- Что он после дуэли попрется в "Козу" с гвардейцами, напьется там до танцующих собак и все деньги с кошельком отдаст первой попавшейся... э... даме?
- Я бы попросила, - холодно произнесла Рокси, принимая гордый, надменный вид.
- Чем тебя не устроило слово "дама"? - удивился Обжора.
- Ее не устроило определение "Первая попавшаяся", - догадался Марк.
- Хорошо... Единственной и исключительной. Так годится? - Обжора был расстроен и не скрывал этого. - Что было после того, как этот во всех отношениях приятный господин чуть не сделал тебе предложение руки и сердца?
- Уснул он, - пожала плечами Рокси. - Там же, в "Козе", в верхней комнате. Пьян был до изумления. А я ушла.
- Деньги унесла с собой.
- Да что случилось-то, наконец? - рассердилась девушка.
- С тобой - ничего. Можно сказать - повезло. Судьба тебя любит. Хочешь хороший совет? Прекращай вести рисковый образ жизни, не твое это, поверь профессионалам. Лучше найди себе какого-нибудь вдовца, окрути его по-быстрому. Может, еще и зацепишься на краю обрыва.
- Тебя забыла спросить, - огрызнулась Рокси, - останови! Я приехала, мне как раз в эту лавку...
Оставшись одни, без наглой девчонки, Марк и Обжора переглянулись и, не сговариваясь, помянули демонов.
- Я олень, - признал Обжора, - с вот такенными рогами! Совсем из головы вон, что у них деньги другие. Для Руслана монеты - хоть какого достоинства, все равно - мелочь. Вот он ее и отдал девице.
- Оба хороши.
- Город закрывать поздно, - Обжора зажмурился и мотнул головой, отрешаясь от переживаний по поводу своего эпичного провала, - Надо "Козу" перетряхнуть от чердака до подвала. И - найти всех, с кем Рус хотя бы взглядом перебросился. Просто посмотреть - в наличии или тоже пропали. И отсюда плясать.
- Надо, - согласился Марк. - А еще, командир звезды... надо с твоей женой поговорить. Вдумчиво так, обстоятельно.
- С Еленой? Зачем?
- Она его знает. Поймешь - что за человек, догадаешься - куда он мог вляпаться. Логично?
Глава 10 "Правом и волей..."
Алессин уютно устроилась на подушках большого, полукруглого дивана со списком стихов модного в этом сезоне поэта. У правой руки приткнулась вазочка с финиками. Девушке нравился их терпкий, вяжущий вкус, нравилось налопаться до такого состояния, что язык поворачивать становилось почти больно, и приказы рабыням приходилось отдавать жестами.
А еще - безумно нравилось, что в Фиоле женщины не носили тугих корсетов и не требовалось "держать спину".
Росомаха с удовольствием вытянула ноги в узорных, мягких туфлях, расшитых мелким жемчугом и углубилась в сплетение словес, подчеркивая ногтем особенно удачные метафоры. Или неудачные, как посмотреть:
"Весь мир - пустыня, жизнь - единый миг
Суть эту всякий праведник постиг.
А значит - загасить огонь желания,
Что сапогами затоптать родник...
Алессин улыбнулась. Это было что-то вроде привета и ободрения.
Тому, кто блага двух миров
От сердца отрешил,
Творец от мудрости основ
Снять пробу разрешил.
Вкусив дары, сказал мудрец:
"Пришла моя расплата.
Я был осел... но у меня
Есть время до заката!"
Решви вошел в моду в Шариере совсем недавно, с легкой руки жрецов, которые поносили его на каждой службе, утром и вечером. И было за что.
Алессин читала, обмирая от почти чувственного удовольствия:
...Кто на стезе любви един, в ком суть одна жива,
Земле и небу он — не враг, хотя число их — два!
Забудь привычку различать растенье, тварь и вещь:
Три эти сути не в ладах с единством естества.
На небо хочешь — отрешись от четырех стихий:
Они — как крест, губящий дух живого существа.
Пять чувств — не помощь мудрецу: где сердцем не поймешь,
Там два да три — как будто пять, да суть не такова!
Шесть направлений, шесть сторон — вся суть небытия,
А без того их имена — ненужные слова!
Проникнуть через семь небес противно естеству:
Они страшней кругов в аду — семи зияний рва.
Чуждайся Неба, человек, — восьми его кругов:
Они — преграда для любви, в них суть любви мертва.
Девушку приводили в совершенно детский восторг эти клубки иносказаний, спутанные до такой степени, словно с ними поигрался котенок. Стиль, в котором творил свои небольшие поэмы Решви, был популярен по эту сторону моря лет четыреста назад. Сейчас уже мало кто помнил, как следует правильно читать двустишься - как карту. Каждая строфа - указатель. Курс поэзии в Школе тоже был.
- Обычно он запутывает спереди, значит - начинать распутывать надо сзади, - пробормотала Алессин. Слова звучали глухо и неразборчиво, девушка прикусила карандаш. - Восемь кругов неба... Что это может быть? Восемь ступеней совершенства, восемь башен Шариера, восемь улиц Старого города, причем последняя - Дома Радости. Суть любви там точно мертва! Примем как гипотезу. Тогда семь небес это улицы, которые нужно миновать - больше тут быть нечему. "Два да три — как будто пять, да суть не такова?" Хм... Ну, два - это ворота с двумя надвратными башнями... Тогда получается... получается... Три - растенье, тварь и вещь... Похоже, тварь - это я, Росомаха? О, Небо! Растение и вещь это не одно и то же, ведь "число их - два!"... Демоны! Я убью его. И посажу на могиле самые красивые розы, он этого достоин, мерзавец. И смерти - и роз! Что я пропустила?
Хорошо, что никто ее сейчас не слышал. И не видел прикушенную в азарте нижнюю губу, яркий румянец на острых скулах и темные, хищно сощуренные глаза... Меньше всего кесара была похожа на томную красавицу, решившую в час отдохновения насладиться модной поэзией. Скорее, она напоминала лису, загоняющую кролика.
- Моя несравненная отдыхает?
- Клепсидру назад кесара уединилась с очередным творением Решви и просила не беспокоить.
- Как предусмотрительно. Я подтверждаю приказ кесары. Встань здесь и никого не пускай.
- Как прикажет Священный...
Алессин обладала слухом летучей мыши и прекрасно расслышала весь диалог. Отложив перо, она повернулась к супругу. С шелковым шелестом свиток свернулся.
- Решви, - с намеком протянул Янг, вставший в дверях, - а ты слышала, что Храм назначил награду: восемь кошелей золотом за любые сведения о том, где скрывается поэт? Жрец Сар обещал порвать его конями на четыре части, а лавочникам приказано не продавать его свитки под страхом тюрьмы.
