— Изумительный текст, Нина Васильевна, — раздается за спиной веселый голос Разумовского, и я резко оборачиваюсь назад. — Здравствуйте!
— Янош! — громко вскрикиваю, но мой голос тонет в воплях девчонок.
— Янош?!
— Вернулся!
— Янош!
— Разумовский!
— Ого!
А он не смотрит ни на кого, не отвечает на вопрос Андреевой, надолго ли он к нам заглянул, не реагирует на визг Янки, которая уже вскочила со стула, он просто идет ко мне. И лишь поравнявшись с партой, замечает сидящего рядом Корнеева. Хмурит брови, а потом кладет парню руку на плечо.
— Саш, тебе на каком еще языке надо сказать, что это мое место? — говорит громко, ни капли не смущаясь. — Вали отсюда!
Все молчат, даже Андреева ни слова не говорит, а Янош больше не смотрит на Сашку, мне улыбается.
— Привет!
— Привет! — как под гипнозом, повторяю за ним. — Ты как тут оказался?
Корнеев что-то бурчит, но нехотя встает из-за парты и пересаживается в соседний ряд.
— Я же обещал, что вернусь, — уже куда тише отвечает Янош, падая на стул рядом со мной. Обнимает меня за плечо, чуть наклоняется, и я чувствую его теплое дыхание на своей коже. — Вот я и вернулся к тебе, Заноза.
И, не замечая никого вокруг, не слыша изумленного шепота, тут же полетевшего по рядам, смотрит прямо в глаза и нежно целует меня в губы.
Глава 55 Янош
За неделю до описываемых в предыдущей главе событий
Готов сам себе язык вырвать за эти слова, вижу, как Вьюгина глаза опустила, чтобы скрыть разочарование. Ты ей нужен, придурок, а ничего сделать не можешь. И она тебе нужна.
— Юль?
Сейчас посмотрит в глаза и пошлет. Оборвет все, что нас связывало, потому что я ей вот такой беспомощный не нужен. Еще один чудила на расстоянии. Заноза заслуживает лучшего, чем мы с Баскаковым. Определенно.
— Я понимаю, Янош. Я бы то же самое сделала для своей мамы. Ты сейчас ей очень нужен. Надеюсь, что она скоро поправится. Пока.
Не успел даже толком попрощаться с ней. Слушаю как последний олух короткие гудки.
Полночи пролежал с открытыми глазами, пялясь в черный потолок. А утром разбудил Занозу.
— Янош? Что-то случилось?
Ясно, звонка, значит, моего не ожидала, а это зря, Заноза. Я же не твой бывший дебил, я не буду использовать косячные приложения, которые рассылают эсэмэски.
— Я хочу с тобой поздороваться и узнать, как ты спала. В универ сегодня идешь? Может, прогуляешь и мы с тобой поболтаем?
Вечером уже не удивилась, даже обрадовалась, когда снова позвонил, а затем вместе поставили ей скайп в мобильный, а потом и на ноут. Жизнь начала налаживаться.
К четвергу уже более или менее привык таскать с собой внешний аккумулятор: постоянный онлайн с Занозой сжирал не только деньги, но и батарею. Но главное — она уже начала вроде понимать, что я никуда не исчезну. Да, я первый троллил ее отношения на расстоянии, да и сейчас ни капли в них не верю, но приходится как-то выкручиваться.
В четверг вечером меня в коридоре отловил отец.
— Ты от мамы сейчас? Я вечером не смог к ней заехать. Как она?
— Ей там скучно, пап. Мама не выносит больницы, и врач обещал тебе позвонить, чтобы обсудить ее выписку.
Прислонившись к стене, рассматриваю уставшего отца. Ну хоть нашел в себе силы начать работать. Впрочем, они с мамой именно оттуда и черпали всегда энергию.
— Да, он звонил, когда я домой ехал. Обсудим это отдельно. Честно говоря, я не ожидал тебя дома увидеть. Вообще, не очень понимаю, что происходит.
— И я не понял.
— Янош, я твой отец, знаю тебя как облупленного. Это какая-то новая тактика? Это из-за мамы? Когда ты вернулся, я ожидал, что будешь сбегать под любым предлогом из дома. То есть все как раньше, ты всегда бежал отсюда. Но ты же дома почти неделю ночуешь.
Надо же, заметил. Я польщен.
— Чтобы снять звезду с елки, необязательно валить ее на землю и тем более бить доступные игрушки, пап. Спокойной ночи. И подумай, чтобы маму быстрее перевезти. Ей здесь будет лучше.
Он и правда ее забрал из больницы — через два дня. Андрияш к тому моменту уже вернулся в универ, его мама отпустила довольно легко. Похоже, они с самого начала договорились, что при ней я останусь. И так будет правильно.
Я это понял в один из вечеров, когда сидел у мамы. Деятельная натура по жизни, она никак не могла смириться с тем, что нужно проводить столько времени в постели, жить не по своей воле, а по воле врачей.
То, что родители попытаются за меня снова взяться, я давно понял, но не думал, что сразу пустят в ход самую тяжелую артиллерию.
— Я была приятно удивлена, сынок, что ты решил учиться. Андрияш признавал и девочка эта…
— Юля.
— Да, Юля. Так вот, эти пару месяцев в России давай считать достаточным опытом, чтобы, наконец, заняться своим образованием. Пора, милый, повзрослеть.
Она все еще бледная, но голос уже твердый, мама снова возвращается в свое настоящее состояние.
— Я повзрослел, мам. И я буду учиться там, где до сих пор официально учусь.
— Это формальности. — Она нетерпеливо отмахивается от меня. Да, все уже решено.
— Я вернусь туда, как только ты поправишься, мам. Учеба там и правда не проблема. Все сдам в любой момент.
— Это трата времени, мы с папой тебя туда не за этим отправляли!
— Тебе нельзя волноваться, мам.
— Вот и не провоцируй меня. Янош, сынок, мы сглупили, отправив тебя в эту… в этот университет. Андрияш — другое дело, он уже давно взрослый, а ты…
— Мне двадцать, и я туда вернусь. Отдыхай, тебе не надо перенапрягаться.
Это то немногое, что я не рассказываю Занозе, когда каждый вечер мы с ней болтаем перед сном. Она и так нервничает, каждый раз как по минному полю идет, когда задает вопрос о состоянии мамы. Вот и сейчас.
— Нормально, домашние стены помогают, папа нанял круглосуточную сиделку. Мама не терпит чужих людей у себя в доме, но сейчас вынуждена смириться.
Смотрю на смущенную Занозу, и такие мысли в голове, а образы… ты бы сейчас такая красная сидела, Хулия, везде…
Дверь за спиной тихонько открылась, заглянула сиделка. Крепкая женщина со стальными нервами — именно то, что маме нужно, ну и нам тоже. Другая просто не справится.
— Mama prosi, żebyś do niej podszedł*.
— Юль, извини, мама как раз зовет. Если будет не поздно, я еще сегодня позвоню, ну а если нет, тогда до утра. Пока, Заноза!
