– Мы можем обсудить это, – сдалась Энни.
Кулл остался смотреть из кустов рядом с ручьём, как Энни Бёртон и её мальчики наконец направились по тропинке к дому.
* * *
Уже в спальне, после того как пыль и грязь наконец были смыты с их волос, а животы – набиты картошкой, стручковой фасолью, а также после стольких перипетий несколькими восхитительными пирожными с повидлом, Тинн и Коул в свете восходящего солнца занялись сравнением шрамов.
– А как насчёт вот этого? – поинтересовался Тинн и приподнял одну штанину пижамы, чтобы продемонстрировать царапину, которая проходила почти по всей его голени.
– О-о-о. Здорово, – восхитился Коул. – А посмотри, какой у меня синяк на колене!
– Да, хорош.
Закончив осмотр своих ранений, они на какое-то время замолчали. Им казалось странным и поразительным, что впервые в жизни они были разными.
Вскоре после этого пришла мама, чтобы с полдюжины раз поцеловать каждого из них перед сном, а потом задёрнула занавески, скрыв утренний свет, и велела им спать.
На поле за окном щебетали птички. В золотом полумраке Тинн молча развернул бинт на кисти руки. Укус был еле виден, хотя ладонь всё ещё слегка побаливала. Он покрутил рукой, разглядывая кожу.
– Эй, Коул, – прошептал Тинн, – не спишь?
В ответ он услышал только глубокое дыхание брата. Тинн решил не будить его. Коул здорово измучился, и это можно было понять.
Он снова перевёл взгляд на руку. Больше ему никогда не придётся со страхом видеть чьи-то чужие пальцы на своих руках. Какая бы магия ни населяла его, она ушла туда, где ей и место, – так объяснил это Надд. Магия перевёртыша не может длиться вечно.
Если бы он только знал, как использовать свою силу, когда она у него ещё была! Какие сумасшедшие фокусы благодаря разным превращениям можно было бы добавить к их ежедневным проделкам! Он на минуту задержал дыхание, прислушиваясь к тишине дома. Сосредоточившись, Тинн напряг руку.
На какое-то мгновение, всего на миг, его пальцы в точности повторили цвет шерстяного одеяла, которое лежало рядом. Глаза Тинна расширились, а по лицу скользнула улыбка. Завтра будет интересный день.
Конец
Эпилог
Предводитель Надд глубоко вдохнул, впитывая запах леса и вид старой хижины. Он не стал брать с собой свою обычную свиту из помощников. Это путешествие предназначалось только для Надда, его одного. Он был куда более молодым гоблином, когда последний раз приходил сюда.
– Что ты здесь делаешь, король воришек?
В голосе, который услышал Надд, не ощущалось ни капли тепла.
– Знаешь, я встречал её, – ответил предводитель непринуждённо. – Вот здесь. Много раз. Твоя мама была хорошей жернщиной, ведьма.
Королева Глубокого Мрака вышла в полосу света и сурово посмотрела на Надда.
– Ты знал мою мать?
– Ну да.
– И ты позволил ей умереть в лесу в одиночестве?
Голос ведьмы был тихим и холодным, как начинающийся снегопад.
– Мы не друзья, ты и я, – проговорила она.
Надд тихо усмехнулся.
– Ни одна душа на эт Земле на могла позволить твоей матери что-либо делать, девонька. Она делала или на делала что хотела. Сила природы – вот что эт было. Я думаю, она осталась здесь потому, что ждала.
– Не называй меня девонькой, – процедила королева.
Надд видел, как под её каменной внешностью пробегают волны эмоций.
– Ждала? – добавила женщина. – Чего?
– Тебяр.
– Не стоит играть со мной, король воришек.
– Она любила тебяр, девонька.
– Я сказала не называть меня…
– Она любила тебяр, Райна.
Королева Глубокого Мрака застыла.
– Что ты сказал?
– Твоё имя. Она произносила его довольно часто. Я подозреваю, тыр на помнишь его, тыр была ещё такой мелкой, когда мы…
– Я помню.
Королева пристально смотрела на Надда, хотя что-то в её глазах подсказывало ему, что видела она нечто бесконечно более далёкое. Когда она заговорила вновь, лёд в её словах начал таять.
– Ты действительно знал её?
Надд кивнул.
– А ты… – Она заколебалась. – Ты расскажешь мне о ней?
Надд на мгновение задумался.
– Твой ребёнок. Фэйбл, так? Вчера вечером она вошла в завесу. Она схватила саму ткань вселенной и, когда та была в её руках, встряхнула её. Вот он, дух твоей матери.
Королева, Райна, невольно улыбнулась.
В тот же миг Надд перестал улыбаться.
– Человек на пережил б этого. Человек на мог б пережить этого. Я расскажу тебе всё, что тыр хочешь знать о своей матери, ведьма, – проговорил он, прищурившись. – Ежель тыр расскажешь мне о девочке.
