Подойдя ближе и с трудом дотянувшись до заинтересовавшего его изображения, Танаев смахнул с него вековые отложения пыли и, потрясенный, отошел на несколько шагов назад, чтобы лучше видеть открывшуюся ему картину.
Это был хорошо знакомый ему еще по замку Прометея символ. Огромная человеческая рука, сжимавшая в кулаке две молнии…
Древний символ титанов… Так вот кто построил этот зал!.. Прометей наверняка знал о нем, но ни словом не обмолвился об этом тайном хранилище своей исчезнувшей расы.
Что же они здесь прячут? Нечто важное и, очевидно, опасное… Нечто такое, что не должно попасть в верхний мир. Не должно попасть в чужие руки.
Танаев, вспомнив о возможных ловушках, осторожно обошел зал по периметру, но, кроме стены, отмеченной символом, здесь не было ничего примечательного. Если и существовал какой-то вход в этот зал, кроме жерла смертоносного колодца, то он скрывался именно здесь, за толстой каменной плитой, весившей не один десяток тонн, — дверь, доступная одним лишь титанам.
Что же — это логично, и если отсюда нет никакого другого выхода и он не найдет способа проникнуть через эту преграду, ему суждено погибнуть здесь от жажды и голода.
Эта мысль сразу же вызвала в нем острое желание пить. Танаев достал из заплечной сумки флягу и поболтал ее, но так и не осмелился открыть крышку. Жидкости оставалось чуть больше половины фляги, и экономить теперь придется каждый глоток. Ему нужно выиграть время, чтобы разрешить вставшую перед ним задачу. Он не верил, что ведущая его по жизни невидимая рука, та самая, что отклонила его смертоносный полет от фиолетовых кристаллов друзы, сделала это лишь для того, чтобы он нелепо закончил свои дни в этом зале. Хотя почему бы и нет? Красивая усыпальница, достойная любого героя.
По крайней мере здесь нет наружной изнуряющей жары, это поможет ему продержаться чуть дольше. От друзы ощутимо тянуло прохладой. Чтобы проверить свое предположение, Танаев осторожно приблизился к кристаллам и приложил ладонь к одному из них.
Так и есть — ладонь обожгло холодом. В каменном кубе постамента находилось какое-то устройство, охлаждавшее поверхность камня до нулевой температуры, и оно оставалось работоспособным, несмотря на тысячелетия, пронесшиеся мимо этих стен.
Может быть, именно здесь и следует искать решение? Танаев с сомнением осмотрел каменный куб, служивший постаментом для друзы. Он был грубо вытесан из монолитной глыбы. Здесь не было ни единого шва, ни единого намека на какой-либо механизм. Да и ни одно известное ему устройство не смогло бы выдержать такого длительного испытания временем. Строителям этого зала были известны неведомые нам виды энергии.
Танаев перешел к стенам и начал исследовать каждый метр пространства, каждую грань и каждое Ребро.
Постепенно им овладевало глубокое отчаяние. Из этого зала не было выхода. Отсюда действительно никто не возвращался. Все пришельцы оставались здесь навсегда. Сломленный усталостью Танаев присел напротив стены с рисунком гигантской человеческой руки, достал флягу с водой и, отпив ровно четыре глотка, глубоко задумался.
И все же должен быть какой-то выход. Всегда есть выход. Даже если тебя пожирает дьявол, выход все равно остается, правда, не слишком приятный.
Предположим, это помещение строили как хранилище и спрятали в нем нечто важное, строители были обязаны предусмотреть возможность посещения этого места его бывшими хозяевами.
Ведь рано или поздно то, что здесь спрятано, могло им понадобиться. Даже древние земные пираты, устраивая захоронения для своих награбленных сокровищ, всегда составляли карту с указанием их местонахождения. А сундуки запирались надежными замками, и довольно часто их охраняли смертоносные ловушки — самострелы, ядовитые змеи или что-нибудь подобное.
Скорее всего, одна из шести стен зала является дверью. Всё, что ему нужно, так это понять, каким образом привести в действие открывающий ее механизм, а в том, что такой механизм существует, Танаев почти не сомневался. Хотя сразу же вслед за этой мыслью непрошено явилась другая: он мог ошибаться, если строители этого зала рассчитывали на титаническую силу хозяев.
Тишина в этом обиталище давно погибших душ стояла такая, что можно было услышать движение крови в собственных жилах. И никаких запахов — стерильный воздух, не похожий на наружный, пропущенный через невидимые фильтры и охлажденный… Требовалась прорва энергии, чтобы поддерживать в рабочем состоянии обслуживающие механизмы этого зала, и, спрашивается, для чего? Чтобы сделать комфортней гибель непрошеных гостей? Это не могло быть правдой. Этот зал кого-то ждал и постоянно был готов к приходу хозяев. Значит, где-то должен быть механизм, запирающий вход в основное хранилище.
Танаев поднялся и возобновил свои исследования. Хотя мрачные мысли продолжали сопровождать его на каждом шагу. Ну, допустим, в конце концов ему повезет, и он найдет замок замаскированной в стене двери. Что толку? Замка без ключа не бывает, а ключ к такому замку должен быть не менее надежен, чем сама дверь…
«Ладно, — успокоил он себя, — не будем отчаиваться, сначала нужно найти замок, а потом уже думать о ключе».
Во время поочередного простукивания всех шести стен Глеб постепенно отдалился от той стены, на которой было высечено изображение руки с молниями, и теперь, оглянувшись, посмотрел на него с противоположного конца зала. Отсюда изображение казалось более отчетливым, но стоило подойти поближе, и оно распадалось на отдельные фрагменты, отделенные друг от друга вековыми наслоениями пыли и кристаллов кальцита. Хотя здесь совсем не было воды, отложение каменных солей все же происходило, хоть и гораздо медленнее, чем в земных условиях.
Может быть, в этом все дело? В том, что он не замечает в рисунке каких-то мелких, но важных деталей?
Глеб подтащил к стене несколько каменных обломков, выбрал из груды останков хорошо сохранившиеся доспехи и соорудил из всего этого довольно устойчивую пирамиду, позволившую ему подобраться к самому изображению.
Затем, достав меч, он начал прочищать его лезвием заплывшие от времени линии. Работа продвигалась медленно, и досаднее всего было то, что, стоя так близко к изображению, он не видел результатов своей деятельности. Только спустя полчаса Глеб позволил себе спуститься и, отступив к противоположной стене, всмотрелся в картину.
Молнии определенно стали четче, да и сама рука выглядела теперь более угрожающе. И что-то там было. Какая-то мелкая деталь, которую он не мог заметить, пока не очистил всю резьбу. Да и сейчас в этом месте еще оставалась нашлепка старых отложений, закрывавшая именно ту часть, которая была ему нужна. Пришлось вновь возобновить работу, и лишь спустя еще полчаса он понял, что рука была украшена изображением перстня.
«Ну и что? — спросил он себя. — Перстень мог быть на той руке, которая послужила оригиналом для резчика. Ничего это не значит. Или все-таки значит?»
Изображение перстня казалось каким-то неправильным. Что-то в нем было не так… И вскоре, тщательно и осторожно очистив изображение, Глеб понял, что в перстне отсутствует камень. То есть углубление, в котором он должен был находиться, имелось, но самого камня не было…
