказал, готов на всё.
– А от меня видимо нужна кровь, – подошёл Алерой.
– Боюсь, от неё толку не будет, – отвечаю, – Во-первых ты полудемон, как и те, кого ты можешь предложить, а я хочу, чтобы всё было наверняка, во-вторых мы породнились и по сути в тебе уже перемешаны кровь демона и моя.
– Так может её и использовать?
– Нет, я думаю, тут ещё нужна кровь потомка Растуса Зено. Тут лучше, как говориться, перебдеть. Позвала я тебя из-за Хомки. Он ведь по-прежнему у тебя прячется. Хома, Хом, – зову малыша, – не время обижаться. Авиле помощь нужна.
– Нет его у меня, – отозвался Алерой, – Ещё до выхода из комнаты убежал. А зачем он тебе, он ведь тоже не совсем демон?
– Я думала он поможет достать кровь истинного демона, – огорчённо поясняю, – что же давай твою.
Но едва Алерой достал свой кинжал, появился Хомка.
– Во, – пискнул он и сунул мне в руки небольшую, окровавленную тряпицу.
– Ты сразу всё понял? – умиляюсь сообразительностью зверька, – Спасибо, ты большой умничка.
– А то, – приосанился малыш, – А ты ду.
– И чего ругаться. Ты же умничка, должен понять.
– Те, бе же пло-о, – протянул Хома.
– А ты решил сделать ещё хуже, – вглядываясь в виноватую мордочку, с укором поясняю.
– Может выяснение оставите на потом? – нервно возмутился Гаюс.
– Хорошо, – киваю и обращаюсь к брату, Алерой, пожалуйста, оставь нас и постарайся никого не выпускать.
– Так может вам в отдельное помещение перейти, – предложил он, – Тут и слуги могут ходить.
– Я не хочу больше рисковать, – вздыхаю, – если нам дадут хотя бы пару минут…
– Хорошо, не продолжай, – перебил Алерой, – Ухожу.
Проводив мужчину взглядом, беру оставленный им нож и разрезаю окровавленную тряпицу на двое. Потом надрезаю свою ладонь и перематываю рану одной из частей. Подаю нож Гаюсу.
– А мы разлюбим? – надрезая свою ладонь интересуется он.
– Навряд ли, – не подумав отвечаю, но сообразив, что ляпнула, вскидываюсь, – Откуда?
– Догадался, – хмыкнул он, перевязывая рану вторым куском тряпицы, – Ну и что дальше?
– Так, – начинаю рассуждать, – я всё сделала, как было написано у деда. Кровь с демонской смешала. И сейчас ради жизни и счастья твоей любимой отказываюсь от своей любви.
Как только я произнесла эту фразу, как наши с Гаюсом перевязанные раны сквозь тряпицу засветилась. Я думала на этом всё, но свечение не прекращалось
– Ну, и? – показывает Гаюс свою ладонь.
– Что «и», – огрызаюсь, – Будто я каждый день проклятия предков снимаю. Мог бы и сам, что, предложить. По записям деда вообще достаточно было смешать мою кровь и кровь демона. И раз всё началось с насильно потерянной любви, то я рассудила, что на этот раз от любви нужно отказаться добровольно. Это уже я решила подключить тебя и судя по всему не зря. Рана то светится, как у меня. Ну не полюбить же я тебя должна? – с опаской привожу следующий довод, от которого Гаюс отпрянул от меня, как от прокажённой.
– Эм, – выжал он, всё же, из себя, – Может, для начала, пожмём друг другу руки. Ну, как бы, в знак примирения.
– Давай, – тяну свою светящуюся ладонь.
В момент соприкосновения наши ладони перестали светиться, а нами с Гаюсом будто овладела невиданная сила.
– Прости, – шептали мои губы.
– Принимаю и прощаю, – думаю и Гаюс, говорил не по своей воле, – И ты прости.
– Принимаю и прощаю, – ответили моим голосом.
Как только фразы были сказаны, возникшая вокруг нас энергия, получила выход и, подобно взрыву, волной пошла от нас. В глазах потемнело. Падая ощущаю, что приземляюсь в чьи-то руки. Гаюсу повезло меньше, он рухнул прямо на пол. А дальше спокойствие и тишина.
35
Сказочный свет магических светильников, гул радостных голосов и невероятное волнение в груди, которое подталкивает степенный шаг сменить на бег. Но я, собрав всю вою в кулак, не делаю этого. Авила не простит, если в спланированной ею в мельчайших подробностях, двойной свадьбе пойдёт, что-то не так.
«Она же так старалась, – кошусь на счастливую мордашку, рядом шагающей девушки. Отвечаю на её улыбку, – Осталось совсем немного потерпеть. Надеюсь».
Помниться, когда-то этот храм я сравнила с пещерой, а искрящиеся магией своды назвала мрачными. Как же сильно душевное состояние влияет на мировоззрение. Теперь, заходя в этот храм в радостном предвкушении, даже несмотря на то, что в мельчайших подробностях помню, что здесь произошло месяц назад, вижу новогоднюю сказку. Чувство, будто я вновь на своей первой в жизни новогодней ёлке. Так же всё сказочно и красиво. Такое же волнение в ожидании чуда и стремление туда, в самый центр помещения. Ведь именно там, говорят, это чудо и происходит.
