Сказать, что челюсти попадали - ничего не сказать. Если словами можно шокировать, то тут речь шла, скорее, о легкой контузии. Или не очень легкой. Потому что беленькая, тихая Ани в полном обалдении спросила вслух то, о чем все только подумали:
- И что?.. Чем закончилось? - Опомнилась и торопливо добавила, - милорд.
Герцог и маршал комично развел руками:
- Не срослось.
- Она что - слепая была? - опешила Элис.
Девчонки замерли, как мыши под метлой. В Школе все знали, как не любит его светлость таких намеков... Но Эшери откинул голову и расхохотался, весело, по-мальчишески. Сидя на столе, ага!
Лед, наконец, треснул. Вот, кто бы в этом сомневался! Если Эшери хочет говорить откровенно, то это произойдет, хоть море гори.
Они, действительно, поговорили обо всем. С той предельной степенью прямоты, которая возможна лишь между случайными попутчиками или очень близкой родней.
Об амулетах против случайного зачатия, которые девушкам в Школе загоняли под кожу - не потеряешь, даже если очень захочешь, и не отберут. О двух способах нейтрализации росы Лефара: магическом и ведьмовском. О том, как сказать "нет" перед алтарем и не огрести за это. О солдатских кольцах. О возможности совмещать службу Империи - и материнство. О том, когда мужчине стоит отказать жестко, когда - мягко. А когда - можно и не отказывать. Потому что "честь" - это не про невинность. Это про другое.
Когда перевернули длинную клепсидру, народ окончательно попрощался с метафорами и стал называть вещи своими именами.
Монтреза в чем только не подозревали в высшем свете, так что краснеть и смущаться он давно разучился, если вообще умел. И на вопросы осмелевших девчонок отвечал подробно, даже с магическими картинками.
Такой понятной лекции Алессин больше не слышала ни от кого. И если учесть, что все книги заканчивались либо церемонией в храме, либо смертью одного из влюбленных, а беседы маменек после помолвки сводились к короткому: "Слушайся мужа и Небо благословит вас детьми" - да этот разговор был просто бесценным!
... Росомаха смотрела в окно на разгорающийся рассвет, но вряд ли замечала хоть что-то. Мысли ее вертели шальную карусель над крепостью Шери, где они с Янгом совершенно неожиданно стали мужем и женой. По-настоящему.
Жалела ли она о короткой слабости, которая толкнула ее в объятия "политического" супруга? Пожалуй... нет. Это был как раз тот случай, когда, определенно, можно не отказывать.
Страху она вчера натерпелась изрядно. И "перебить впечатления" от Золотого Моста... Но Янг обещал вполне уверенно. И - не торопил, не настаивал, не давил - но и не останавливался, не позволял задуматься, вспомнить и снова испугаться. Завлекал, заманивал, интриговал - руками, губами, тихим шепотом, в котором имперский смешивался с картаэльским и оба будоражили, как ветер, залетевший в окно и заблудившийся в шторах.
И - заманил ведь, лукавый! Заставил пройти точку невозвращения так, что Лесс этого даже не заметила. И только отстраненно удивилась, услышав, словно со стороны, свой собственный шепот, который звучал как чужой, совершенно незнакомо:
- Если ты сейчас остановишься...
- Убьешь меня?
- Сама умру!
- Я не дам тебе умереть, несравненная, - очень довольно засмеялся супруг, - Разве только маленькой смертью...
У кесара получилось - все, что он задумал. К тому времени, как в окно заглянуло солнце, Серая Госпожа уже казалась девушке одной из масок Виенского карнавала. Яркой, жуткой - но не настоящей.
- Неужели тебя и этому научили в монастыре? - С недоумением шепнула она. Тихо, как выдохнула.
Янг услышал. Оценил. Прижал ее крепче:
- Какая разница? Главное - умею. Пользуйся, несравненная. Может быть, я учился для тебя... Может быть, я и родился для тебя.
...Три года назад великий Эшери отчего-то решил сам прочитать своим юным ученицам лекцию по предмету, который не изучался нигде в империи. Она была долгой, но врезалась в память полностью и намертво:
- Милорд, как отличить мужчину, который может дать счастье - от того, кто только разобьет сердце?
- Рисковать.
Глава 24. Бантик
Она появилась на второй день. Принц ушел, а она пришла. Отцарапала тонкой дымчатой лапкой в белом носочке неплотно прикрытую дверь, протиснулась в дом и села у порога, почти завернувшись в собственный пышный хвост.
То, что это девочка - Руслан понял сразу. Ну, просто, не держаться так мальчишки, даже лисьи: с робким, деликатным, но необоримым любопытством.
- Привет, - удивился он. - Ты в гости? Ну, заходи, чего у порога-то сидеть. Там дует. Или тебе - нормально?
Маленькая дымчатая лиса с белой грудкой и большими ушами не двинулась с места, но смотрела заинтересованно. И, кстати, носиком водила очень определенно. В сторону очага, где томилась очередная порция плохой похлебки. На этот раз, для разнообразия, с мясом.
Мясо принес принц, предусмотрительно, уже ободранное и разделанное и Руслан мудро не стал докапываться до сути, кем их похлебка была при жизни и какой смертью пала. Удостоверился только, что не крыса и не кошка.
Про первых Руслан знал, что они аккумулируют в себе всяческую дрянь, и, съев крысу, можно запросто кони двинуть. А вторых просто любил. Как зверушек, а не как продукт питания.
Похоже, лисой это мясо тоже никогда не было, иначе гостья не вела бы себя так спокойно.
- Ты голодная? Хорошо, я тебе отложу. Только остудить надо. Вам ведь горячего нельзя.
Лиса, такое впечатление, плечами пожала: разное, мол, говорят. Что же - всех слушать? Ведь иногда и глупости говорят. А горячее она очень даже уважает.
Но давать ей дымящуюся похлебку Руслан все же не рискнул. Зато, когда она остыла, зверек с удовольствием уполовинил кастрюльку.
- Э-э-э, - протянул Руслан, - сколько же ты не ела?
Лиса вздохнула. Долго не ела, да...
Человека она совершенно не боялась. Но при этом вела себя очень осторожно и как-то слишком разумно для обычного дикого зверя.
Что-то во всем этом было знакомое и, покопавшись в памяти, Руслан уверенно определил свою гостью.
- Ты - сини, так? Дух-покровитель. Какой-то хорошей местной девочки, так?
Сытая лиса легла на живот, потом перевернулась на бок и вытянула лапки. Весь ее вид говорил: продолжай, человек, пока мне все нравится.
- Имени твоего я не знаю. И не угадаю, не в курсе я на счет местных имен. Поэтому буду звать тебя Лиса. Пойдет?
Зверушка моргнула: зови уж, что с тобой делать. Раз такой глупый, что даже имени не угадаешь.
Руслану стало смешно, он зафыркал, но смеяться в голос не рискнул, опасаясь обидеть Лису.
