— В твоем понимании — нет, но выбирать тебе не приходится. Так что засунь свой апломб куда подальше и побудь хоть немного нормальным. Мы приехали.
Это универ? Смотрю на старые, ничем не примечательные серые здания за высокой кованой оградой. Ворота медленно и, я уверен, со скрежетом открываются, мы заезжаем на территорию.
— Уныло тут. Хотя пара вечеринок с раздеванием поправят ситуацию. Где, говоришь, тут общага?
— Ты, конечно, везде бордель устроить можешь, но здесь не получится. Я серьезно. Здесь я работаю. Или ты забыл, что я тебе сказал в квартире? Уши тогда прочисти.
— Раньше тебя твой статус профессора нисколько не останавливал. Или ни одной симпатичной мордашки на всю эту забегаловку? Не верю!
Парковка едина для всех, что для преподов, что для студентов, если верить табличке у будки охранника. Хотя не думаю, что у местных студяр… Ого! Ого-го-го-го!
— Матерь божья! Ты глянь, какие у нее… — Договорить не успеваю, потому что невольно охаю от оплеухи старшего. Да что вообще происходит?!
— Выбирай выражения. Или не в состоянии выразить свои эмоции без подзаборной лексики?
Так, кто-то слишком сильно вжился в роль профессора лингвистики. Как вспомню, как они три года назад на каком-то юбилее с троюродным братцем матерились… Все присутствующие забыли, что отмечали. А тут…
— Я свободно владею четырьмя языками, не считая русского, разумеется, — лениво констатирую факт, который Проф знает не хуже меня. — И если бы я захотел…
— Не сможешь, даже если захочешь. Хотя… можем пари заключить: обойдешься без мата этот год — и сам выберешь себе следующий универ.
— Не прокатит. Мне не нужно высшее образование, Андрияш. Ни здесь, ни в Европе. Хватит нашей семье научных светил. Я хочу, чтобы вы все оставили меня в покое. И перестали… выносить мне мозг. Так устраивает?
— Нет. Хотя… ты не сможешь год не материться.
— Ты не сможешь, Андрияш. Это ты собой не управляешь, не я.
— Уверен? — Проф издевательски засмеялся. — Но если проиграешь, то вернешься в Краков, к отцу на кафедру.
На кафедру я, конечно, не вернусь, но нежданчик может и сорваться, и тогда я останусь с голым задом, так что…
— Согласен. Год без мата не то же самое, что год без секса. Справлюсь. Но за это мне не только перестанут… кхм… любить мозги и оставят в покое, но и вернут, как ты изящно выразился, финансирование. Короче, все как было в Гранаде, только без учебы.
— Только на это отец не согласится, Янош. К тому же как я проверю?
— Есть одна идея. Тебе понравится.
На брата уже не смотрю, прямо перед нами останавливается серебристая «ауди», я себе такую же присматривал, еще до введения отцовских «санкций». Я бы на такой покатался. И не только на тачке. Все как я люблю: среднего роста, длинные рыжие волосы, пышные формы, пухлые губки…
— Я смотрю, студентки здесь тоже паркуются… — Провожаю взглядом рыжую, которая не торопясь обходит свою тачку, а потом медленно идет по тротуару к корпусу университета. Вид сзади не менее прекрасен, чем спереди.
— Отец согласится, но у него будет свое условие, и ты знаешь какое. — Слева раздается голос Профа, и я нехотя перевожу взгляд на старшего.
— Знаю. И я согласен. А теперь прямо сейчас звони ему и договаривайся обо всем. Начнем игру.
Глава 3 Янош
— Не ожидал, что он согласится. Или я чего не знаю? Проф, если вы с отцом там чего удумали…
— Мы не сумасшедшие, а ты псих известный. — Андрияш явно хотел по плечу меня хлопнуть, но вовремя одумался. — Все по-честному, мелкий. Но по мне, так дурью маешься и мозги свои скоро про… испортишь, одним словом.
Мы идем по какому-то полутемному коридору, второй корпус университета напомнил мне старый, оставшийся с советских времен муниципальный центр детского творчества, куда матушка привела меня в пять лет. Ощущение, что меня посадили в старый паровоз и отправили куда-то лет на двадцать — тридцать назад.
— Здесь везде так? — Киваю на обшарпанные стены. Мимо нас постоянно снуют толпы пацанов и девчонок, взгляд у многих просто безумный. — Че-то не ощущается в воздухе радости студенческой жизни.
— Да бардак кругом! — Проф не сдерживается, когда в него чуть не врезался здоровый лоб с грязно-зелеными волосами. — Еще и ремонт этот не закончили. Так, сейчас направо, потом по коридору налево, вторая дверь с конца. Янош, дальше сам. Я опаздываю, точнее уже почти опоздал, а мне в третий корпус идти. В твоих интересах не устраивать свои обычные представления и хотя бы все документы сегодня оформить. Отзвонись, как устроишься, потом сумку свою из машины заберешь. Завтра приступишь к занятиям. Так, все, пошел!
Не успеваю даже слово вставить, а спина старшего уже мелькнула в разноцветной толпе. И тут же получаю ощутимый удар в бок.
— Какого…? — Оборачиваюсь к прыщавой глисте в очках, который делает вид, что он тут просто мимо проходил. — Я имею в виду, в чем дело?
Очкарик смотрит непонимающе, потом что-то бурчит под нос и, ссутулившись, чуть ли не бегом несется к лестнице. Да, а я ведь чуть было не послал его. Вырвется один раз, потом не остановишься. Надо быть осторожнее. По крайней мере, до тех пор, пока дело не срастется. А оно должно срастись. Тогда и этот дурацкий спор с отцом не придется держать до конца. Так, ладно, где эта Вероника Ивановна, что помнит еще Чингисхана?
— Значит, вы до пятнадцати лет жили в России, верно? У вас русский родной?
— В семье говорили на русском. — Улыбаюсь старой канарейке так доброжелательно, как только умею. — А когда приезжал в гости к бабушке и дедушке, то на польском. К другим бабушке и дедушке — на украинском. Эти три языка как-то с детства живут во мне. Пришлось даже немного позаниматься со специалистами, чтобы их все разделить в голове.
— Конечно-конечно. — Бабка кивает, но совсем не торопится оформлять меня. По ходу, я тут весь день проторчу. — Я лично вашего папу не знаю, но по его работам у нас многие дипломы пишут. А вы, значит, по его стопам решили пойти? У нас очень хороший профессорско-преподавательский состав. Вы многому здесь научитесь.
Врать-то не надо!
— Не сомневаюсь в этом.
— Раз вы столько лет жили в России, здесь как дома, верно? И адаптация вам особо не нужна?
— Нет, конечно. Я сам со всем справлюсь.
— Точно? — Из-под толстых очков на меня смотрят недоверчивые глаза.
— Конечно! Не волнуйтесь, меня не надо водить за руку.
— Ну хорошо, — быстро и явно радостно соглашается бабка. — Тогда оформим вас сегодня. То есть завтра — Леночка, моя помощница болеет, вот как выйдет…
— Студенческий мне где получать?
Не то чтобы я торопился здесь обосноваться, но все же слишком долго жил в России, чтобы не понимать, какой у меня будет геморрой без доков.
