Хармони достала из сундука бордовый стеганый халат, потуже затянула на себе пояс и надела капюшон. Шею обмотала сразу несколькими разноцветными шелковыми шарфами. Пришлось заменить туфли на шпильках парой теплых меховых ботинок, очень похожих на эскимосские, и натянуть на руки желтовато-зеленые кожаные перчатки.
— Ну вот, — снова заговорила она, потирая руки, — где же мне искать старинные платья? Вот блин, уже поздно. Сюда идет наш хозяин.
Хармони легко почувствовала Пэкстона в коридоре за закрытой дверью. Смешно, но она в упор не помнила, чтобы закрывала ее.
Дверь распахнулась раньше, чем кто-либо из них успел до нее дойти.
Хармони стояла, напевая саундтрек из сериала «Сумеречная зона»
[11]
достаточно громко, чтобы Пэкстон ее слышал. Открывшаяся словно сама по себе дверь была вполне достоверным доказательством жизни после смерти, существование которой он раньше отрицал. Войдя в комнату, Пэкстон уставился на то, во что была одета Хармони.
— Куда смотрит полиция моды? Уверен, твои фото в ориентировках по всему миру.
Хармони глянула на свои унты, безвкусные перчатки и халат.
— Неужели я уже в списке подозреваемых?
— Как и все мы. С кем ты разговаривала?
— С призраком.
— Нет тут никакого призрака, — сказал Пэкстон, и дверь за ним громко закрылась, вызвав прилив эха по замку. — Ладно, все равно, — добавил он. — Она нарядила тебя для Хэллоуина?
— Так значит, это женщина?
— Откуда, черт возьми, мне знать?
От одного взгляда, которым наградил ее Пэкстон, Хармони почувствовала, как горячее желание разливается вдоль позвоночника, любовно облизывает грудь и внутреннюю поверхность бедер — иными словами, все те места, к которым он прикасался губами в своих фантазиях. Вот блин!
Как олень, зачарованный светом фар, она молча и неподвижно стояла перед Кингом Пэкстоном, пока он представлял себе все, что хотел с ней сделать, и в его фантазиях Хармони упивалась его прикосновениями и просила — нет, умоляла — о большем. Когда у него в мыслях ее накрыл оргазм, она резко выдохнула, и этот звук вернул обоих в действительность. Трудно было сказать, кто из них был удивлен больше.
Пэкстон потер лоб тыльной стороной ладони, в то время как увеличившийся до гигантских размеров член активно пытался сломать молнию на штанах и вырваться на волю. Хармони подняла голову и поняла, что он заметил, куда именно она только что смотрела.
— По-твоему, такой нарядик заводит, да? — спросила она, зная, что его реакция ничего общего с тем, во что она одета, не имеет.
— Что я могу сказать? Мое воздержание несколько затянулось.
— Похоже, все работает, как надо.
— О да.
— Ну, теперь это проверено.
Морщинки вокруг его глаз стали чуть заметнее, как будто он вот-вот собирался улыбнуться.
— Ты всегда говоришь, что думаешь?
— Почти никогда, — отозвалась Хармони. — Это место странно на меня влияет.
— Я тоже, как видишь. Хотя некоторые вещи говорят громче слов.
— Намнооого громче, — протянула она и снова глянула на его ширинку.
Похоже, Пэкстон начал справляться с эрекцией, но кому это было надо? Точно не ей.
— Смотри-смотри, — сказал он, потирая затылок, — и он никогда не…
— Ой, прости-прости! — спохватилась Хармони и шагнула назад, вписавшись в здоровенный шифоньер и от души стукнувшись локтем. — Аааай! — тут же вырвалось у нее.
Она потерла локоть, удивляясь, что они оба, казалось бы, ничем не обкурились. Впрочем, она вообще не курила, но вся ситуация была очень похожа на какой-то дурман.
Пэкстон шагнул к Хармони и развернул ее к зеркалу в полный рост. Поверхность сильно потускнела, но все же отражала достаточно хорошо, чтобы Хармони передернуло от собственного вида. Тем не менее, она повернулась к Пэкстону, уперев руку в бок и вздернув нос.
— Лично я, — начала она, — называю такой вид «бомж в коробке тоже царь» или «цирк уехал, клоуны остались». А ты что думаешь?
Он взял концы одного из шарфов, обмотанных вокруг ее шеи, завязал их у нее на макушке и расправил, словно кроличьи уши.
«Твердый характер, твердое тело». Кажется, так сказала Дестини. И вот он, во плоти, стоит перед ней, и ни одна мышца не скрыта под стобаксовой футболкой, которая наощупь словно растопленное масло. Опаньки, когда она успела положить руку ему на грудь?
Хармони резко отдернула руку, но ощущение твердых мышц все еще грело ладонь.
— Все, что тебе нужно, — заключил Пэкстон, — это красный нос, и будет нам цирк.
Пошмыгав носом, будто проверяя, не появился ли насморк, она поинтересовалась:
— Уверен, что он уже не красный?
Он взял ее нос обеими руками, согревая его. Тепло разлилось по телу Хармони, как желе по горячему тосту, и все внутри нее разом отогрелось.
Чтобы как-то приглушить свое возбуждение, она свела глаза к носу, чтобы посмотреть на его руки.
Сэр Галахад
[12]
, увидев это, зашелся в приступе кашля, как будто у него в горле застряла куриная кость. Хармони попыталась пощекотать его, отчего он закашлялся еще сильнее.
— Хватит, — выдавил он, отстраняясь. — Не могу больше.
— Ты надо мной смеешься?
— Я никогда… — Он еще раз откашлялся и, наконец, задышал ровнее. — Я… не смеюсь.
Она не удержалась и снова вошла в ментальный магический контакт с настоящим Кингом Пэкстоном, чья потребность в смехе угрожала внешнему по-военному холодному и резкому поведению, с человеком, который изо всех сил старался защитить сооруженную им вокруг себя стену от любого эмоционального штурма.
К хренам эту стену. В данный момент Хармони хотела сосредоточиться исключительно на его физиологии, скажем, на месячишко. Как минимум. Всего какой-то один день она провела здесь, а ей уже казалось, что это место… именно то, где ей и нужно быть, и ей очень хотелось задержаться здесь подольше.
К величайшему ее сожалению, разделение мира на реальный и магический поколебать или игнорировать трудно.
