Дома звенящая тишина. А ведь я совсем чуточку, но поверила, что, может быть, когда-нибудь у нас может с Маратом что-то получиться.
Открываю дневник, и взгляд сразу утыкается в последнюю запись, когда все было замечательно. Пальцами касаюсь маленьких сердечек на полях. Их всегда три — никогда не знала, почему именно столько рисую. Дурацкая детская привычка…
Шесть лет назад
— Сердечки? Метелица! — Багрянов выхватывает тетрадь из рук. Не успеваю оттолкнуть его, он ногой задевает мой рюкзак. — Вано, лови!
Тетрадь улетает долговязому Ваньке Кононову по прозвищу Вано.
— Посмотрим, посмотрим…
— Отдай немедленно! — визжу от бессилия, прекрасно понимая, что плевать он хотел на меня. Багрянов уже неспешно так к моему рюкзаку подходит.
— А ты отними! — Поднимает руку с тетрадкой по биологии. — Ну давай, Метелица, прыгай. Юбка короткая, покажи, что под ней.
Их трое — трое идиотов из параллельного, постоянно кого-то задирают. Сегодня я у них в качестве игрушки. И ведь не поможет никто. Наши с ними не связываются.
— Прыгай, Люб, давай! — У стены стоит Чача, он главный у них, и вот его я реально боюсь. — Прыгай!
Серые безжизненные глаза на узком угловатом лице. От его улыбки на тонких губах даже нашу классную передергивает.
Озираюсь по сторонам — кроме нас нет никого в коридоре. Уроки кончились давно. Вот попала!
— Ребят! — Голос чуть подрагивает, и они как звери чуют мой страх. — Ребят, отдайте, а? Мне домой надо.
— Тебе помочь? — Чача лениво отталкивается от стены и, не торопясь, идет на меня.
— Может, я тебе помогу?
Как по команде все повернули головы влево, Кононов даже руку с моей тетрадью опустил. Сердце забилось как заполошное.
— Чего тебе, Бухтияров? — Голос у Чачи враждебный, а еще настороженный.
— Тетрадь девочке отдай, придурок.
Марат. Он один! Один против трех ублюдков, которые тормоза отродясь не видели.
Коновалов смотрит на Чачу, ждет указаний.
— И рюкзак тоже подними.
— Марат! — Чача снова рот открыл. — Вали по своим делам. Она сами с нами хочет. Люба, скажи.
Я молчу, лишь чуть дальше отошла от Вано.
Что он делает? Один же! А их трое. Но Марат словно не понимает ничего, молча отбирает у Кононова тетрадь, а затем быстро поднимает рюкзак.
— Твое?
— Д-да, спасибо!
— Идем.
Я через секунду уже рядом оказалась, на Чачу не смотрела, боялась, но с каждым шагом к лестнице вниз у меня крепла уверенность, что с нами ничего не будет.
— Тебе куда сейчас? — спрашивает, едва мы оказались у раздевалки. — Чего так поздно в школе делаешь?
Пожимаю плечами. Толком ответить не успеваю, потому что у него звонит мобильный. Но он не уходит, стоит рядом.
— Да! В школе. Я занят, Элина. Я сказал, потом!
Неверующе смотрю, как он сбрасывает вызов. Это из-за меня?!
— Ты ведь Люба? Литературный конкурс пару недель назад, верно?
Помнит! Он меня помнит! Узнал!
— Ага.
— Ты чего тогда сбежала?
Мне и сейчас хочется сбежать! Уехать в Новосиб или в Волгоград к папе и Оксане, забыть обо всем. Постараться забыть.
Открываю ноут, понимаю, что вряд ли уеду, но хочется хотя бы расписание посмотреть, представить, что и правда смогу все бросить. Переключаю вкладки на браузере и залипаю на «ВК».
Уведомление. Одно. Запрос в друзья. Марат Бухтияров.
Принять или отклонить? Пальцы подрагивают от волнения.
Глава 20
Стоп, Метелица! Успокойся и убери руки от «клавы». Почему он вообще написал сюда? Никогда же…
Спокойно, Люба. Выдохни и возьми в холодильнике ванночку с мороженым, шоколадно-ванильным, твоим любимым! Не зря вчера купила, а еще думала, куда мне целый килограмм. Да все туда, Метелица, куда надо! Потом еще за добавкой бегать будешь. Тридцать секунд в микроволновке — плохо, конечно, но ждать, пока оно само подтает, сил нет. С силами вообще беда полная.
Шоколад с шоколадным мороженым — это перебор, а вот с садовой клубникой — самое то, и еще в красивой хрустальной вазочке. Вот теперь готово!
Запрос никуда не исчез, пока я на кухне колдовала, так и горит, как красный свет светофора. Стой, Метелица, нельзя туда. Собьют, да потом еще всеми колесами проедутся по тебе.
Целовать только зачем надо было?! Или просто ты, Марат, не придаешь такого значения поцелуям, как глупая дурочка, которая любит тебя уже шесть лет?
А мороженое вкусное. И клубника натуральная, пахнет даже. Хоть что-то должно быть сегодня настоящее у меня, не фальшивое?!
Захожу к нему на страничку — ого! Сразу несколько фоток, да еще и с геолокацией. Как же Марату идет деловой костюм! Такой взрослый и уверенный в себе. А когда улыбается, ямочки на щеках появляются. Зависла минут на десять, сама не заметила, как четверть вазочки уговорила.
Марат онлайн — наверняка видит, что и я здесь. Глупо долго игнорировать его запрос. Друзья в «ВК» — это просто… просто вежливость знакомых людей. И все.
Хорош заморачиваться, Люба. Добавь его в друзья и закрой «ВК». Включи лучше «Прости за любовь» и уговори уж мороженое до конца.
В кино хорошо, там всегда хеппи-энд и настоящая безусловная любовь. Быстро нажимаю «добавить» и тут же получаю сообщение.
«Привет!»
«Привет!»
Поздняк закрывать «ВК», Люб. Смотри, он еще что-то пишет.
«У тебя все в порядке? Не могу до тебя дозвониться».
«Телефон разбился».
Потому что не вынес твоих обнимашек с этой белой курицей!
«Сочувствую». «Я волновался».
Да ну?!
«Элина тоже волновалась? Она всегда из-за меня так волнуется, что плакать хочется!» — написала и сразу стерла. Я не знаю, что ответить. Спасибо? ОК? До свидания?
Пока думала, прилетело новое сообщение.
«Я завтра возвращаюсь. Увидимся?»
Дернулась к экрану (а вдруг уже глаза врут) и почувствовала холод на груди. Елки! Мороженое! Здоровый такой кусок шмякнулся с ложки.
Увидимся? Я больше не обращаю внимания на холодное сладкое пятно на футболке, да и кто бы заметил, когда тут такое!
Что написать-то?! Да или нет? Да, потому что я тебя люблю? Нет, потому что у тебя есть девушка? Но ты мне ничего не обещал, а поцелуй… поцелуй… Может, мне просто показалось, что он был таким настоящим?
«Люба, есть проблемы?»
