– И ты при этом… медведица? – продолжал Тинн.
– Я – то, чего требует от меня мой лес.
– Ты человек, превращающийся в медведицу, – уточнил Коул, – или медведица, превращающаяся в человека?
Королева посмотрела на него, сузив глаза.
– Это зависит, – начала она, – от того, как ты определяешь, что такое человек.
– А ты можешь быть кем-нибудь другим? – не унимался Тинн. – Ты больше, когда ты медведица. А можешь стать меньше? Как божья коровка или типа того?
– Видимо, для того, чтобы двое ловких мальчишек смогли поймать меня и посадить в банку? – предположила королева, изогнув одну бровь. – И не выпускать до тех пор, пока не пообещаю выполнить их желания и отпустить их самих на свободу?
– Что? Нет, – возразил Тинн. – Я ни о чём таком не думал.
– Что ж ты. – Она пожала плечами. – Это было бы весьма умно.
– У нас всё равно нет никаких банок, – заметил Коул. – У меня было кухонное полотенце, но я его уронил, когда… ну, когда мы встретили тебя. Да, и мы, честное слово, ничего не сделали этому медвежонку, правда!
– Только спасли его, – добавил Тинн, – из болота.
Ведьма усмехнулась.
– Вы тут втроём устроили настоящие похождения по всему моему лесу, – отрезала она ледяным тоном. – Но, как и любые похождения, ваши тоже подошли к концу.
– Нет, – сказала Фэйбл.
Ведьма очень медленно повернулась к ней лицом. Её бровь чуть приподнялась, и она вперила стальной взгляд в дрожащую девочку.
– Нет?
– Мы ведём поиск, – пискнула Фэйбл. – Это важно.
– Да, это так, – подтвердил Коул. – Нам надо перебраться через Глубокий Мрак вместе.
Ведьма сверкнула глазами.
– Пожалуйста, – добавил Тинн.
На какое-то мгновение показалось, что решимость королевы чуть-чуть пошатнулась.
Фэйбл воспользовалась моментом.
– Им это нужно, – проговорила она с нажимом. – И я им помогаю. Знаешь, здесь такое дело: один из этих мальчиков – вовсе не мальчик, а перевёртыш, и ему нужно найти гоблинов до того…
– Если что и нужно непослушным маленьким детям, – произнесла королева, резко оборвав её и в одно мгновение покончив с минутной слабостью, словно задув свечку, – так это прекратить пререкаться!
Она взмахнула рукой, и Тинн с Коулом почувствовали, как воздух вокруг них стал тяжелее, давя словно толстое свинцовое одеяло. В глазах у Тинна потемнело. Колени его подогнулись, и он упал на лесную землю. Коул сделал полшага в его сторону, но тут деревья вокруг него поплыли, а лес потемнел.
Последнее, что мальчики слышали, прежде чем окончательно потерять сознание, были мерный звук шагов и просящий голос Фэйбл.
– Прости, – захныкала она.
– У тебя большие, – ответила ведьма, – большие проблемы.
Глава 20
Кулл вышел на вершину холма и тут же упал животом на колючую траву. Энни приблизилась к нему, наклонив голову и пригнувшись.
– Что это? – прошептала она.
– Отч, ниже, – прошипел он. – Эт королевна впереди.
– Королевна? О чем ты гово…
И тут Энни увидела. Она поднялась.
– Тыр глупая жернщина. Я сказал «ниже»! – прохрипел Кулл.
Энни не стала пригибаться ниже. Впереди на поляне стояла какая-то странная женщина, нависая над её мальчиками. На ней была накидка из густого тёмного меха. Рядом с ней находилась съёжившаяся от страха, взволнованная и растерянная девочка с непричёсанными вьющимися волосами, которую Энни не узнала. Её близнецы разговаривали с женщиной, но она не могла разобрать слов.
– Это мои мальчики, – выдохнула Энни.
Теперь королева что-то говорила детям, но Энни по-прежнему не слышала голосов с вершины каменистого холма. Внезапно женщина взмахнула рукой, разрывая воздух, и Тинн и Коул рухнули на пропитанную водой землю.
– Это мои мальчики, – в беспамятстве повторила Энни. Она бросилась вперёд.
Кулл ухватился за подол её юбки, тряся головой, с испуганными и молящими глазами. Энни его почти не заметила.
Внизу на поляне королева повернулась к третьему ребёнку. Девочка была примерно того же возраста, что и мальчики Энни. Жуткая женщина снова что-то сказала и направила палец прямо в грудь девочки. Та закрутилась, но ещё до того, как она повернулась спиной к королеве, вид её начал меняться. Она задрожала и согнулась, и теперь девочка была уже совсем не девочкой. Она превратилась в зверя, покрытого густым тёмным мехом, совсем как накидка женщины.
Энни обмерла. Неужели этому бедному, испуганному ребёнку было суждено стать следующим предметом одежды этой злобной женщины? Может быть, шарфом в тон? Королева снова повернулась к неподвижным близнецам.
Руки Энни Бёртон сжались в кулаки, зубы заскрипели, ноги распрямились, и каменистый склон холма полетел назад.
– Эти мальчики, – громко взревела она, – мои!
Королева подняла глаза и моргнула. Королева Глубокого Мрака, Ведьма Чащи, Мать Монстров не ожидала увидеть Энни Бёртон.
* * *
Свечебородый притаился за колючим кустом. Он жевал кончики своих усов. В его животе что-то ходило ходуном и сжималось. Ему не стоило возвращаться. Ему уже давно следовало уйти – убежать далеко вместе с другими водяными и вообще никогда не возвращаться в этот ужасный лес. Но сейчас уже было поздно.
По мановению руки королевы мальчики попадали на землю всего в нескольких метрах от того места, где прятался Свечебородый. Он сжался. Ведьма повернулась, подняв руку в сторону маленькой лесной девочки. «У тебя большие, большие проблемы», – сказала она. Последовали хныканье, приглушённый хлопок, и после этого Свечебородый уже не видел девочку. Он чувствовал запах ведьминской магии – земляной и очень человечий, но одновременно острый, наполненный потусторонней силой.
Мальчики безжизненно лежали между Свечебородым и ведьмой. Нет, не безжизненно. Он видел, как слабое дыхание поднимало и опускало грудь каждого из них. В голове Свечебородого начала бродить тревожная мысль. Он потряс головой, чтобы отбросить её, но мысль продолжала своё бесконтрольное шествие в его мозгу.
Ведьма снова повернулась к мальчикам, и Свечебородый впервые ясно увидел её лицо. Он затаил дыхание. Никогда раньше он не приближался к ведьме так близко и теперь мог только надеяться, что она не заметит его. Он прикрывал свечу руками, стараясь притушить собственное пламя. Ведьме было на вид лет тридцать или, может быть, шестьдесят пять, но точно ни днём больше девяноста. Свечебородый никогда толком не разбирался в возрасте, особенно когда речь шла о людях, жизнь которых так коротка и которые даже не потрудились вырастить нормальную бороду. Женщина казалась довольно красивой, подумал он, по человечьим стандартам. У неё были тёмные дымчатые волосы и резкие черты лица, но выражение его оставалось холодным и неприступным.
