Кое-как успокоившись, он спросил:
— Есть какие-нибудь другие ведьмовские идеи по поводу того, как нам отсюда выбраться?
— Ну естественно! Сейчас только вытащу сотовый из кармана в коже на боку. О нет! Ничего не выйдет. На этом долбаном острове нет сигнала. — Похоже, Хармони собиралась с минуты на минуту перейти на ультразвук. Барабанные перепонки Кинга уже грозили лопнуть с брызгами. — Стоп. Я же могу позвать сестер!
— Очень тебя прошу, не слетай с катушек. Я предпочитаю помереть в компании психически здоровой женщины.
— Кинг, если мы умрем, — проговорила Хармони, став внезапно пугающе спокойной, — давай вернемся в следующую жизнь вместе, о’кей? У нас с тобой незаконченное дельце.
И все-таки она спятила.
— О’кей, — вслух ответил Кинг. — У нас ведь свидание. — Он поцеловал ее в бровь. — Я бы не хотел оказаться в этом кошмаре с кем-нибудь другим.
— По отношению к тебе я чувствую то же самое.
В их диалоге было больше эмоций, чем хотелось бы Кингу, поэтому он поспешил сменить тему:
— По поводу сестер. Не думаю, что ты их дозовешься. Замок из гранита.
— Я уже их позвала. У нас «тройняшковая» телепатическая коммуникативная система. Они скоро будут.
— Вот те раз! Она точно свихнулась. — Кинг был уверен: Хармони не осознает того, что их засасывает все глубже и глубже в океан.
Услышав голоса, он так резко поднял голову, что стукнулся макушкой о купол.
Мужчины громко отдавали приказы. Женщины причитали и плакали.
— Я же говорила. Моя паника разбудила Дес еще до того, как я их позвала. Сторм и Эйден слышали грохот, но какое-то время у них ушло на то, чтобы установить его причину. Они пошли за садовниками и уже возвращались обратно, когда я связалась с Дес. Сестры плачут, потому что испытывают облегчение, ведь мы спасены.
— Я не поверю в наше спасение, пока мы не выберемся отсюда.
— Позитив. Оставайся на позитиве.
— Мысли о смерти и перевоплощении считаются позитивными? Ладно. Прости. Я сильный. Мы спасены.
— Сильный и скромный, — фыркнула Хармони. — Однако, Кинг, нас застукают прямо вот так — с голыми задницами. Так что пусть этот твой мачизм утонет здесь и сейчас. Причем без нас. А еще лучше, если вместе с ним отправится на дно твоя пресловутая репутация редкостной сволочи.
— Ага, — иронично протянул Кинг. — Как же тогда жить?
В этот момент вагон, качаясь из стороны в сторону, пережил мощный скачок вверх и вниз. Громкие мужские голоса превратились в панические крики.
— Мы что, плывем по волнам? — спросила Хармони.
— Нет, — нервно отозвался Кинг, глядя на пузырящуюся воду в разломах пола. — Мы тонем.
— Кинг? Ты должен кое-что знать… У меня еще никогда не было такого потрясного секса, как с тобой.
Тяжелая паника, навалившаяся на Пэкстона, отступила.
— И почему ты никогда не говоришь то, что можно было бы ожидать? У меня то же самое: секс с тобой — лучший в моей жизни. И еще никогда в жизни я не говорил ничего подобного.
— Какая высокая похвала…
Хармони поцеловала его, и Кинг понял: раз уж ему суждено пойти ко дну в этом вагоне, то в этот момент он хотел бы целовать Хармони.
Раздался такой же грохот, как тогда, когда вагон проломил дверь в депо. Только на этот раз он не остановился, а, наоборот, подскочил, заскрипел и начал куда-то двигаться. Не просто покачиваться, а на самом деле двигаться. И не дальше в воду, а из нее.
— Слава Богу, — выдохнул Кинг.
— Все в порядке, — сказала Хармони. — Они используют шкивы и лебедки (кошмар, такие слова вообще существуют?!) со стройплощадки, чтобы вытащить нас на берег.
— Это тебе сестры сказали?
— Дес старается меня успокоить, хотя постоянно хихикает. Чувствую, надо готовиться к тому, что над нами будут потешаться почем зря.
— Супер, — проворчал Кинг, прижавшись лбом ко лбу Хармони.
Она рассмеялась. Сначала тихонько, словно сдерживаясь, а затем на всю катушку, пока на глазах не выступили слезинки и не сбилось дыхание. И черт бы его побрал, если ее смех не был заразительным. Женщина, которая умеет смеяться над собой и которая заставляла его смеяться над самим собой… На какие еще чудеса она способна?
Пока спасатели вытаскивали покореженный вагон на берег, дверь депо, упавшая на вагон, сползла набок, и Пэкстону показалось, что гроб, в котором их едва не похоронили заживо, вытащили из склепа.
— Огни цивилизации, — расслабившись, сказал он, но тут же спохватился: — Очень надеюсь, что мой зад под одеялом.
— Чувствуешь ветер?
— Неа. Мои, как ты говоришь, булки все еще страстно целуются с куполом.
— А гроза, похоже, прошла.
— Похоже. Слушай, когда все это закончится, не могла бы ты хоть что-нибудь сделать с Гасси? Мне плевать, насколько радикальными будут меры. Она должна уйти.
Хармони вздохнула:
— Даже спорить не буду. Я рада, что ты мне веришь.
— Видишь наших спасателей?
Приподнявшись, насколько это было возможно, Хармони вытянула шею, чтобы выглянуть из-за головы Кинга.
— Ну… представь себе, что ты рыбка в аквариуме.
Пэкстон простонал что-то нечленораздельное.
— И кто на нас пялится?
— Все. Садовники, Гилда, ее муж. Они нам машут. Кажется, им видно все и сразу.
— С чего ты взяла?
— У них на лицах хитрые ухмылки. Ты раньше видел, чтобы муж Гилды ухмылялся?
— Никогда, — ответил Кинг и опять что-то простонал.
— А Сторм вообще прижалась физией к стеклу так, что нос расплющился, как свиной пятачок.
— Я все слышу!
— Ну так вытащи нас отсюда, елки-палки! — раздраженно крикнула сестре Хармони.
— Опа! — Пэкстон почувствовал, как вмиг ослабло давление на спину и другие части тела, и ощутил дуновение свежего ветерка. — Я так понимаю, с меня снимают купол?
— Дюйм за дюймом, — ответила Хармони. — А что? Больно?
— Чуток прихватило, когда он сорвал повязку на заднице.
Хармони прыснула от смеха:
— Спасибо, что навалился на меня, чтобы защитить. Зуб даю, ты никогда и подумать не мог, что тебя станут спасать кверху каком.
Кинг сверлил взглядом ее глаза.
— Мне кажется, у меня теперь твой отпечаток на с… слишком счастливом «втором мозге». — Он едва не сказал «на сердце». Нетушки, лучше провалиться на месте. — Как приятно иметь возможность вертеть башкой, — по привычке сменил он тему. — Кстати, я снова чувствую зад и могу напрягать ягодицы по очереди… Учитывая толпу народа, категорически заявляю: мой самый страшный ночной кошмар воплотился наяву.
