- Здравствуй, сын двух отцов...
Голос был таким тихим, что казался плодом воображения. Рами так бы его и определил, если бы не слова.
- Здравствуй. Почему - сын двух отцов?
- Я это виж-ш-ш-у. Соверш-ш-енно отчетливо. Странно, что не видит никто другой...
- На то ты и сверхъестественное существо, чтобы видеть больше других.
Змей обозначился в дыму, не существом из плоти - а просто намеком, тонким абрисом. Огромная голова, похожая на голову ящерицы тиа, которую увеличили раз в сто и снабдили гнутыми, острыми, тонкими но, похоже, вполне рабочими рогами.
Змей... бодается?
Мысль оказалась такой шокирующей, что весь страх вымела из головы начисто.
Принц с любопытством принялся рассматривать Покровителя: чешуи не было, была кожа на которой проступали узоры, похожие на тиснение. Вытянутая треугольная морда заканчивалась двумя отверстиями, которые чуть-чуть, почти неощутимо шевелились.
То есть он - дышит? Или... нюхает?
Глаза оказались неожиданно яркими, темный кобальт смешивался в них с расплавленным янтарем в пропорции девять к одному... из этих глаз, воистину, смотрела вечность.
- Нравлюсь?
- Нравишься, - пожал плечами Рами, не видя смысла скрывать очевидное.
- Не напугал?
- Меня? - принц не выдержал и засмеялся, - у меня отец оборотень, дядя - маршал, а мама - вообще из Кайоры.
- Твоя стихия - огонь. И насколько ты в ней хорошшшш?
- Пройду Выбор, буду лучшим.
- Нескромно...
- Зато честно.
Голова Змея парила над курильницей то уплотняясь почти до материального состояния, то становясь почти сном или смутным воспоминанием. Он смотрел на принца, а принц смотрел на него. И оба молчали. Ждали...
- Ты знаешшшь, юный маг, что чем сильнее дар, тем труднее выбор? - спросил, наконец, Змей.
- Это справедливо. Сильный дар не должен достаться слабому.
- Готов проверить, насколько ты силен?
- Я же здесь.
- Хорошшшшо... Вот мое условие, юный маг: два отца - это много. Одного ты отдашшшь. За дар. Тем более, один из них пытался сжульничать. Помешшшшать свободному выбору. Это будет справедливо. Ты же любишь справедливость...
А вот теперь и камни появились. Небольшие, примерно с ноготь. Гладкие. Не рубин и даже не хрусталь, самая обычная речная галька, гладкая, отполированная водой. В "крапушках". Они лежали на краю жаровни, на расстоянии вытянутой руки и манили очевидностью решения.
А разве оно не очевидно?
- Нечестно. - Принц сощурился и внимательно посмотрел на парящую в дыму голову. - Ты читеришь!
- Я... что? - поразился Змей. Не столько обвиняющему тону, сколько слову, которого он никогда не слышал. За всю свою очень долгую жизнь.
- Ты не можешь требовать от меня такой платы. Эти жизни не мои. Жизнь отца принадлежит Империи. А Марк... Ты ведь его имел в виду? Он вассал принцессы Румона и только миледи Иоланта может распорядиться его жизнью как своей. Платить чужим - все равно, что взять бесплатно.
В дыму обозначился хвост - тонкий, гибкий, с шипом - и, просвистев на курильницей разбил дымные струи на лоскутки.
- Шшшь... Чш-ш-штоше принадлешшшит тебе, юный маг?
- Моя жизнь, моя честь, моя душа и мое слово, - без секунды на раздумье перечислил Рами.
- А твое сердце?
Принц невежливо фыркнул:
- Еще скажи - рука. Я посмеюсь. Когда мне придет время жениться, этот вопрос решит Совет Лордов, меня никто не спросит даже из вежливости. И если невеста будет хоть на волос краше крокодила, порядочнее ростовщика и добрее демона бездны - то я благословлю Небо.
- А если нет? - сощурился Змей.
- Буду плакать, колоться и есть кактус.
- Ха... - фыркнул и Змей, - юный маг знает, что такое долг. Да... Жизнь твоя мне без надобности. Честь... Занятно, но не сейчас. А жаль, что ты не Эшшшш. Уж он бы точно не смолчал. Душшша ценна лишь если отдана по склонности, а не в уплату. Да ты банкрот, Рами.
Принц качнулся с носков на пятки и, глядя себе под ноги, с хорошо сделанным безразличием бросил:
- Вексель?
- Шшшшш... - От неожиданности голова Змея сделалась совершенно прозрачной и почти истаяла, а когда собралась снова, выражение плоской рогатой морды было нехорошо задумчивым.
- Хотел бы я знать, кто тебе так удачно подобрал поручителя. Дашшше сквозь стены я чувствую его направляющую руку. Больше никто не смеет... играть так дерзко... Твое слово, юный маг... Этот вексель меня устроит...
Рами склонил голову на бок, внимательно глядя на Змея.
- Слово... что передашшшь своему поручителю то, ш-ш-што я тебе сейчас скажу...
- Слушаю.
- Слово принца...
- Перед тем, как взять камень - обязательно. Если я решу взять белый. Что я должен передать Марку.
- Любовь открывает двери в ад.
- И только? Странная цена. Это же просто поговорка, ее знают все.
- Ты передаш-ш-ш-шь не сейчас... позже... когда его с головой затопит чернейш-ш-шее отчаяние. Слово?
Рами отчаянно искал подвох. Так отчаянно, что даже вспотел - и заметил это, только когда холодная соленая капля сорвалась с кончика носа. Нелегкое это дело оказалось - говорить с богом.
- Что-то тут не так, - он качнул головой, - пожалуй, я все же рискну пойти по стопам Эшери.
И протянул руку к красному камню.
Змей словно выстрелил в потолок и на мгновение рассыпался искрами - щепки затрещали, дым стал чернее.
- Это же всего лишшшь пословица... Ее знают все...
"Не бери камень, пока не поймешь, к какому решению тебя подталкивает это существо..." - негромкий и спокойный голос Марка прозвучал так близко, что Рами чуть не обернулся, посмотреть, не стоит ли поручитель рядом.
Хотя и знал совершенно точно, что, пока он не возьмет в руку один из камней, двери не откроются.
