— Пора возвращаться, Глеб! Даже если тебе не удалось найти то, что ты искал в нижнем мире, все равно возвращайся. Времени у нас больше нет. Приближается последний штурм Аристархова воинства. Без твоей помощи мы не сможем его отразить…
— Я запутался в лабиринтах нижнего мира, я не получил от Прометея оружие, способное остановить Аристарха! Зачем же мне возвращаться и каким, собственно, образом я должен это сделать? — прошептали его губы, словно тот, к кому он обращался через миллиарды километров, мог его услышать. Но его все-таки услышали, потому что ответ пришел, если только это было ответом. Жаркая волна тепла, идущая снизу от еще невидимого колодца, настигла его, и теперь он почему-то знал, что впереди его ждут новая разлука, новое одиночество и новая неизвестность.
Пока что им везло, на всем долгом пути к таинственному Колодцу забвения отряду не встретилось ни одной преграды.
Колодец представлял собой неровную дыру в полу. Ее внешний вид никак не соответствовал названию этого места. Впечатление было такое, словно каменный пол разворотило мощным взрывом. Зато глубина, которую колодец скрывал в своих недрах, казалось, не имеет дна. Во всяком случае, звук камня, ударившегося о дно колодца, им так и не удалось услышать, хотя Танаев выбрал для испытания достаточно увесистый булыжник. А факел, отправившийся вслед за камнем, превратился в конце концов в крохотную звездочку и исчез из вида, так и не осветив дна.
— Ну что, есть желающие узнать, куда ведет эта дыра? — спросил Танаев своих приунывших спутников.
— У нас нет веревки достаточной длины, — первым высказался осторожный Стилен.
— Неизвестно, можно ли оттуда вернуться, — заметил Бартон.
— Не понимаю, для чего тебе это нужно! Неужели нет более подходящей дороги, — не сдержала возмущения Карин.
— Там слишком темно, а я не люблю темноту. — Фавен ответил лишь после того, как к нему повернулся Танаев.
— Мое мнение не имеет значения, поэтому я поступлю так, как решат остальные, — сказал Роман, отчего-то старавшийся не смотреть на Танаева.
— Если ты туда полезешь, обратного пути не будет! — предупредил Литлбаш. Словно они собирались возвращаться обратно.
* * *
Арх сидел в узком и неудобном кресле. Никто из его приближенных не знал, почему он предпочитает именно это сиденье, а причина была банальна. Несколько рычагов, управляющих скрытыми механизмами возмездия, находились в его подлокотниках.
Глаза Арха слегка прищурились после того, как он выслушал сообщение Некса. Тот хорошо знал судьбу тех, на кого его господин смотрел с таким вот прищуром.
— Повтори!
— Они подошли к Колодцу забвения, мой господин!
— И ты посмел это допустить?!
— Но вы никогда не говорили. Вы запретили им мешать! Запретили ограничивать их передвижение… — Некс окончательно сбился с мысли, отер широким рукавом халата обильный пот, выступивший на лбу. — Я хотел как лучше, я думал, они сами себя погубят. Ведь Колодец забвения ведет к смерти…
— Что ты знаешь о Колодце забвения, несчастный?!
— Ничего! Ничего я о нем не знаю! Только то, что мой господин соизволил…
— Откуда они узнали о его существовании?
— Ключник и Обезьяноподобный проговорились… Люди поймали обоих и пытали на дыбе… Оба оказались нестойки и выдали…
— С ними я разберусь позже. Сейчас необходимо остановить наших врагов, не дать им воспользоваться колодцем!
— Но почему? Разве этот путь не ведет к гибели?
Мгновение Арх молчал, понимая уже, что Некс узнал слишком много о Колодце забвения, и теперь с этим придется что-то делать. Но опять же, не сейчас… Сейчас у него по-прежнему связаны руки, колдун ему еще нужен. Но дни этого старика, порядком надоевшего ему своей наглостью, сочтены…
— Может быть, он и ведет к гибели… Скорее всего, он ведет именно к гибели! — осторожно произнес Арх, задачей которого теперь стал выигрыш времени. Некс не должен догадаться о назначении колодца хотя бы в течение ближайших суток. — Однако сейчас я не могу допустить их гибель. На это есть очень серьезные причины, которыми я не собираюсь с тобой делиться. Твоя задача — остановить их самым простым и действенным способом! Выведи их из крепости. Открой для них резервный проход, и пусть убираются!
Этого приказа Некс ожидал меньше всего. На секунду он даже подумал, не сошел ли его господин с ума, но сразу же взял себя в руки. Привычка анализировать и оценивать ситуацию взяла верх над минутным порывом, и Некс сумел промолчать, подобострастно опустив голову.
— Я сделаю все, что вы прикажете, мой господин!
* * *
Танаев убеждал своих спутников минут пятнадцать. Самым главным аргументом было, разумеется, их теперешнее положение. И когда, наконец, ему Удалось добиться их согласия на спуск в эту смертельно опасную дыру, когда все пятеро, исключая Литл баша, двинулись к отверстию колодца, ведущему в неизвестность, за их спинами прозвучал голос Некса, так своевременно исчезнувшего сразу после того, как Танаев освободил пленников.
— Остановитесь, несчастные! Оттуда нет выхода. Каждый человек должен иметь право выбора, хотя бы из двух дорог! Таков закон этого мира.
Танаев резко обернулся. В глухой стене появился туннель, которого здесь минуту назад не было и в помине. В проеме нового прохода, скрестив руки на груди, застыла мумия их недавнего проводника.
— Прекрасный закон! Вот только непонятно, почему ты не использовал его раньше! — Танаев не пытался скрыть неудовольствие. Некстати появившийся проводник спутал все его планы. Он инстинктивно чувствовал, что в колодце скрывается нечто важное, весьма важное, и внезапное появление ходячей мумии перед самым спуском лишь подтвердило его догадку.
Теперь он уже не был уверен в том, что сумеет увлечь за собой друзей, больше всего на свете стремившихся покинуть темницу, доставившую им столько страданий.
Он не мог их за это осуждать и, уже почти смирившись с тем, что ему придется вновь остаться одному, хотел хотя бы увериться в том, что его друзьям не подготовлена приспешником Арха новая ловушка.
— Скажи мне, любезный посланник, свое подлинное имя, пусть эта маленькая уступка с твоей стороны станет знаком доверия между нами — ведь светлый квадрат неба, который мы видим в открытом тобой туннеле, может исчезнуть так же неожиданно, как появился!
— Какое отношение имеет к происходящему мое имя? К тому же здесь имя для нас значит слишком много, и, доверив его постороннему, мы становимся зависимы от него. Так что уступка была бы совсем не маленькой, и вы можете по-прежнему называть меня посланником.
Разумеется, во время этого разговора посланник не раз непроизвольно произнес мысленно свое имя. Оно довольно громко звучало в ментале — так что даже новичок, а не такой искушенный мастер, каким был Литлбаш, мог бы его услышать. Незаметно для окружающих получив от Литлбаша нужное ему слово, Танаев усмехнулся и, глядя в глаза посланнику, ласково произнес:
