– Зачем тебе ехать за вещами? Купим все необходимое вместе, – предложил мужчина, надеясь, что это хоть немного, но смягчит ее. Даже Агапия никогда не отказывалась от возможности пройтись с ним по магазинам... Все женщины это любят.
Его пафосное предложение купить ей одежду взбесило Диану и придало сил. Яростно вырвав свою руку, сделала шаг в сторону, чтобы иметь возможность заглянуть в бесстыжие глаза этого идиота.
– Да как ты смеешь? – начала она возмущенно, в то время как Ставрос удивлённо наблюдал за, произошедшей с ней, метаморфозой. – Мне от тебя ничего не нужно, слышишь?! Я просто заберу свои вещи из гостиницы и уеду отсюда...
– Как уедешь? – искренне не понимал мужчина. Разве она не является его женой? Диана не может так просто оставить его. Или может? – Куда?
Взгляд, переполненный презрения, больно кольнул его в сердце. Ответ был уж слишком очевиден.
– Домой, – произнесла она без какой–либо интонации. Голос ее был тихий и звучал очень надломлено. – Мои каникулы закончились, а значит, больше не зачем оставаться здесь... Выйди, пожалуйста, я хочу переодеться.
В этот момент он понял, что проигрывает. Диана настроена, как никогда, решительно. Ему нужно немедленно что-либо предпринять, иначе она и правда уедет.
– Я не отпускал тебя, – гневно возразил мужчина, перекрывая ей дорогу в ванную. – Если ты вдруг забыла, – язык работал намного быстрее, чем мозг, поэтому Ставрос просто импровизировал, – то напомню – теперь ты моя жена. А жена не может никуда уехать без согласия своего супруга...
– Серьезно? – взорвалась Диана. Девушка уже абсолютно не контролировала себя. – В каком веке ты живешь, Ставрос Кассианидес? Людям уже давно запретили иметь рабов, – окинула его презрительным взглядом, – даже таким самовлюбленным, как ты. И еще. Если ты вдруг забыл, – не удержалась и использовала тот же оборот, что и "муж", – наш брак церковный. У тебя нет свидетельства, на основании которого можно было бы что-то требовать от меня. А теперь, – обошла его, при этом задев плечом его руку, – уйди с дороги. Я тороплюсь!
Пробившись, наконец, к ванной, Диана подхватила с пола свою одежду и уже собиралась закрыть дверь, когда нога заскользила по мокрому кафелю. Девушка потеряла равновесие и начала падать, но Ставрос не позволил этому случиться. В мгновение ока, он возник рядом, прижав жену к груди. Еще секунда, и они оба, лежали в луже воды, крепко обнявшись.
– Боже, что здесь происходит?! – удивлённый женский голос разнесся по кают-компании, сообщая о том, что их уединение нарушено.
– O, kólasi! Óchi aftó... (пер. с греческого: "О, черт! Только не это...") – простонал Ставрос, не отрывая глаз от дверного проема, где стояли его родители.
Глава 13
Диана сидела в салоне огромного лимузина, бесцельно глядя перед собой. Девушка все никак не могла понять, в какой именно момент ее сопротивление прекратилось, и она согласилась с доводами Афины.
Родители Ставроса отказались даже слушать о возможном разводе. Люди старой закалки, прожившие всю свою жизнь в традиционной греческой семье, были насквозь пропитаны жесткими принципами и представлениями о браке. Для них не существовало даже потенциального понятия "развод". Этого слова просто не было в лексиконе Кассианидесов.
– Милая, на вас совсем нет лица, – вереницу ее мыслей прервал голос Афины. Свекровь настояла на том, чтобы она ехала в машине с ней. Отдельно от "мужа". – Неужели, вам настолько противна вероятность, быть женой моего сына? Что же такого сделал Ставрос, раз ему удалось ранить вас в самое сердце? Помнится, во время нашего разговора вы признались, что любите его...
– Это было до того, как я узнала истинные намерения своего супруга, – выдавила из себя Диана, крепко сжимая кулаки. Так, чтобы ногти впивались в кожу. Ей было сложно даже вспоминать об этой правде, а произносить вслух – сродни жестокой средневековой пытке. – Я никогда и никого не ненавидела. Теперь мне известно, какого это.
– Kaló Theó... (пер. с греческого – "Боже милостивый...") – грустно протянула Афина, неожиданно для Дианы обняв ее. – Мое милое дитя... Что же мне сделать, чтобы уменьшить твою боль?
Подобное проявление нежности и заботы со стороны абсолютно незнакомой женщины тронуло девушку в самое сердце. Не выдержав всей тяжести ноши, навалившейся на нее, Диана заплакала. Горько, не произнося ни единого звука. Она, молча, оплакивала свои, разбитые вдребезги, мечты и надежды, проклиная злодейку судьбу.
* * *
Мужчина нервно мерил комнату шагами, скрестив на груди руки, из-за чего закатанные рукава белоснежной рубашки натянулись до предела, описывая рельефные мышцы. Взгляд его был прикован к наручным часам, которые будто нарочно отказывались работать. Время словно замерло с того момента, как Диана согласилась сыграть перед их многочисленной родней роль его жены и отставить мысли о разводе.
Ставрос снова и снова прокручивал в голове тот разговор. Ему казалось, что он разучился дышать и сейчас умрет от нехватки кислорода, пока не услышал ее ответ. Диана останется. Ненадолго. С огромным списком условий, которые ему придется выполнить. Но она будет рядом. На одном острове, в его родном доме... в соседней комнате...
"Почему это случилось со мной? – в очередной раз он задавал себе этот вопрос, мечтая услышать на него точный, исчерпывающий ответ. – Как я мог настолько просчитаться? Она же совершенно не в моем вкусе! Эта девушка – полная противоположность всем его идеалам, но ведь именно рядом с ней он вдруг понял, что живёт..."
Стук в дверь прервал череду его грустных мыслей, вернув в реальность.
– Да, – рявкнул Ставрос, отворачиваясь от окна.
– Скоро прибудут гости, – сообщила ему Амали – одна из многочисленных домработниц. – Миссис Кассианидес хочет поговорить с вами до того, как это случится. Она ждет вас в библиотеке.
– Хорошо, – ответил Ставрос. Мама решила в очередной раз заняться промыванием его мозгов. Что ж, он вполне это заслужил.
Библиотека находилась на первом этаже имения, слева от центральной лестницы. Весь интерьер и планировка дома были выполнены в соответствии с чертежами, когда-то составленным дедом Ставроса еще много лет назад. Сам остров перешел во владения Кассианидесов несколько десятков лет назад и давно успел стать семейным достоянием, которое переходило от отца к сыну. Ставрос должен был получить полные права на движимое и недвижимое имущество сразу после рождения первенца. Таковы традиции семьи.
Остановившись напротив дубовой двери, украшенной узорами ручной работы, которые можно было найти в каждом уголке этого огромного здания, как некий символ принадлежности старинному греческому роду, мужчина постучался.
– Войдите, – голос Афины эхом раздался в его голове. Женщина явно была не в духе. Хотя... Чего еще он мог ожидать после всего, что натворил?
Ставрос прошел внутрь и остановился у одной из полок, где хранилась коллекция литературы Античной Греции.
