Однажды мне пришлось провести внутри такого механизма, более сложного, чем наши, созданного расой, продвинувшейся в своих технологиях намного дальше людей, довольно длительное время. Поэтому я хорошо себе представляю, как работает ваш строго логический образ мышления.
— Ты хочешь сказать, что наша раса глупее человеческой?
— Я этого не говорил. Каждый из этих способов, позволяющих делать правильные выводы из множества имеющихся фактов, имеет свои преимущества и свои недостатки. Все зависит от обстоятельств.
— Как я понимаю, это всего лишь вежливая форма утвердительного ответа?
— А ты сам постарайся его найти. Если бы ваш способ мышления не имел недостатков, раса живых домов процветала бы и поныне. Но она находится на грани гибели, и разрушение вашего общества зашло уже так далеко, что вы можете не удержаться на краю пропасти. Извини за откровенность.
— Можно подумать, твоя раса находится в лучшем положении! Вы позволили своим врагам захватить почти весь мир, в котором вы обитали.
— Это так. Но я говорю сейчас не о внешних обстоятельствах, они могут оказаться неожиданными и разрушительными для любой расы. Речь идет о внутренних причинах. Ваша раса настолько хорошо изолировалась от внешнего воздействия, что даже захват всей планеты нашими общими врагами не грозит ей особыми неудобствами, ну, разве что питаться придется не человечинкой, а этими черненькими. Кстати, каковы они на вкус?
— У тебя странная манера разговора. Я с трудом понимаю, когда ты говоришь серьезно, а когда используешь этот ваш непонятный для меня человеческий юмор.
— Увы, машинам юмор вообще незнаком.
— Мы не машины!
— Но думаете, как машины, и способны руководствоваться только логическими выводами.
Некоторое время Литлбаш молчал, и Танаев по вспыхивавшим у него под крышей огонькам и по возросшей интенсивности его ментального поля понял, что его странный друг пытается пробиться сквозь многометровый слой породы своим направленным ментальным лучом. Возможно, это стало следствием их разговора. В любом случае дополнительная информация, полученная от Совета в случае успеха этой попытки, им пригодится.
— Ну как, удалось? — спросил он, когда огоньки под крышей Литлбаша погасли.
— Нет ответа. Не знаю, получили ли они мое сообщение — здесь очень трудно поддерживать связь. Как только мы разрушили последнюю часть преграды, связь вообще прервалась. Кто-то подавляет мою ментальную активность.
— Естественно. Они ведь нас ждали, и раз не было засады за этой стеной, значит, они придумали что-то другое. Кстати, вот и первые ласточки.
— Какие ласточки?
— Все время забываю, что ты не знаком с земной лексикой. Ласточки — это такие птицы, предвестники весны.
— Здесь не бывает весны.
— Знаю. И ласточек тоже не бывает. Зато бывают живые скелеты.
— На этот раз их не слишком много! — воскликнул Литлбаш, направляя луч вспыхнувшего у него под крышей прожектора на тот отрезок туннеля, в котором появились нежданные гости.
— Зато скелеты какие-то другие. Неправильные какие-то. Ты заметил, как эти уроды движутся? Рывками!
— Это не рывки. Они пропадают в том месте, где ты их только что видел, и через несколько мгновений появляются на новом месте, уже гораздо ближе.
— Ну вот, нам только исчезающих скелетов не хватало! Думаешь, тебе удастся их остановить?
— Не знаю. Если они прыгают, используя подпространство, то вполне могут оказаться у меня за спиной, благополучно миновав «мельницу», как ты называешь мои мечи.
Это сообщение очень не понравилось Танаеву. Скелетов хоть и было не слишком много, но вполне достаточно, чтобы справиться с ним, если им удастся миновать защиту Литлбаша. В рукопашной схватке одним мечом он их не остановит.
Скелеты приблизились уже настолько, что можно было без труда рассмотреть обрывки каких-то тряпок, повисших у них на костях, да и кости у этих желтоватого, а не темного цвета, как были у тех, которых они раскрошили в предыдущей стычке.
— Эти, кажется, помоложе! — заметил Танаев. — Недавно попали в могилу, истлеть как следует не успели, рубить их будет потруднее… Знаешь, что я думаю? Нам не стоит столбом стоять на месте!
— Что такое столб?
— Это сейчас не важно. С оборотами человеческой речи будем разбираться в другом месте. А теперь же нужно как можно быстрее двинуться им навстречу!
— Для чего?
— Они передвигаются равномерными скачками и последний свой прыжок рассчитают так, чтобы оказаться у тебя за спиной. Надо спутать им эти расчеты!
— Иногда в твоей маленькой голове рождаются неплохие идеи! — воскликнул Литлбаш, стремительно рванувшись вперед и на ходу распуская свою смертоносную мельницу.
Бежал он очень быстро, несмотря на свои карикатурно маленькие ножки, казалось, они не касались поверхности пола и мелькали так стремительно, что сливались в две растянутые плоскости. Танаев едва поспевал за ним. Он уже извлек из ножен меч и был готов встретить первого, прорвавшегося сквозь зашиту Литлбаша нападавшего. Это произойдет, если они ошибутся и перемещение стаи скелетов в пространстве опередит их столкновение с Литлбашем.
В мгновения, предшествующие схватке, время всегда растягивается, и глаза замечают тысячи мелких и, казалось бы, совершенно ненужных деталей. Но это первое впечатление не было верным. Мозг, ускоряя свою работу, отбрасывал все излишнее и не всегда успевал анализировать схваченные фотографической памятью Танаева детали…
Вот, например, эта самая большая дубина у несущегося впереди стаи скелета. Что она означает? Предводитель? Возможно… Если только у них есть предводители. Скорее всего, эта безмозглая груда костей, похожая на механического робота, беспрекословно подчиняется командам злой воли, поднявшей ее из могилы.
Глеб не успел додумать до конца эту интересную мысль, потому что в следующее мгновение мельница Литлбаша врезалась в переднего скелета и швырнула обломки его костей на стены туннеля, заодно превратив заинтересовавшую Танаева дубину в мелкое крошево…
Они все-таки опоздали, совсем немного, на какие-то две-три секунды, но шесть скелетов, идущих в последнем ряду, успели переместиться, прежде чем до них добрался Литлбаш, и оказались у него за спиной.
Лишь потому, что Танаев ожидал именно этого, и еще благодаря его фантастической реакции, навигатор успел увернуться от первого удара дубины… Дубины? Но ведь в руках у предводителя была одна-единственная дубина… Остальные были вооружены обломками костей, какими-то палками, у некоторых были даже длинные, похожие на мечи костяные ножи, но дубина была одна! И он хорошо видел, как мельница Литлбаша превратила ее в пыль. Что же получается? Неужели эти твари способны перемешаться в пространстве даже после того, как их превратят в пыль? Или эти два события совершенно не связаны друг с другом и, уйдя в подпространство, скелет раздвоился? Сейчас у Глеба не было времени додумать до конца эту интересную мысль. Даже если он прав, вряд ли скелеты способны двигаться одновременно в обе стороны…
